Уже пропели петухи - Беркеши Андраш (книги бесплатно txt) 📗
— Но я совсем по-другому устал, — возразил Деак и закрыл глаза. — Здесь, внутри ноет. Бежать хочется куда глаза глядят. А этот Мольке уставился на меня, будто ему все как есть обо мне известно. Я уж и так и эдак, отшучивался, притворялся. А у самого холодный пот по спине ручьями. Боюсь я.
— Не боятся только дураки, сынок. — Ковач пересел поближе к Деаку, обнял его за плечи. — Ты что же думаешь, я не боюсь? Жена там одна, детишки опять же…
Деак открыл глаза, благодарно посмотрел на поросшего колючей щетиной старого металлиста, на суровые черты его лица.
— Что же вы делаете, чтоб не бояться?
— А, разное. Накануне, как идти на задание — молюсь. Ну ты, говорю я, старый бог, если я из этого дельца выскочу живым, тогда поверю, что ты есть. Разумеется, все это я ему говорю по-латыни, чтобы он понял.
На лице Деака мелькнула усталая улыбка.
Ковач встал, закинул за спину автомат и пошел проверить охрану.
— Взгляни там, — крикнул ему вдогонку Деак, — записала свои показания девица Моргош?
Псевдогоспожа Шааш на самом деле была не кто иная, как дочь агента по продаже книг Белы Моргоша. Деак и его люди «не поверили» Тарпатаки на слово, что он агент гестапо, потребовали доказательств. И теперь Тарпатаки и девица наперебой доказывали свою связь с нацистами.
Деак на несколько коротких минут задремал. Проснулся, когда в комнату в сопровождении Ковача вошел Тарноки, за ним шла слежка, но ему удалось «оторваться».
Разговор получился совсем коротким. Деак сидел понуря голову. Ведь в том, что Анита изменница, теперь он убедился сам.
— Когда ты намерен выполнить приказ? — спросил его Тарноки.
— Сейчас, — отвечал Деак, поднимаясь.
— Не спеши. Пока не надо. Мы не можем рисковать возможностью освободить Дербиро.
— Именно поэтому и нужно выполнить приказ сейчас, — мрачно возразил прапорщик. — Через час Анита встречается с Мольке. Этой их встрече нужно помешать.
— Он прав, — подтвердил Ковач. — С предателями разговор должен быть короткий.
Тарноки не возражал.
— Только осторожно, Габор. Без лишнего шума. Думай о собственной безопасности.
Он пожал Деаку руку. Прапорщик посмотрел на часы.
— Дербиро удастся спасти только в том случае, если мы каким-то образом выведем его из здания. — Он перевел разговор на Дербиро, чтобы отогнать от себя мысли об Аните. — Я сейчас спущусь в котельную и поговорю с этой девицей Моргош. Надо кое-что разузнать у нее. И если подтвердится мое предположение, мы выручим Дербиро.
— Ну что ж, иди поговори, — согласился Тарноки. — Но не забывай об Аните. Послушай, может, лучше, если мы поручим это дело с девушкой товарищу Ковачу?
— Нет, я кашу заварил, мне ее и расхлебывать, — возразил Деак.
Если бы они знали, как тяжело было у него сейчас на душе, они наверняка не отпустили его.
Одевшись, Деак спустился в котельную.
Ева Моргош спокойно спала на куче одеял. Он разбудил девушку. Ева сонными глазами посмотрела на прапорщика и не сразу поняла, где она. Только узнав Деака, улыбнулась ему с надеждой на лице.
— Мне бы домой пора, — сказала она, — отец уже наверняка волнуется.
— Я думаю, Ева, — негромко промолвил Деак, — что вы уже больше никогда не увидите своего отца. И никого другого. — Девушка с расширенными от страха зрачками уставилась на Деака. А когда он объяснил, что она и доктор Тарпатаки находятся в руках борцов Сопротивления, то разрыдалась, принялась умолять сохранить жизнь, говоря, что готова искупить свою вину и сделать все, что прикажут.
— Поверьте, — повторяла она, — я не по своей воле стала шпионкой. Я же ненавижу нацистов!
— Рассказывайте все откровенно, и я попытаюсь спасти вам жизнь.
Девушка, захлебываясь слезами, принялась рассказывать.
Но время торопило, ему нужно было отправляться к Аните. Деак сказал Еве Моргош, что верит ей, и велел записать ее показания.
— А сейчас мне нужно от вас одно письмо. Напишите своему отцу.
Ева беспрекословно выполнила, просьбу Деака. Несколько минут спустя он уже шагал по улице с письмом Евы Моргош в кармане.
Аниты еще не было дома. Никем не замеченный, он проник в квартиру, предварительно тщательно осмотревшись, не прячутся ли где поблизости люди Мольке. Он зажигать свет не стал. Включив карманный фонарик, осмотрел всю комнату. Нелегко ему было думать о том, что через несколько минут он должен увидеть женщину, которую любил, нет, все еще любит.
И он решил: он даст ей возможность бежать! А Дербиро, что будет с ним? Деак взвесил все шансы и принялся в уме просчитывать различные варианты его побега. В передней стукнула дверь. К счастью, он сразу же расслышал веселый голос Мольке. У Деака было в распоряжении ровно столько времени, чтобы проскользнуть в спальню и спрятаться там в углу, за шкафом. Дверь осталась открытой. Так что Габор мог отчетливо слышать каждое слово, каждый шорох. Мысленно похвалил себя за то, что не снял плаща и не повесил его в передней. Дышал едва слышно. Рука стискивала пистолет. Вот уж на что не рассчитывал, так это попасть в западню! Кто же знал, что Мольке сам придет на квартиру к Аните?! «Если несчастная выболтает в разговоре с Мольке правду, стреляю немедленно, — решил он. — Но тогда придется прикончить и Мольке. После чего останется один-единственный способ освободить Дербиро — это штурмовать вооруженной группой дяди Ковача здание гестапо. Очень рискованная затея: здание охраняют отчаянные головорезы из эсэсовцев, они-то дешево свою жизнь не продадут».
В соседней комнате включили радио. Передавали хорошо знакомую «Лили Марлен». Деаку были отчетливо слышны шаги Аниты по комнате: вот она достает из серванта бутылки с напитками.
— Очень мило, что вы слушаете Берлин, но сейчас радио мне мешает. Сейчас я хочу слышать вас, — послышался вкрадчивый голос Мольке.
Раздался негромкий смех Аниты, потом наступила тишина. Радио выключили.
— Уж не собираетесь ли вы ухаживать за мною, господин майор? Вы же знаете, у меня ведь жених есть.
Какой спокойный голос, подумал Деак. Хороша невеста, нечего сказать!
— Да садитесь же вы. Кстати, где ваш жених?
— Не знаю. Наливайте. Это абрикосовая. Слышала, что водку вы любите абрикосовую.
Деак напряженно вслушивался в их разговор. Вот Мольке наливает рюмки. Хорошо бы он потом задремал от выпитого. Снова заговорила Анита:
— Я поехала к его матери, но там его нет.
«Действительно, чего ее понесло к моей матери? Она же знает, что домой я не поеду».
— Между прочим, господин майор, откуда вы-то узнали, что я там?
— Интуиция. А может, и так сказать: мы оберегаем жизнь прапорщика Деака, следим за квартирой его мамочки. Абрикосовая… Настоящая кечкеметская! Божественный напиток. Не удалось нам вывезти из Кечкемета все запасы. А жаль. Я бы русским и одной капли не оставил.
Пьют — определил по наступившей тишине прапорщик.
— Где вы научились так хорошо говорить по-венгерски, господин майор?
— У меня мать венгерка. Видите, Анита, какая интересная штука наша германо-венгерская дружба. Будто роковая страсть. Перемешались в ней и любовь и ненависть. И вот так мы, немцы и венгры, и любим друг друга и ненавидим уже много веков! В оперативных сводках читаю: «В стране царит антигерманское настроение. Нас ненавидят!» Да чепуха все это, ерунда! Когда ненавидят — убивают! Народ в ненависти за оружие берется. Возьмите Польшу, Францию, Югославию. Там нас действительно ненавидели и ненавидят. А венгры в чем-то даже восхищаются нами. И потому у нас и нет проблем с ними.
— Вы же оккупировали нашу страну.
— А Европу мы разве не оккупировали? Человек, Анита, который не умеет страстно и искренне ненавидеть, и любить не способен по-настоящему.
«Что ж, он прав, — думал Деак, — к сожалению, прав. Только не пойму, зачем он завел эту дискуссию с Анитой?»
— Господин майор, я с удовольствием послушаю ваши историко-философские рассуждения, но только как-нибудь в другой раз. Я знаю, вы не затем посетили меня. Но я устала, уже поздно…
