И буду век ему верна? - Полякова Татьяна Викторовна (версия книг .TXT) 📗
Утром мы сталкиваемся внизу. Стас появляется из ванной в шортах с голой грудью, мокрые волосы падают на лоб. Проходит мимо. Я бестолково сную по кухне. Из рук все валится. Он входит уже одетый, садится за стол. Я спиной к нему стою возле мойки. «Подойди ко мне, подойди, пожалуйста…» Мне плевать, что Вадим дома, мне на все плевать. Я слышу, как он уходит.
Вадим уезжает на работу, через полчаса звонит Агата.
– Привет, – говорю я.
– Чего у тебя голос похоронный?
– Голова болит.
– Вот как… – Сестрица замолкает, я слышу ее дыхание в трубке. – Послушай, Стас был дома этой ночью?
Я замираю, стискивая рукой телефон. С трудом разжимаю челюсти:
– Конечно. Где ему еще быть?
– Ты уверена?
– А в чем дело?
– Уверена или нет?
– Ну да. Мы с Вадимом допоздна сидели на веранде, соловья слушали. Стас грыз печенье в кухне. – «Почему я вру?» – Может, объяснишь, в чем дело?
– Около двенадцати ночи застрелили Шевелева возле подъезда его дома.
– Кто такой этот Шевелев?
– Тот самый тип, который так досаждал твоему Вадиму.
Все плывет перед глазами, я боюсь упасть в обморок.
– Мы легли в половине второго, – говорю я.
– Тебе не пора сматываться из этого бандитского логова?
Я слушаю короткие гудки, потом кубарем скатываюсь по лестнице. Распахиваю дверь в комнату Стаса. Он лежит на диване, телевизор включен. Стас лениво перещелкивает каналы. Поднимает голову.
– Где ты был ночью? – ору я.
– Пошла вон, – сквозь зубы произносит он.
– Где ты был? – Он вскакивает, мы стоим напротив друг друга. – Ты псих, чокнутый… Ты понимаешь, что делаешь? Тебя, в конце концов, посадят. Ненавижу тебя, ненавижу. – В этот момент до меня доходит, что я бью его по лицу, один раз, другой, третий. Тяжелым обручальным кольцом попадаю по губе, из нее течет кровь. Я ошалело замираю. Я никогда никого не могла бы ударить. Я так думала. – Господи, – говорю тихо. – Я не хочу жить.
Пятясь задом, я покидаю его комнату, он смотрит на меня, хмурится. Возле губ глубокие складки, кровь стекает по подбородку. Я бегом поднимаюсь по лестнице, когда Стас меня догоняет. Его руки на моих плечах.
– Твоей сестрице очень хочется засадить меня в тюрьму, – говорит он. – Вот и все. Не знаю, что она выдумала на этот раз…
– Уйди, – прошу я. Он отступает. В своей комнате я выпиваю штук пять таблеток снотворного и падаю на кровать.
Вечером, когда возвращается Вадим, я жалуюсь на головную боль и остаюсь в спальне. Вадим забывает закрыть за собой дверь, я слышу, как внизу он спрашивает Стаса:
– Что у тебя с лицом?
– В гараже споткнулся.
Вадим задает еще вопрос, на этот раз тише. Я поднимаюсь и иду подслушивать. Теперь это для меня обычное дело. Я слышу голос Стаса.
– Твоя жена вовсе не так глупа. И не забывай, кто ее папочка. Слышал пословицу: яблоко от яблони…
– О чем ты?
– Я не уверен, что она будет на твоей стороне. Подумай об этом.
– Девчонке совершенно неинтересны наши дела…
– Да?
– Стас, я люблю ее. Не могу я без нее, просто не могу…
Я осторожно возвращаюсь в комнату.
На следующий день Вадим часа в два заезжает домой с работы. Я на веранде, делаю вид, что читаю книгу.
– Фенечка, я уезжаю в Москву.
– Как – в Москву? – растерянно спрашиваю я. – Надолго?
– Не знаю. Дней на пять, наверное. Как управлюсь. Собери мне вещи. – Я стою, разглядывая пол. – Фенечка, я попросил тебя собрать вещи.
– Вадим, – я хватаю его за руку, – возьми меня с собой, пожалуйста.
– Нет, Фенечка. Вернусь – съездим отдохнуть на недельку.
«Дурак, – хочется сказать мне. – Неужели ты ничего не видишь?»
– Я поживу у родителей.
Лицо мужа приобретает неприятное выражение.
– С какой стати?
– Что в этом особенного?
– У меня нет времени обсуждать это. Ты моя жена и должна жить в моем доме.
Я собираю вещи, руки дрожат. Он подходит сзади.
– Я не хотел тебя обидеть.
– Ты не обидел, – говорю я.
Он берет сумку.
– Я позвоню.
Через несколько минут хлопает входная дверь. Я спускаюсь вниз. Не знаю, чего я боюсь больше, увидеть Стаса или убедиться, что его нет. Я стучу в дверь его комнаты, он резко говорит:
– Да.
Я стою на пороге, опершись о дверной косяк. Стас возле шкафа что-то ищет в ящике.
– Вадим уехал, – говорю я. Стас не отвечает и не оборачивается.
Я бегу в свою комнату, мне хочется орать, топать ногами. Я запираю замок на два оборота, падаю на кровать. Меня трясет, я прислушиваюсь к тишине внизу. Не знаю, сколько я так лежу, час, два, три? Тишина давит точно камень. Я смотрю на дверь, отпираю замок. Мне никогда не услышать его шагов. Ему на меня наплевать. Что я для него? Случайный эпизод в сотне других эпизодов. Он вытрет об меня ноги и уйдет, не сбиваясь с шага. У него хорошая походка, уверенная. Я иду в ванную, стою под душем, задрав голову. Все бессмысленно, мне некуда бежать. Надеваю халат, отвожу взгляд от зеркала. Мне все равно, как я выгляжу. Я спускаюсь по лестнице, Стас в кухне сидит за столом, пьет чай. Я замираю в дверях, потом делаю шаг.
– Стой, где стоишь, – глухо говорит он. Я вновь замираю. – Прежде чем ты войдешь, я хочу предупредить. Ты пожалеешь.
Я закусываю губу, чувствую что-то соленое на языке.
– Я люблю тебя… – это не мой голос. – Я люблю тебя. – Я делаю шаг, второй… у меня походка пьяницы. Его руки. – Милый мой, любимый… – Неужели это я говорю?
Прикосновения его рук так мучительны. Жаркое дыхание… я слышу, как бьется его сердце. Он поднимает меня, за моей спиной шкаф, я хватаю Стаса за плечи. Я сумасшедшая, только сумасшедшая может так кричать. Сдавленный стон. Это я? Нет. Я ищу его губы. Дыхание медленно выравнивается.
– Ты как? – спрашивает Стас, его язык щекочет мне ухо. Я смеюсь, тихо и счастливо. – С ума сойти, – говорит он, я никогда не слышала у него такого голоса.
Он несет меня из кухни, желтый халат валяется на полу, я машу ему рукой.
Два дня я абсолютно счастлива. За эти дни мы расстались лишь однажды, да и то на пару часов. Как только Стас вышел из дома, у меня началась паника, я почувствовала себя потерявшейся кошкой. Жалобное мяуканье, тупое снование из угла в угол. Когда Стас возвращается, я бросаюсь к нему с ощущением, что пережила страшную опасность. Он говорит:
– Если б у меня были мозги, я бы и близко к тебе не подошел. – И тут же тянется ко мне.
Я люблю его, я никогда не думала, что способна так любить. За два дня я хорошо его изучила, каждое движение, каждый его жест. Мне кажется, я знаю о нем все. Его напряженное бессмысленное лицо, когда он любит меня. Нижняя губа искусана в кровь, долгий тягучий взгляд, от которого сердце становится крошечным шариком и летит в пропасть. Он колотит кулаком в стену, он глухо стонет, он кричит: «Что ты делаешь, дрянь». Я люблю его. Я так люблю его руки, я могу жить, только когда чувствую их. У него большие сильные ладони. Мне нравится забавляться с ними: лизнуть, укусить легонько. Стас смеется, у него лучшая в мире улыбка.
На третий день счастью внезапно приходит конец. Ночью мы сидим на полу, окно открыто, идет дождь.
– Ты ни разу не назвал меня по имени, – говорю я.
– Ну и что?
– Тебе мое имя не нравится?
– Нормальное имя. Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?
– Как-нибудь ласково. Фенечкой…
– Не пойдет. Так тебя муж зовет. Меня тошнит от этого.
