Дело Ансена - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
— Вы проверите формулы? — спросил он Кручинина.
К его удивлению, Кручинин, зевнув, равнодушно заявил:
— Закончи сам, старина, а я сосну.
Криминалистика и воображение
В задумчивости стоя над картами, Грачик поглаживал пальцем свой тоненький ус, как делал обычно в минуты волнения. И тут его внимание привлёк лёгкий запах ацетона. Грачик принюхался: запах исходил от его пальца. Где же это он притронулся к ацетону?.. На память ничего не приходило. Он один за другим перенюхал все предметы, побывавшие у него в руках, — напрасно. И вдруг, когда он уже собрался было подойти к умывальнику, чтобы разделаться с неприятным запахом, на глаза ему попались лепёшки из хлебного мякиша, прилепленные к дактокартам. Одну за другой он поднёс их к носу и с удивлением заметил, что хлеб, побывавший в руке пастора, пахнет так же, как его палец. Несколько мгновений Грачик думал над этим, но решил только, что нужно будет обратить внимание на руки пастора: не делает ли он маникюра?
Мысль казалась нелепой, но ничто другое не приходило на ум.
Помыв руки и стоя с полотенцем, Грачик наблюдал за Кручининым и думал о возможной причине равнодушия, так внезапно овладевшего его учителем. Грачик достаточно хорошо знал его, чтобы понять, что дело перестало его интересовать. Но что же случилось? Раз Кручинин мысленно «покончил» с этим делом, значит у него были к тому веские основания. По-видимому, вопрос о непричастности пастора и кассира к убийству шкипера был для Кручинина решён каким-то другим путём.
Грачик молча наблюдал, как Кручинин укладывался спать, как блаженно закрыл глаза. С досадой вернувшись к столу, он лишь по привычке доводить до конца всякое исследование взял дактилоскопический отпечаток кассира. И вот тут словно кто-то толкнул его: узор отпечатков кассира на хлебном мякише дал ту же формулу, что и следы, обнаруженные на кастете.
Братоубийство?!.
Кажется, было из-за чего броситься к Кручинину, но Грачик сдержал себя: ведь в свою очередь следы на кастете сошлись со следами на сковороде! Как же так?.. Выходит, что следы на сковороде принадлежат кассиру?!. Но этого не могло быть! Никак не могло быть! Грачик уселся за проверку карты. Он знал, что если в работе содержится малейшая ошибка, эта ошибка послужит предметом, может быть, и очень поучительной, но достаточно острой и неприятной беседы. Кручинин не терпел скороспелых выводов и не упускал случая использовать промахи ученика для предметных уроков. Грачик никогда никому не признавался, сколько болезненных уколов его самолюбию было нанесено дружеской насмешкой учителя. Но, по-видимому, средство воздействия было избрано Кручининым верно. Его снисходительная ирония или скептически заданный вопрос подхлёстывали ученика больше, чем скучная нотация. Они заставляли мысль Грачика работать с такой интенсивностью, что решение поставленной задачи почти всегда приходило. Стоит заметить, что, при всей ироничности кручининских уроков, они никогда не были оскорбительными. И когда Кручинин от души радовался верному выводу Грачика, то делал это так, что сам Грачик готов был приписать свой успех не чему иному, как силе собственного интеллекта, который почему-то называл воображением.
Кстати, о слове «воображение», допущенном Грачикой в применении к такому делу, как криминалистика. По всей вероятности, ведомственные специалисты нападут на подобный вольный термин. О каком воображении, скажут они, может идти речь там, где всё должно быть скрупулёзно точно, где господствует только наука? Приверженцы официально-аппаратного способа работы (а следовательно, и мышления) считают, что следователь, криминалист, розыскной работник, будучи адептами науки, должны в своём деле идти путями, заранее определёнными в учебниках и инструкциях. А был ли не прав Грачик, полагая, что хороший следователь, криминалист и розыскной работник должны обладать и хорошо работающим воображением? Воображение в сочетании со способностью к психоанализу и с хорошей наблюдательностью — вот что вкладывалось в термин «интуиция», столько времени служивший предметом беспредметного спора. Богатство и гибкость воображения совершенно необходимы следователю. Составление верной картины совершённого преступления — работа глубоко творческая. Только человек, сочетающий гибкость и смелость воображения со знаниями юриста, криминалиста и психолога, может стать победителем в нелёгком споре с преступником. И в самом деле, что такое версия преступления, как не плод творческого воображения следователя? Подразумевает ли картина, созданная воображением, отсутствие точности? Конечно, нет! Только точно работающее воображение, то есть воображение, работающее на основании научных посылок, в свою очередь вытекающих из такого же точного анализа фактов, может найти ту единственно правдивую картину, которая является неопровержимой.
Идти по следу правонарушителя с уверенностью, что он будет настигнут и изобличён, — значит воссоздать ясную и единственно верную картину его действий в процессе замышления и совершения преступления и в ходе попыток преступника замести следы содеянного им, избежать заслуженной кары. Достаточно ли для этого одной науки? Конечно, недостаточно. Без творческого вдохновения следователь не может ничего достичь, так же как ничего не достигнет писатель, художник или актёр, пытаясь воссоздать образ или картину, воспроизвести действие или мысль задуманного героя без вдохновения, довольствуясь одной только теорией.
Некоторые возражали, что-де аналогия между следователем и работником розыска, с одной стороны, и работником искусства — с другой, не только не показательна, но даже незакономерна. Они утверждали, будто работник искусства находится в более простых условиях работы. Он-де свободен в выборе черт, мыслей и действий своих героев, а следователь вынужден воспроизводить образ, мысли и действия реально существующего, но неизвестного ему героя лишь по характеру его мыслей и действий. При этом забывалось, что путешествие по жизни вместе с героями может рассчитывать на успех лишь при наличии и у автора и у следователя правильного понимания явлений, способности к психоанализу и достаточно богатого воображения. Непременно воображения! Именно воображение, и только оно, может преодолеть узость границ, какие сам себе ставит следователь, как и писатель, если глядит на жизнь из-за забора параграфов. Свобода одарённого творческого ума следователя — вот залог успеха в построении любой версии в любом деле…
Было бы ошибочно думать, будто подобного рода мысли высказывал или тем более внушал своему молодому другу Кручинин. Напротив, он не уставал повторять Грачику, что в их деле, как и во всяком другом, нужны знания и снова знания. А самым главным, необходимым следователю, розыскному работнику, криминалисту, как и всякому другому творческому работнику, является знание жизни…
Закончив проверку дактокарты, Грачик подошёл к постели Кручинина и негромко, как можно равнодушнее, сказал:
— Как вы это находите?
Тот рассеянно поглядел на отпечатки. Сел в постели, пригляделся внимательней.
— Что, по-твоему, нужно теперь сделать? — спросил он.
— Пока прибудут законные власти и можно будет арестовать старика, нужно принять меры к тому, чтобы он не скрылся.
— По-моему, он и не собирается скрываться.
— Вы так думаете? А я бы всё-таки за ним приглядел. Пастору удобней, чем кому-либо другому, оставаться около Хеккерта.
— Правильно придумано, — согласился Кручинин. — Иди и скажи это пастору… Расскажи ему все.
— Быть может, лучше бы вы сами?
— Чтобы сказал ему я сам?.. Ну что же… Пожалуй, ты и прав.
И тут, уже собравшись было идти, Кручинин вдруг остановился. Он подошёл к окну и, глядя на собиравшиеся в небе тучи, нахмурился. Не понимая причины этой внезапной нерешительности, Грачик молчал.
— Мне пришла на ум противная мысль, — проговорил Кручинин. — Из-за чего мы тут хлопочем?.. Действительно ли нас с тобою так волнует эта смерть и мы готовы, как бескорыстные охотники за правдой, искать её виновника только потому, что нас возмущает факт преступления? Не маячит ли где-то там глубоко в нашем с тобой сознании мыслишка: смерть шкипера, наступившая, возможно, от руки Ансена, приведшего нас сюда, — не имеет ли она какого-нибудь отношения к делу, ради которого мы сидим здесь?..
