Места без поцелуев - Жукова-Гладкова Мария (лучшие книги TXT) 📗

– Пиши список вопросов – все, что придет тебе в голову. Лена в понедельник переведет, и сбросим по факсу в Копенгаген. Но насчет людей начинай думать уже сегодня. Может, с кем и переговоришь за выходные. Нам нужно, чтобы проект был готов к Новому году.

– А я пошел в гараж, – сообщил Иван Денисович. – Как обратно соберешься домой, Витя, позвонишь.

Сидоров взял ручку и бумагу. Иван Денисович крепко пожал руку Рысину и следом за Виктором вышел из кабинета вице-президента.

Глава 6

Равиль позвонил в квартиру Лены ровно в пять. Дверь открыл девятилетний Вовчик.

– Ты почему не спрашиваешь, кто звонит? – пожурил мальчика Кильдеев.

– А мы вашу машину из окна видели, – сообщил Вовчик. – У вас такая яркая «Тойота», что ни с какой не спутаешь.

Кильдеев очень любил красные машины, но в целях конспирации ему частенько приходилось ездить на подержанных и неприметных. А вот на сей раз требовалось обратить на себя внимание наблюдателей (если таковые окажутся) и отвлечь от остальных. Все запомнят ярко-красную «Тойоту» и пропустят старенький серенький «БМВ» и темно-синюю «девятку», из которых ребята будут вести наблюдение за домом госпожи Хилтунен. За домом и окрестностями.

Равиль знал, сколько работы придется проделать ему и находящимся в его подчинении ребятам, сколько информации предстоит переработать. Тонну руды ради грамма золота, но часто этот грамм окупает все вложенные труды…

В выходные работать гораздо сложнее, но тоже возможно, и кое-какие сведения Равилю уже удалось собрать после утренней встречи с шефом. Правда, он решил начать со «сладкой парочки» Окорок – Куприянов, так было проще. К тому же Кильдеев рассудил, что пятидесятидвухлетняя женщина едва ли попытается устранить его людей, а вот парочка хитрых жуков, каковыми он считал Куприянова с Романовым, – совсем другое дело. Просто Равиль еще не ознакомился с бурной и насыщенной событиями биографией Веры Григорьевны…

Вечно улыбающемуся Окороку Татарин не доверял с самого начала – с тех пор, как Романов снял площадь под свое производство в подвале «Сапфира», – и не понимал, почему шеф так с ним любезен: вроде бы с колбас и сосисок им не такие уж большие проценты капают. Куприянова Равиль считал мальчиком на побегушках, которому просто за его труды хорошо платят – по расценкам «мальчика». Вот он и бегает. Кильдеев решил, что, наверное, следует надавить на Сергея Викторовича, и если есть там какой-то потайной карман, он сразу же будет вывернут наружу. Равиль запланировал проверить биографию Сергея Куприянова, может, установить за ним слежку на недельку (если, конечно, у них есть в распоряжении эта самая неделька), потом уже вывезти на природу для душевного разговора, а там видно будет.

Даже если с этим делом все чисто и Сергей Викторович действительно случайно оказался в одном купе с Ленкой и человеком Прокофия (во что Равиль не верил, но один процент на случайное совпадение оставлять следовало), может всплыть что-то другое, о чем они с Тумановым при иных обстоятельствах никогда не узнали бы. У всех есть свои тайные грехи, все бизнесмены стараются занизить прибыль, чтобы не платить в официальные и неофициальные инстанции положенные налоги. На официальные инстанции (где Равиль начинал свою трудовую деятельность) ему было наплевать, они, как он считал, не заслуживают того, чтобы им платили непомерные налоги, которые потом идут непонятно куда; но вот неофициальные инстанции (особенно господина Туманова) Кильдеев искренне уважал.

Когда Равиль звонил в дверь Лене Филатовой, находившиеся под его началом ребята уже собирали информацию о Куприянове и Окороке – все, что только удастся раскопать. Незначительные на первый взгляд сведения могут дать почву для размышлений, тоненькая ниточка будет утолщаться и утолщаться, пока не превратится в мощный корабельный канат. Только ниточку надо вовремя заметить. Именно за это Туманов и платил Кильдееву.

Равиль уже выяснил: Жировецкого опознала мать. Павел Владиленович жил один, мать с отчимом и младшей сестрой – отдельно. Мать рыдала над телом убитого сына очень правдоподобно, как сказал ему знакомый санитар из морга, находящийся на дотации Туманова и К°. Санитар добавил, что, даже несмотря на искаженное смертью лицо, было заметно внешнее сходство между матерью и сыном. Однако все равно следовало еще раз перепроверить все при помощи Ленки, а для этого требовалось достать для нее фотографии. Лене Татарин доверял гораздо больше.

Вторую группу своих ребят Равиль нацелил на Святослава Седых – его телефон был внесен в память электронной записной книжки Юханссона, и он работал вместе с убитым Павлом Жировецким. Вечером Кильдеев ожидал получить первый отчет.

– Проходите, дядя Равиль, – пригласил Вовчик. – Мама одевается.

– Привет! – вышла из комнаты Лена. – Как жизнь? Регулярная?

– Регулярная, – кивнул Равиль с улыбкой. – Вот если бы еще тебя в график включить…

– А у меня свой график напряженный, – усмехнулась Лена. – Начальство совсем не оставляет времени на личную жизнь.

Кильдеев с Леной всегда шутили при встрече, но еще ни разу в постель не ложились; и, как предполагали оба, в обозримом будущем этого не могло случиться: обоим не хотелось смешивать личную жизнь с работой. Да и особой страсти не проявлялось. Их устраивала дружба и полное взаимное доверие.

– Здравствуйте, Равиль, – вышла из комнаты и тетя Люся. – Вы моих и домой привезете?

– Доставлю в целости и сохранности. Под расписку передам.

– А акт сдачи-приемки на нас с мамой оформлять будем? – спросил Вовчик.

Равиль с удивлением посмотрел на мальчика и поинтересовался, где это он такие слова выучил. Кильдеев-то в его годы только мяч во дворе гонял да из рогатки стрелял.

– У них теперь не мячи и рогатки, а приставки и компьютеры, – пояснила тетя Люся. – Я его на улицу все время гоню, чтобы хоть воздухом подышал, а он только и делает, что глаза себе портит за экраном. То в какие-то игры идиотские играет, то смотрит фильмы про всяких суперменов. И зачем только мать ему компьютер купила?

– Бабушка, мы живем в другом веке, – изрек девятилетний Вовчик с серьезнейшим видом. – В веке компьютеризации.

Равиль усмехнулся.

– Лучше бы на воздухе побольше времени проводил, – заметила бабушка.

– Завтра поедем на лыжах кататься, – сказала Лена. – Снегу-то много навалило. За городом еще не успел растаять.

– Ура! – закричал Вовчик.

– Так, одевайся быстрее, а то дядя Равиль нас уже давно ждет, – велела Лена сыну.

Вовчик и Лена поцеловали тетю Люсю, заявившую, что без них «хоть отдохнет от этого вечного шума», который устраивают в квартире Лена с Вовчиком, и спокойно почитает последний роман Даниэлы Стил.

Вовчик устроился на заднем сиденье с очередной непонятной бабушке игрушкой. Лена села на переднее пассажирское место. Равиль уселся за руль.

– На Ваську? [1] – спросил Равиль.

Лена кивнула. Вера сказала ей, что живет в двух остановках от метро «Приморская», если добираться общественным транспортом.

Выехав из двора, Кильдеев повернулся к Лене.

– Давай начинай. Все подробно, с мельчайшими деталями. Что видела, что слышала, что думаешь. Со всеми комментариями. Путь неблизкий.

– Ты пишешь? – спросила Лена.

Равиль покачал головой.

– В своей машине не держу записывающих устройств. Честное пионерское. Да и чего мне тебя-то писать? Если что – всегда уточню.

Лена снова рассказала о своем путешествии из Москвы в Питер. Рассказывала долго, Равиль не перебивал.

Когда закончила, Кильдеев спросил, уверена ли она, что этого Жировецкого при жизни никогда не видела.

Лена сказала, что уверена. У нее прекрасная зрительная память, насколько известно Равилю. А попутчика Сережу – доводилось. Его физиономия сразу же показалась ей знакомой, только она никак вспомнить не могла, где именно с ним пересекалась. Потом шеф ее несколько ошарашил, когда сказал, что это заместитель Окорока.