Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией] - Нагорный Алексей Петрович (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Бушмакин с уважением посмотрел на Колю:
— А что? Прав он, ребята! Как считаете?
— Я так думаю, — продолжал Коля, — что ежели здесь как следует порыться, можно и Сеню Милого отыскать, верно я говорю?
— Верно, — кивнул Бушмакин. — Только вот я смотрю — глаза у тебя сразу недобрым огнем загорелись, а ведь ты теперь не просто Коля. Ты сотрудник уголовного розыска. А что это значит? Это значит, что задержать Сеню, найти его — это твоя обязанность. А вот, скажем, морду ему набить, — это стой! Нельзя!
— А жаль! — улыбнулся Вася и, перехватив рассерженный взгляд Бушмакина, добавил: — Все понял…
— Ночуем здесь, — решил Бушмакин. — Утром будем разбираться.
Улеглись кто куда. Бушмакин на стол, остальные — на стулья. Остаток ночи прошел спокойно, а когда совсем рассвело, заскрипела дверь, и в комнату просунулся заспанный мужчина лет пятидесяти, в потертом чиновничьем мундире.
— Чему обязан? — хмуро, без удивления спросил он.
— Мы вновь назначенное управление уголовного розыска, — сказал Бушмакин. — Вот мандат.
Чиновник отвел руку Бушмакина, внимательно оглядел ребят и повторил задумчиво:
— Управление уголовного розыска… — иначе сказать — сыскная полиция рэ-эс-дэ-рэ-пэ-бэ?
— Ясно сказано, гражданин, — закипая, произнес Бушмакин. — Управление. И я вам не советую…
— А что такое малина, вы знаете? — грустно перебил чиновник.
— Ягода, — вступил в разговор Коля. — Кто же этого не знает!
Чиновник подошел ближе, всмотрелся в лицо Коли:
— Здравствуйте, молодой человек. Рад приветствовать спасителя… — Чиновник протянул Коле руку.
Коля осторожно пожал протянутую руку и сказал смущенно:
— Да чего там… Мы — завсегда…
— Что значит — завсегда?.. — подозрительно спросил Бушмакин. — Откуда ты его знаешь?
— Так, — Коля совсем смутился. — Случай вышел… Пустяки.
— А вы оказывается, еще и скромны? — удивился чиновник. — Ваш сотрудник, господа, не так давно спас жизнь мне и моей жене!
— Вот это да! — Вася изо всех сил хлопнул Колю по спине.
— Поздравляю, — сказал Никита.
— Коля, ты у меня теперь самый любимый! — пропела Маруська.
— Мадемуазель, он этого вполне заслуживает, — галантно поклонился Колычев. — Ну что же, господа. Рад знакомству и позвольте мне откланяться. Я картотеку разбирать пришел, не спится, знаете ли, но раз вы теперь хозяева…
— Минуточку, — остановил его Бушмакин. — Как вы относитесь к монархии?
— Она себя изжила, — сказал Колычев. — Печальная закономерность.
— Печальная? — прищурился Бушмакин.
— Да, — кивнул Колычев. — Я, милостивый государь, столбовой дворянин, мой род уходит корнями в шестнадцатый век. Все мои предки верой и правдой служили царю и отечеству. И я служу. Служил, — поправился он.
— Сыщиком? — спросил Никита. — Не очень почетная профессия. Слыхал, что дворяне ею брезговали… Бенкендорф, Шувалов, Шешковский… Каты… Из-за них, наверное, брезговали?
— Вы малообразованны, — сказал Колычев. — Вы говорите о тех, кто возглавлял политический розыск. И вы правы: испокон веку на Руси презирали и ненавидели тех, кто преследует людей за политические убеждения. Но есть и другая полиция. Она очищает мир от подонков. От уголовников. От мрази всякой. Я пошел служить в эту полицию по глубокому убеждению, милостивый государь!
— Пока эта полиция была в руках царских прихвостней, — сказал Бушмакин, — немногим она отличалась от жандармов и охранки. Но мы поспорим после.
— Вы думаете, это «после» будет? — улыбнулся Колычев.
— Хотите остаться? — прямо спросил Бушмакин.
— Вы сможете мне верить? — осторожно осведомился Колычев.
— Это будет зависеть только от вас. — Бушмакин пристально смотрел на Колычева.
И Колычев не отвел взгляда:
— Поскольку кто-нибудь все равно должен вам объяснить, что такое малина и бока скуржавые, — я остаюсь.
Потом бушмакинцы разбирали картотеку сыскной полиции. Командовал Колычев. Он сидел на приставной лестнице в помятой рубашке, без сюртука и был очень оживлен:
— Третий ящик оставьте! — кричал он. — Это отработанный пар! Так сказать, сведения для науки. Вам, господа, нужно сейчас интересоваться только активно действующими персонами. Теми, кто в эту самую минуту режет, грабит, раздевает и насилует! А это все в десятом ящике. Там мокрушники — сиречь убийцы, и все известные нам сборища уголовно-преступного элемента, сиречь — малины.
Ребята притащили ящик. Бушмакин надел поломанные очки в железной оправе и углубился в чтение. Но было еще темно, и Бушмакин попросил Колю найти свечу или лампу.
Коля вышел в коридор. Маруська увязалась следом.
— В сто сорок втором на столе лампа с четырьмя свечами! — крикнул Колычев.
Отыскали нужную дверь. Когда возвращались обратно, Маруська взяла Колю за руку.
— Нравишься ты мне, — сказала она тихо. — Наверное, я не должна тебе об этом говорить, ну да ты парень простой и человек хороший, вреда мне не сделаешь.
— Не сделаю, — Коля покраснел и отдернул руку.
— Стесняешься?
— Не-е, — Коля вздохнул. — Только не время сейчас… И не место.
— Скажи уж прямо: пошла ты, девка, туда-то и туда-то. Не прячься за слова, терпеть не могу!
Она повернулась и ушла. Коля постоял еще некоторое время в коридоре и вернулся в кабинет Колычева. Зажгли свечи, стал виден лепной потолок и электрические лампы под жестяными крашеными абажурами — они висели над каждым столом.
— Розыск преступного элемента должен быть поставлен научно. А наука свидетельствует, что без планомерного и глубокого проникновения в преступную среду ни одна полиция мира успеха не имела! Вот и мы с вами в своей работе будем опираться исключительно на преступный элемент! — разглагольствовал Колычев.
— Даже исключительно, — усмехнулся Бушмакин. — А честные люди? Граждане? Они что же, заинтересованы в том, чтобы процветала уголовщина? Они, по-вашему, нам помогать не станут?
— Разъясняю суть дела на простом примере! — Колычев словно читал лекцию на юридическом факультете университета. — Ограбили лавку. Нутс-с, спросили вы того, сего, а они — молчок! Обыватель — подлец, дело известное.
