Маска Димитриоса - Амблер (Эмблер) Эрик (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Слово «супершпион» я употребляю по отношению к Г. (он, кстати, сейчас уже ушёл от дел) в том смысле, в каком мой издатель говорит об одном печатнике «спец». Г. руководил большой сетью агентов, и его деятельность (разумеется, не всегда) была в основном организаторской и направляющей.
Теперь мне ясно, какую чепуху говорят и пишут люди о шпионах и шпионаже. Но, мне кажется, лучше всего, если я начну свой рассказ так, как это сделал Г., когда беседовал со мной.
Он напомнил мне слова Наполеона о том, что во всякой войне главным является фактор внезапности. Надо сказать, Г. любит цитировать Наполеона. Несомненно, об этом знали и другие завоеватели: Александр Македонский, Гай Юлий Цезарь, Чингис-хан или Фридрих Прусский. Додумался до этого, кстати, и Фош.
Война 1914-1918 годов, говорит Г., показала, что в будущих сражениях (не правда ли, звучит очень обнадёживающе?) в результате всевозрастающей ударной силы и мобильности армии, авиации и флота главную роль будет играть, безусловно, фактор внезапности. По-видимому, войну выиграет тот, кто нападёт на противника неожиданно. Следовательно, первейшая необходимость — найти средства защиты против внезапного нападения.
В Европе двадцать семь независимых государств. Каждое из них имеет армию, авиацию и — за исключением некоторых стран — флот. Безопасность любого государства требует сведений о том, как развиваются вооружённые силы в этих двадцати семи странах, какова их ударная мощь, эффективность, ведётся ли там тайная подготовка к нападению. Ну, а это означает, что нужна разведка, нужна целая армия специально подготовленных людей.
Признаюсь, сначала все это показалось мне довольно глупым и вряд ли соответствующим действительности. Неужели взрослые люди, управляющие государством, ведут себя, как мальчишки, играющие в индейцев? Оказалось, что дело обстоит именно так. Влюблённый в свою профессию, Г. рассказывал о ней с велеречивым энтузиазмом молодого коммивояжёра, случайно оказавшегося в деревенской таверне. Мои скептические замечания задели его, и он, как мне кажется, привёл очень убедительное доказательство своей правоты. Он напомнил, что в большинстве европейских стран за шпионаж, равно как и за преднамеренное убийство или государственную измену, полагается смертная казнь и что шпионаж, таким образом, рассматривается как одно из самых тяжких преступлений.
Очевидно, продолжал он, учитывая приведённые выше факты, минимальное число разведчиков, находящихся на службе у какого-либо европейского правительства, должно составлять примерно семьдесят человек — по три человека на страну и по два на те страны, у которых нет флота. Значит, минимальное число занимающихся разведкой людей составит в одной только Европе что-то около двух тысяч.
За последние годы цели и методы разведывательной деятельности сильно изменились. До первой мировой войны шпиону было достаточно похитить формулу отравляющего газа или чертежи нового пулемёта, чтобы обеспечить себя на всю жизнь. Сейчас разведчики — это люди, получившие хорошую подготовку или, что бывает реже, люди (женщины, естественно, не исключаются) с выдающимися личными качествами.
Но какое отношение все это имеет к Димитриосу? Ведь у Димитриоса не было учёной степени. Он, как мы знаем, был убийцей, сутенёром, шантажистом и, кроме того, тайным агентом Евразийского кредитного треста в Болгарии и Турции. Каким же образом Г. удалось завербовать его и для каких целей?
Весной 1926 года Г. поселился в Белграде. Отношения между Италией и Югославией в то время стали особенно напряжёнными в результате захвата Италией Фиуме и последовавшей затем бомбардировки Корфу. Ходили слухи (как вскоре подтвердилось, вполне обоснованные), что Муссолини готовится оккупировать Албанию. Разумеется, Югославия готовилась дать отпор. Итальянцам через своих агентов стало известно, что югославы собрались минировать побережье, чтобы помешать высадке десанта.
Как мне объяснил Г., при закладке минных полей всегда оставляют свободные проходы для своих кораблей. Таким образом, требовалось получить карту минных полей. Именно эта работа и была поручена Г., поскольку теперь требовалось не только узнать расположение минных полей вблизи побережья, но сделать это так, чтобы югославы не догадались об этом, так как в противном случае они просто расположили бы мины по-другому.
Г. начал с того, что, появившись в министерстве военно-морского флота, попросил дежурного показать, где находится отдел снабжения. Это, конечно, не вызвало подозрений. Получив разрешение пройти, он свернул в коридор и, остановив первого встречного, сказал, что заблудился и не знает, как пройти в отдел по борьбе с подлодками. Войдя в отдел, спросил, верно ли, что это отдел снабжения. Когда ему сказали, что нет, он извинился и вышел. Он пробыл там не более минуты, стараясь запомнить всех, кто ему попался на глаза. И выбрал троих. В тот же вечер он дождался, когда один из замеченных покинет здание министерства, и проводил его до дома. Узнав его имя и кое-какие дополнительные сведения о нем, он повторил то же самое с двумя другими. Подумав, он решил остановиться на некоем Буличе.
Вы, быть может, скажете, что это грубая работа, но такие люди, как Г., всегда считали и считают успех оправданием своих действий. В искусстве разбираться в людях Г. проявил несомненную одарённость: выбрать в качестве агента именно Булича было равносильно попаданию в десятку.
Тщеславный озлобленный человек, которому давно перевалило за сорок, Булич был старше остальных сотрудников отдела, почему-то сильно не любивших его. Он был женат на красивой женщине, капризной и вечно недовольной, на десять лет моложе его. Хронический катар желудка довершал картину.
После работы Булич обычно заходил в кафе, чтобы пропустить стаканчик. Здесь с ним и познакомился Г., спросив, нет ли у того спичек.
Они стали встречаться в кафе каждый вечер. Поскольку Г. до этого никогда не был в Белграде, он иногда спрашивал у Булича совета по разным поводам — это давало возможность вести пустую, ни к чему не обязывающую беседу. Г. платил за выпивку, и Булич снисходительно принимал это. Иногда они играли в шахматы, причём Г. старался проигрывать Буличу; иногда вместе с другими посетителями играли в безик.
И вот однажды Г. рассказал Буличу о своём деле. Ему-де стало известно от одного из общих знакомых (им мог быть кто-нибудь из тех, с кем они играли в карты), что Булич занимает важный пост в министерстве. Булич нахмурился. Он подумал, что над ним издеваются. Но Г., не дав ему опомниться, стал говорить, что фирма хочет получить у военно-морского ведомства заказ на морские бинокли. Он, конечно, подал заявку, но, как Булич, наверное, знает, в таких делах нет ничего лучше помощи друга. Если бы Булич, воспользовавшись своим влиянием, протолкнул это дело в министерстве, то фирма, получив заказ, выплатила бы ему двадцать тысяч динаров!
Г. говорит, что Булич сделал слабую попытку не впутываться в это дело. Покраснев и сконфузившись, он заикнулся о том, что его влияние сильно преувеличено и он не уверен, что может помочь. Г. понял это как желание увеличить взятку. Булич стал уверять его, что Г. неправильно его понял. Он был жалок и смешон. Через пять минут он согласился. Они стали друзьями.
Чтобы у Булича и дальше развивался комплекс важного чиновника, Г., как лучший друг, начал приглашать его и красивую, но очень глупую мадам Булич в шикарные рестораны и ночные клубы. Для обоих это было как дождь на изнывающую от засухи землю. Как-то Г., предварительно накачав Булича шампанским, завёл разговор о возрастающей мощи итальянского военно-морского флота и об угрозе десанта на югославское побережье. Понял ли Булич, во что его втягивают? Разумеется, нет. Он впервые за долгие годы мог похвастаться перед женой, что тоже кое-чего стоит. В конце концов можно же намекнуть, что он не какая-то там пешка. Язык его развязался, и он заявил, что ему доподлинно известно о том, как остановить итальянцев на подступах к побережью. Вы, конечно, понимаете, что это большой секрет, но…
