Пять дней и утро следующего - Словин Леонид Семенович (читать книги онлайн без TXT) 📗
От остановки Денисову был виден двор, где обитало большинство членов Компании. От угла к зданию с лентой Мебиуса на фасаде шло несколько молодых людей с собакой. Денисову показалось, среди них возвышалась Ольга Горяинова.
«Инспектор из Крестов ничего не сказал о человеке, который приходил с собакой на дачу Горяинова в день кражи, — подумал Денисов. — Кто это был? Что за собака была с ним?»
Внимание его вновь привлекла лента Мебиуса на фасаде — перекрученное кольцо наводило на мысль о неисчерпаемости процесса познания, диалектической связи противоположностей.
Троллейбуса все не было. Несколько его будущих пассажиров, не проявляя нетерпения, без любопытства поглядывали по сторонам. Немолодой мужчина впереди Денисова, считая, что никто не видит, поцеловал спутницу.
«Весна, за которой скорее всего не последует лето», — подумал о нем Денисов.
Наконец на кругу тягуче загудел троллейбус, вернее, два сразу. Троллейбусы этого маршрута чаще выходили в рейс попарно, словно опасались встретиться в одиночку со стихийными силами природы.
Денисов посмотрел на часы. До улицы Болотникова ехать было недолго. Оттуда через пятнадцать минут на электропоезде он мог доехать до вокзала.
Троллейбус потряхивало. Мужчина и женщина, целовавшиеся на остановке, предпочли заднюю площадку. Их бросало друг к другу. Это их устраивало.
Денисов вынул из блокнота билет, выпавший из кармана у Бабичева, посмотрел. Дата отпечаталась неясно.
«Туда и обратно. Девятая зона. 1 рубль 70 копеек».
Денисов пригляделся получше и прочитал: «10 февраля». Вчера? Это же очень важно!.. Почему важно, Денисов не мог еще объяснить. Но, зацепившись за эту промелькнувшую мысль, стал перечитывать записи в блокноте, отыскивая «стройматериал» для логических построений.
«Путем опроса лиц, обнаруживших труп, следует выяснить, не перемещал ли кто-нибудь труп, не изменял ли его позу или положение одежды…» Не то! Он перевернул несколько страниц:
«Если я простужусь, вымокнув до нитки под вчерашним ливнем, — писал Горяинов на клочке бумаге, — значит, моя любовь ничего не стоит. На фронте не болели…»
«К утру все прошло и совсем непонятно, отчего с вечера этот бессмысленный приступ ревности, тоски и слезы…»
«Все не то…» — вздохнул Денисов.
Вмятина за контактной мачтой на полотне, метрах в четырехстах от трупа. Словно кто-то лежал там до снегопада. Как она образовалась? И эта бутылка «Бiле» в кювете… Девять проклятых вопросов: «Имеется ли убийство?», «Какие следы оставил преступник на трупе и какие могли остаться на преступнике?» А вот и не объясненное пока: «…В воскресенье для меня все кончится!..» — писал Горяинов.
— Болотниковская улица, — объявил водитель. — Метро «Варшавская», платформа «Коломенское» Московской железной дороги…
Денисов вышел, обдумывая внезапно пришедшую мысль. Он миновал управляемый не менее десятком светофоров перекресток, проходом между невыразительными корпусами обогнул здание военкомата. За военкоматом открылась поднятая метра на полтора над путями, пустая в этот час платформа «Коломенское», отрезанная с обеих сторон рельсами. От Москвы, изгибаясь, словно крупная мохнатая гусеница, шевеля щетиночками пантографов на крышах, неслышно приближалась электричка.
Она была совсем близко, когда Денисов понял, что ему не надо терять времени на телефонные разговоры, а прямо сейчас, с этой электричкой, следует срочно ехать. Для этого необходимо успеть перебежать пути и вскочить на платформу.
«У-у-у!» — загудела электричка.
«Главное — четко! Не запнуться! И не спешить!» — на бегу мысленно приказал себе Денисов.
Состав пролетел и остановился. Плечом и боком Денисов почувствовал жар миновавшей опасности, взбежал по лесенке на платформу. Холодный пот выступил под майкой.
— Следующая остановка Чертаново… — объявило вагонное радио, когда Денисов стоял уже в тамбуре.
«В соревновании с электричкой я на этот раз выиграл… Инспектор уголовного розыска обязан первенствовать», — он усмехнулся.
Подъезжая к Чертанову, Денисов успокоился.
За два прошедших дня на месте происшествия ничего не изменилось. Чернела частая сеть контактных проводов. Серый путепровод был по-прежнему пустынен и казался принадлежностью пейзажа, как голый лес по обеим сторонам путей.
Денисов дошел до контактной мачты, о которой тогда же, на месте происшествия, поставил в известность следователя. Здесь все осталось почти таким же, как тогда. Только снег немного осыпался. Но вмятина, очертаниями напоминавшая человеческое тело, осталась, как и след волочения, соединявший вмятину с железнодорожным полотном.
Денисов поднялся на путепровод. Наверху было ветрено и бесснежно. Зато внизу, у основания моста, намело сугробы, а кое-где обнажился промерзший, с блестящими перламутровыми раковинами, речной песок.
Все здесь было осмотрено, учтено, описано.
С путепровода Денисов свернул направо, в деревню, откуда в день осмотра донесся до него крик петуха. Инспектора уголовного розыска наверняка побывали и здесь, интересуясь обнаруженной на путях девушкой, о которой в деревне никто не знал.
«Если то, о чем я думаю, подтвердится, это уже не будет иметь значения…» — подумал Денисов.
За мостом, скрытая деревьями, открылась довольно большая деревенька, взбирающаяся окраинными избами и садами на невысокие увалы. Бездонной глубины тишина простиралась окрест.
Денисов старался не думать, верна ли внезапно возникшая версия, которая привела его в эту деревню.
«Волнуюсь, точно это мое первое самостоятельное дело, — подумал он. — Впрочем, „раскрытие одного преступления не дает никаких преимуществ в раскрытии следующего“, — говаривал инспектор МУРа Кристинин, его первый наставник.
Узкий незамерзающий ручей разделял деревню на две части. Денисов двинулся вправо, ближе к железной дороге и путепроводу. Из крайней избы его заметили: два женских лица — старое и молодое, — приникнув к оконному стеклу, смотрели на него с любопытством.
Денисов открыл калитку. Тотчас откуда-то из-под крыльца вылетела, заливисто лая, кудлатая собачонка.
— Ты хороший, — из вежливости сказал ей Денисов.
Пес продолжал лаять и набрасываться, пока Денисов не поднялся на крыльцо и не постучал.
В избе включили свет, открыли дверь. Денисов увидел девушку — она собиралась уходить, — пучеглазую, недовольную, в круглой зеленой шапочке.
«Царевна-лягушка…» — мелькнуло в голове.
Кроме девушки, в избе находилась ее мать, подслеповатое морщинистое лицо которой было выжидающим. Кто-то похрапывал за деревянной переборкой.
Денисов снял шапку.
— Я с железной дороги. Здравствуйте…
Старуха кивнула, дочь сердито фыркнула — Денисов не показался ей с первого взгляда.
— Парень у нас пропал. Третий день ищем, с ног сбились…
— Третий день? — пожилая женщина приняла информацию сочувственно.
— С воскресенья…
— А какой он из себя?
Денисов исходил из имеющихся непреложных фактов. Первый факт: никто не видел Горяинова в поезде здоровья после отправления из Жилева; и второй: Бабичев десятого тоже приезжал сюда.
— На вид лет девятнадцати, худощавый, веснушчатый. Зубы… — Денисов растопырил пальцы, показал — выдаются немного вперед…
— Не было никого! — не дослушав, бросила «царевна-лягушка», отошла к зеркалу, мазнула по векам чем-то зеленым.
— Может, вам к командировочным сходить? — предложила старуха. — У нас здесь рабочие из Посадов. В прогон за нашим домом и вправо. На работу их возят на машинах. Может, они его видели? Ты бы проводила, Лизавета.
— Скажете тоже, мамк… — упрекнула от зеркала молодая. — Будто им парень нужен? А вы верите… Ходят, ищут дурней себя!
— Был здесь такой… — Кряжистый мужичок в валенках, в телогрейке, наброшенной на плечи, часто закивал. — Молодой, высокий. Из себя занозистый. Куртка, костюм — все как ты говоришь. Сверху шапка не шапка, малахай не малахай.
— Лыжная шапочка, — подсказал Денисов.
