Меня оставили в живых - Макдональд Джон Данн (версия книг .txt) 📗

Он повернулся ко мне и прочитал в моих глазах вопрос.

– Нельзя было рисковать, Гарри. Я заметил, что он напрягся и явно решил что-то предпринять…

Я подумал про огромные размеры и мощь О'Делла. Его действительно было бы очень трудно остановить. Когда стол перевернулся, бокал О'Делла разбился и часть его содержимого выплеснулась на брюки Питера. Лейтенант убрал пистолет в карман и достал носовой платок. Наклонившись, он тщательно промокнул пятно. На шум выстрела в бар вбежали слуги. Они стояли в десяти футах от нас и широко открытыми глазами смотрели на огромное распростертое тело старого плантатора.

Старший из слуг сделал шаг вперед и спросил:

– Господин Кеймарк, нужно ли мне позвонить в полицию?

– Нет, Ратмани, я сам позвоню. – Питер повернулся ко мне. – Вам лучше остаться у тела, пока я позвоню по телефону. Они возьмут все его деньги, если надолго оставить их здесь одних.

Я поднял упавший стол, когда он вышел из бара. Я поставил стул так, чтобы сидя на нем я имел возможность не поворачивая головы видеть покойника. В комнате стало очень тихо. Человек был мертв, но его тело продолжало чуть-чуть шевелиться. Свежие трупы иногда кажутся живыми, но через несколько минут они как-то оседают вниз и приобретают тот особый вид "мешка с пшеницей", который ни с чем не спутаешь. Тогда они превращаются из существа в вещество. На несколько долларов химикатов, которым уже не нужна одежда.

Один за другим все слуги разошлись. Остались только старший слуга и бармен. Я попросил двойное виски. Мне было не по себе. Как много смертей! Кристофф, Констанция, портье, О'Делл. Начинало складываться впечатление, что скоро не останется никого, кто смог бы предъявить мне доказательства невиновности Кристоффа. Венд, Ван Хосен, и странные игроки в бридж. Кеймарк, человек с длинным белым лицом и трое полицейских в форме вошли в бар.

Питер говорил на ходу:

– …и я отдам свой рапорт полковнику. Он передаст вам копию. Чистой воды формальность, но я должен следовать инструкции, вы же понимаете.

Они остановились у тела О'Делла. Я встал. Белолицый человек потер подбородок и повернулся ко мне.

– А вы тоже сидели за столом? Вы можете рассказать, как все произошло?

Питер перебил его.

– Минуточку, Сэксон. Разрешите мне прислать его показания вместе с моим рапортом несколько позднее. Вы же знаете, здесь замешана Армия. Сэксон вздохнул.

– Тогда не буду вас больше задерживать. Вы и ваш друг можете идти.

– Один момент, – вмешался я, – а как же насчет обвинения в похищении и все остальное? Что насчет людей, которые…

– Подождите, Гарри! – резко и громко прозвучал голос Питера. – С этим мы тоже разберемся сами.

Сэксон приподнял тонкие черные брови.

– Почему бы вам не рассказать мне обо всем прямо сейчас, мистер Гарри?

– Вы не обязаны ему отвечать, Гарри, – спокойно сказал Питер.

Я перевел взгляд с одного на другого. В уголках рта Питера пряталась слабая улыбка.

– Я, пожалуй, последую совету лейтенанта. И напишу обо всем в его рапорте.

Полицейский офицер вздохнул. Когда мы уходили, я обернулся и увидел, что Сэксон наклонился над телом.

Как только мы отошли подальше, Питер мрачно сказал:

– Черт возьми, Гарри, неужели вы хотите впутать в это еще и полицию? Они же только все испортят. Вы никогда не узнаете правды, если они запустят в это дело свои длинные руки.

Я остановился, чтобы достать сигарету. Он тоже остановился подождать меня.

– Послушайте, Питер. Пока вы ходили звонить, я сидел и размышлял. Я знаю теперь достаточно, чтобы быть абсолютно уверенным, что Дэн ни в чем не виновен. И я думаю, что у меня есть достаточно информации, чтобы убедить в этом его жену и родителей. Что еще мне нужно? Может быть, мне оставить это дело и вернуться в Штаты? Давайте зайдем ко мне в отель и все обсудим.

Он согласился, но добавил:

– Только побыстрее: мне еще нужно писать этот дурацкий рапорт.

Мы почти не разговаривали с ним в такси по дороге в "Галле Фейс". Я был слишком погружен в свои собственные планы и проблемы.

Мы поднялись в мой номер, и я достал из саквояжа бутылку бренди. В ванне я взял два стакана и щедро плеснул в них спиртное, добавив лишь немного воды, и протянул Питеру один из них. Я присел на кровать, а он устроился на стуле, спиной к окну, локтями почти касаясь высокого бюро.

– Вы обдумали то, что я сказал вам, Питер?

– Да, но я полагаю, что вы хотите остаться и доказать, что Кристофф ни в чем не виновен. Думаю, вы хотите, чтоб это было подтверждено документально.

– Да, я хочу, но есть ли у меня шансы? Я совершенно в этом уверен, но какими доказательствами располагаю? Где гарантии, что я смогу добыть дополнительные улики? А если меня убьют? То, что О'Делл сказал о Союзе Процветания сильно меня беспокоит. Я столкнулся с чем-то очень серьезным. Это как айсберг – я видел лишь малую часть его, торчащую из воды.

Питер задумчиво потягивал бренди, а я еще раз подивился его длинным загибающимся верх ресницам. Наконец он сказал:

– Возможно, вы и правы. Я могу продолжить официальное расследование здесь, а когда мы раскроем дело до конца, я добьюсь официального оправдания Кристоффа. Я уверен, что со временем мы раскроем все дело, как бы запутано оно не было.

– Давайте я вам кое-что покажу, Питер. Это письмо, которое жена Дэна получила от полковника армии США. Это то, что вы должны будете опровергнуть.

Я встал и подошел к бюро. Ему пришлось убрать руки, чтобы дать мне пройти. Я стал искать письмо в верхнем отделении бюро и выругался, что никак не могу его найти. Я смотрел в зеркало бюро и ждал до тех пор, пока не увидел, что его голова откинулась назад, когда он допивал остатки бренди. Я повернулся и врезал ему в челюсть правым кулаком. Удар получился отменным. Пустой стакан отлетел в другой конец комнаты. Питер очутился в нокдауне, но сознание не потерял. Тогда я опустил правый кулак и угостил его хорошим апперкотом, после которого он вяло осел на стуле.

Я подбежал к двери и запер на замок. Сорвав с кровати простыню, я разорвал ее надвое вдоль длинной стороны. Схватив Питера за плечи я частично затащил его в ванную. Над высокой дверью ванной была перекладина. Я крепко привязал один конец простыни к его кисти, затем приподнял его так, чтобы можно было перебросить другой конец простыни через перекладину. Я поймал второй конец и, напрягшись изо всех сил, подтянул Питера так, что пальцы его ног едва касались пола. После чего я завязал простыню. Потом я проделал тоже самое с другим запястьем Кеймарка. Его голова беспомощно упала на грудь.

Теперь оставалось ждать когда он придет в себя. Видимо, удар получился немного сильнее, чем требовалось. Я начал терять терпение. В конце концов я набрал стакан воды и выплеснул ему в лицо. Он попытался поднять голову. После второго стакана он окончательно пришел в себя.

Питер посмотрел на меня, потом вывернув шею посмотрел на перекладину и на узлы. Затем снова перевел взгляд на меня. Его испуганные глаза были широко открыты.

– Послушайте, Гарри, если это какая-нибудь дурацкая шутка…

– Это совсем не шутка. Это первый умный поступок, который я сделал за все время пребывания на острове.

Он улыбнулся. Он казался нежным и всепрощающим.

– Послушай, старик, жара здесь ужасная. А теперь будь хорошим парнем и спусти меня отсюда. У меня болят руки. Мне нужно не откладывая обратиться к врачу.

– Вы неглупый человек, Кеймарк, но и я кое-чего соображаю. Вы сделали несколько ошибок.

– Перестаньте болтать глупости. Снимите меня отсюда и забудем обо всем.

– Потерпите немного, Питер. Вы ведь любите разглядывать в зеркало свое красивое лицо. Я думаю вам не помешает взглянуть на себя сейчас.

Я повернул тяжелое бюро так, чтобы оно стояло как раз напротив него. Пришлось немного повозиться с зеркалом, чтобы он видел в нем свое отражение. Подойдя к Кеймарку я ударил его кулаком по лицу, стараясь содрать кожу. Потом отодвинулся в сторону и, махнув рукой в сторону зеркала, сказал: