Ветеран - Форсайт Фредерик (читать книги полностью TXT) 📗

— Раннее летнее утро, нет лучше времени для прогулок, верно? Прохладно, тихо, народу почти ни души?

— Да. Поэтому мне и нравится гулять с Митчем по утрам.

— Знаете, мне тоже. Я часто вывожу на раннюю прогулку своего Джека Рассела.

Он снова улыбнулся — сплошное дружелюбие и обаяние. Вроде бы и неплохой парень, этот блондин.

— Так, стало быть, вы шли через свалку, и ваш Митч бегал без поводка?

— Да.

— А потом вдруг подбежал к вам, и вы заметили у него в пасти какой-то предмет?

— Да.

— А вы видели, где именно он его нашел?

— Нет, точно не скажу.

— Но мог найти его, скажем, в десяти ярдах от изгороди?

— Помню, что отошел от нее ярдов на двадцать. А Митч подбежал ко мне сзади.

— Так, стало быть, он мог найти бумажник в десяти ярдах от изгороди?

— Ну, думаю, да.

— Благодарю вас, мистер Уиттейкер.

Пожилой мужчина растерялся. Секретарь делал ему знаки покинуть место для дачи свидетельских показаний. Что все это означает? В конце концов, мистера Уиттейкера проводили в зал, и он нашел свободное место в ряду возле прохода.

Работа с отпечатками пальцев — еще одна серьезная дисциплина, и для этой цели городская полиция также привлекает ученых-контрактников. Одним из таких ученых являлся мистер Клайв Адаме.

Он описал поступивший в его распоряжение бумажник и три набора отпечатков, которые на нем обнаружил. Затем исключил те, что принадлежали мистеру Уиттейкеру, нашедшему этот бумажник, а также отпечатки владельца, ныне покойного. Сравнение выявило, что оставшийся третий набор отпечатков принадлежал Гарри Прайсу. Мистер Вэнситарт поднялся.

— Были ли какие-либо из этих отпечатков смазаны?

— Несколько.

— А почему иногда отпечатки получаются смазанными, мистер Адаме?

— Ну, в том случае, если один отпечаток накладывается на другой и тогда не может служить доказательством. Или если потереть место с отпечатком о какую-то другую поверхность.

— К примеру, о подкладку кармана?

— Да.

— И какие же отпечатки были самыми четкими?

— Отпечатки мистера Уиттейкера и мистера Корниша.

— И находились они на внешней стороне бумажника?

— Да. Но еще два отпечатка Корниша найдены внутри, на внутренних поверхностях.

— В таком случае очевидно, что отпечатки мистера Уиттейкера остались на пластиковой поверхности, когда он держал бумажник в руке, и не были затем смазаны, поскольку он этот бумажник в карман не клал?

— Получается, что так.

— А отпечатки Корниша тоже остались на поверхности и тоже не были смазаны, поскольку и он, видимо, не клал этот бумажник в карман?

— Видимо, да.

— Представьте себе сцену. Человек, совершивший ограбление, убегает с места преступления. Открывает бумажник, выуживает оттуда все содержимое, затем сует бумажник в задний карман брюк. Останутся ли в таком случае на поверхности бумажника четкие его отпечатки?

— Могут остаться.

— Но если брюки эти сшиты из джинсовой ткани, и эти джинсы плотно его облегают, и он к тому же еще бежит и пробегает, скажем, с полмили?

— Ну тогда отпечатки могут оказаться несколько смазанными.

— Итак, наш беглец пробегает полмили, затем вытаскивает бумажник из заднего кармана с помощью указательного и большого пальцев с целью выбросить его… Могут ли в таком случае оказаться на бумажнике отпечатки именно этих пальцев, которые вы и обнаружили?

— Да.

— А тут появляется мистер Уиттейкер, берет этот самый бумажник, оставляет на пластиковой поверхности свои отпечатки. Скажите, разве в таком случае первые отпечатки не могут оказаться смазанными?

— Полагаю, что могут.

— В вашем заключении сказано, что на поверхности бумажника обнаружены смазанные отпечатки, как бы перекрытые более свежими отпечатками другой руки.

— Да, это так. И «нижние» не поддаются точной идентификации. Они могут принадлежать как владельцу, так и мистеру Корнишу.

Сидевший в заднем ряду Джек Бернс почувствовал, как у него тоскливо заныло в желудке. Мисс Вэрити Армитадж. Она поднимала упавший на пол цветочного магазина бумажник.

— Мистер Адаме, бумажник отобрали у покойного две недели тому назад, во вторник, около двух часов дня. В среду, примерно в это же время или чуть позже, мистера Корниша арестовала полиция. Так что он должен был оставить отпечатки на этом бумажнике за предшествующие двадцать четыре часа, вы согласны?

— Согласен.

— Но бумажник был найден только в субботу утром. Стало быть, провалялся в траве примерно от четырех с половиной до пяти с половиной суток. А отпечатки оказались вполне отчетливыми.

— Ну водой их, во всяком случае, не повредило, сэр. В сухих нормальных условиях это вполне возможно.

— В таком случае можете ли вы со всей определенностью и ответственностью утверждать, что мистер Корниш оставил отпечатки на этом бумажнике во вторник днем или в среду утром?

— Нет, сэр.

— Так вот. В среду утром двое молодых людей шли себе по улице под названием Мандела Роуд и вдруг увидели: лежит в канаве бумажник. Движимый вполне естественным любопытством, один из них нагибается и подбирает его. Открывает посмотреть, нет ли чего там внутри. Но бумажник пуст, ни денег, ни документов. Да и сам по себе никакой ценности не представляет. И тогда он размахивается и забрасывает его за сетчатую металлическую изгородь, отделяющую Мандела Роуд от свалки. И бумажник этот приземляется ярдах в десяти от изгороди. И лежит себе в высокой траве до тех пор, пока его в субботу не находит собака. Это возможно?

— Трудно сказать, сэр.

— Так да или нет, мистер Адаме? Соответствуют ли исследованные вами отпечатки такой ситуации?

— Да.

Еще одно тайное послание судье Джонатану Стейну. Вот что будет утверждать Гарри Корниш в своих показаниях, вот полное и подробное объяснение появления его отпечатков на бумажнике. Мистер Джонатан Стейн задумчиво смотрит на Вэнситарта и время от времени что-то записывает.

Остался мистер Виджей Патель. Его свидетельские показания и результаты двух опознаний выглядят непоколебимыми. Мисс Сандаран поэтапно проработала и обговорила с ним каждую деталь. Бернс заметно расслабился. Сейчас он возьмет реванш. Вэнситарт поднялся со своего места:

— Мистер Патель, вы человек, несомненно, честный.

— Надеюсь, что да, сэр.

— Человек, который при малейшем сомнении, что может ошибиться, не станет проявлять самонадеянности и отрицать саму возможность такой ошибки?

— Надеюсь, что нет.

— В своих показаниях вы утверждаете, что видели мистера Прайса со всей отчетливостью, поскольку он стоял лицом к вам, так?

— Да. Я видел его из витрины магазина. Он находился справа, повернув лицо так, что я видел его в три четверти оборота.

— Но ведь он в этот момент смотрел также на жертву. Стало быть, жертва, этот хромой мужчина, стоял отвернувшись от вас. И именно поэтому вы впоследствии не могли описать его лица.

— Да.

— А второй грабитель, мистер Корниш, согласно вашим же утверждениям, находился у жертвы за спиной. Тоже отвернувшись от вас, так?

— Ну, в общем, да.

— Тогда как же в таком случае вам удалось разглядеть его лицо?

Мистер Патель занервничал:

— Ну, в таком случае, наверное, тогда я его толком не рассмотрел. Разглядел лишь, когда они начали кружить вокруг этого несчастного, пинать его ногами.

— Скажите, мистер Патель, куда бы вы смотрели, если б сами пинали ногами лежащего на земле человека?

— Ну, на этого человека.

— Это, надо понимать, вниз, на землю, так?

— Да.

— Могу ли я с разрешения суда попросить мистера Корниша встать?

Гарри Корниш поднялся вместе с тюремным офицером-охранником, к которому был прикован наручниками. Судья Стейн взирал на эту сцену с недоумением, а Вэнситарт неумолимо гнул свое:

— Мистер Корниш, посмотрите, пожалуйста, вниз. Представьте, что вы разглядываете лежащий у ваших ног предмет.

Корниш повиновался. Длинные жирные патлы свалились на лоб и закрыли лицо. В зале повисло напряженное молчание.