Неподвижно летящая стрела - Бош Диана Борисовна (книги онлайн TXT) 📗
В самолете Марк старательно пытался отвлечься — успокоить свою мучающуюся совесть. Но лицо Альбины так и стояло у него перед глазами. Измученное, с впалыми щеками и болезненным блеском темных глаз. Он читал журнал, разгадывал кроссворд, заговаривал с соседями, но тщетно. Отвлечься не получалось. После того как все это ему надоело, Марк откинулся на спинку кресла и постарался уснуть. Сначала ему никак это не удавалось. Он с тоской подумал, что так и будет лежать с закрытыми глазами, делая вид, что спит. Но потом светлые пятна, мельтешившие перед глазами, сплелись в один большой шар и превратились в лицо его бабушки.
— Маркуша, Севочка, идите домой! — Она вытирает руки о передник, и доброе лицо ее расплывается в улыбке. Мальчики смеясь, бегут наперегонки. — Сегодня у вас день рождения, — говорит она, едва они усаживаются за стол, — вам обоим исполнилось по семь лет, и я в честь этого испекла пирог.
Мальчики, урча от удовольствия, погружают крепкие зубы в ароматную выпечку с кроваво-красными пятнами вишни. Это — любимое блюдо Марка. Оно так и осталось любимым на всю жизнь.
Марк и Всеволод — двоюродные братья. По какой-то странной иронии судьбы им повезло родиться в один год и в один день. Они росли вместе — все лето на даче с бабушкой, остальное время — пропадая друг у друга дома. Сергей, отец Марка, приходился старшим братом Севиному отцу, Якову.
Кадровый военный, Яков женился рано, едва окончив училище. Аннушка — хрупкая и нежная, не приспособленная к физическому труду, — мало годилась для роли его жены. Нет, она не плакалась, не ныла. Она мужественно переносила все тяготы переездов и скуку гарнизонной жизни. Но депрессия все чаще и чаще охватывала ее.
Когда Севочке исполнилось четыре года, Анна заболела воспалением легких и через три недели умерла. Яков так и не сумел оправиться от потери, стал равнодушен к собственной жизни. И, совершенно не склонный к неоправданному риску до того, теперь он старался всегда быть там, где опасность. Где сложнее всего.
Севочке исполнилось пять, когда его бабушке, матери Сергея и Якова, сообщили о гибели сына. Так Всеволод стал круглым сиротой.
В школу мальчики пошли вместе, в один класс. Фамилии одинаковые, родились в один день, внешне — почти неотличимы. Они и говорили всем, что близнецы. Вместе пошли служить в армию, попали в одну часть внутренних войск. Но если для прагматичного Марка это была скучная повинность, которую надо поскорее отбыть и забыть о ней, то для Всеволода все было очень серьезно: он мечтал о карьере военного с детства.
Беглые преступники скрывались в хижине лесника. В тот момент, когда всю роту отправили на их поиски, никто этого не знал. Марк шел первым, Всеволод следом. Метрах в десяти от хижины Марк нагнулся отцепить репьи, а Сева прошел вперед… Марк потом снова и снова в кошмарах видел, как Сева открывает дверь — и падает прошитый пулеметной очередью. Марк тогда обернулся и, как в замедленной съемке, увидел, как падает на землю брат. Его не спас даже бронежилет: пули попали в лицо и шею. Сева умер у Марка на руках, до конца не понимая, что уходит.
А Марк с тех пор перестал спокойно спать. Сейчас, по прошествии десяти лет, боль утраты притупилась. Но все равно время от времени ему снилось, как Сева открывает дверь лесной сторожки и падает, прошитый пулями. Марку так хотелось изменить реальность, что во сне он успевал оттолкнуть Севу или прикрыть своим телом. Но брат исчезал, а Марк просыпался в холодном поту…
Марк застонал и бессвязно пробормотал во сне:
— Сева, не уходи… — Его лицо болезненно исказилось, лоб покрылся бисеринками пота, дыхание стало частым и прерывистым. — Я отомщу…
— Марк, открой глаза! — испуганно встряхнула его за плечо Дина. — Проснись!
— Я что, спал, — он недоуменно заозирался, сонно хлопая глазами.
— Тебе опять Сева снился, да?
Марк кивнул.
— Как думаешь, это когда-нибудь закончится? Видеть во сне его смерть, мучительно пытаться что-либо изменить и каждый раз терпеть фиаско. Это просто пытка какая-то…
— Марк, ты ни в чем не виноват, понимаешь? Ты не можешь себя простить, оттого и кошмары. У каждого человека своя судьба, и ты не бог, чтобы ее поменять.
— Я должен был быть рядом, — упрямо сказал Марк.
— Ты и был рядом, и что? Что ты мог сделать? Вас просто убили бы обоих, и твоя бабушка потеряла сразу двух внуков. Когда-нибудь тебе станет легче. Может, когда ты найдешь в себе силы простить себя. Смотри, что я вычитала, — резко сменила тему Дина.
Она собралась читать, но Марк быстро взглянул на обложку:
— «Аномальные зоны России»? Дина, ну какие еще зоны?! Не хочу забивать себе голову этими глупостями.
— Марик, пять секунд. Разрешаю слушать тебе вполуха.
— Ладно, но ни секундой больше!
— Хорошо. Помнишь, нам экскурсовод о Мзымтинском кладе рассказывала?
— Угу.
— Так вот послушай, что здесь написано: «Информация о находках „черного“ археолога всплыла случайно. Андрей Чамкин стал искать покупателя на античную серебряную чашу, и по городу поползли слухи. Поскольку Сочи — город маленький, они вскоре дошли до директора Государственного музея Петра Хрисанова. Убедившись в обоснованности слухов, он обратился в правоохранительные органы. Вскоре житель села Казачий Брод, которому так неслыханно „повезло“, был установлен. У него были изъяты двадцать два ценных предмета, а благодаря усилиям музейных работников, проводивших розыски параллельно, найдены еще четыре. Так число предметов ценного клада было доведено до двадцати шести. Позже ученые убедились, что все это — действительно один клад, и спрятан он был около двух тысяч лет назад».
— Дина, как-то ты издали начинаешь, — обеспокоенно сказал Марк. — Не слишком ли много собралась зачитывать?
— Слушай, я тебе удивляюсь: и как ты только умудряешься адвокатом работать, будучи таким нетерпеливым?
— Мужа не критикуй, да? — Марк сонно зевнул.
— Дальше слушай, это интересно. «Мзымтинский клад по значению и количеству предметов не уступает находкам Шлимана. Отыскав развалины Трои, Генрих Шлиман, который, по сути, тоже был „черным“ археологом, уничтожил в ходе раскопок множество вещей, имеющих ценность для ученых».
— Да ты что! — всплеснул руками Марк. — Кстати, а кто это такой — Шлиман?
— Хватит паясничать, все ты прекрасно знаешь.
— Допустим, знаю. Но, Диночка, я же не археолог, к чему мне эти подробности?!
— Ох, Марк, ты меня иногда так злишь, что хочется треснуть тебя по лбу чем-нибудь потяжелее. Вот как ты думаешь, стала бы я тебе все это читать, если бы не нашла информации, которая может оказаться для тебя важной?
— Стала бы, — убежденно ответил Марк. — Потому что тебе нечего делать.
Дина к язвительному характеру мужа давно привыкла, поэтому, ничуть не смущаясь и не обижаясь, продолжила зачитывать:
— «Осенью тысяча девятьсот девяносто седьмого года Чамкин привел одного из ведущих российских археологов к месту своей находки». И здесь есть фото места, где он нашел свой клад, и издали и вблизи. Посмотри сюда.
Она показала Марку фото.
— Что это?
— Это — висячий мост у форелевого хозяйства. Вот здесь мы были, — она ткнула пальцем в книгу.
— Вижу. Дальше.
— А вот, на втором фото, эта гора немного в другом ракурсе. Видишь уступ? Достаточно широкий. И не очень далеко от вершины. Именно там был найден Чамкиным клад.
Марк, сощурив глаза, вгляделся в фото.
— Жаль, мелко слишком. Метров десять расстояние от вершины?
— Двадцать.
— Ну и что здесь важного для меня?
— А то, что именно с этой скалы якобы упал Михаил Старченко. Кстати, высота ее около двухсот метров. Но если свалиться в районе плато, то тело должно было оказаться на этом уступе. Правильно?
— Предположим.
— Но его нашли вовсе не там. Как так могло получиться?
— Может, он упал не на плато, а за ним. Или же тело, падая и ударяясь о скалы, скатилось затем вниз. Откуда мне знать, я там не был и материалы дела не читал. Предполагать что-то можно, лишь осмотрев саму скалу и плато да прикинув силу толчка.
