Трактир на Пятницкой (сборник) - Леонов Николай Иванович (читать книги регистрация TXT) 📗
– Развязность и пошлость вам не идут, Сергачев.
– Спасибо. Я люблю, когда меня зовут по фамилии, привычка. – Сергачев допил бокал. – Спрашивайте.
– Качалина к вам сегодня заходила?
– Нет. Я был у нее утром, помог внести картошку и остался пить кофе.
– Во сколько вы ушли?
– В районе половины десятого.
– Позже не заходили?
– Вы хотите спросить: убивал я Елену или нет? Нет, я Елену не убивал. Хотя, признаюсь, два раза подумывал об этом.
– Интересно, – чистосердечно признался Лева. – Разложим выше высказанное на составные части. Почему вы решили, что Качалина не упала, а ее ударили?
– Если женщина – сильная и ловкая, спиртное практически не употребляет, – Сергачев говорил о Качалиной, как о живой, – она не может упасть плашмя.
– Когда вы пришли к такому выводу?
– До вашего приезда. Да и, в конце концов, Елену должны были убить.
– Интересно, интересно. – Лева опешил, не находил точных слов и замолчал.
– Человека должны убить, а вам интересно. – Сергачев хмыкнул, шлепнул широкой ладонью по столу, чай из чашки выплеснулся на блюдце. – Говорите, не заражаетесь от своих клиентов?
– А нельзя поподробнее? Почему Елену Качалину должны были убить? – спросил Лева.
– Кто? Вас же в основном интересует: кто?
– Давайте все расставим по местам, Денис Иванович, – сухо сказал Лева. – Я к вам приехал не играть в вопросы и ответы…
– Ну, ладно, ладно…
– Нет, не ладно, а выслушайте меня. Вы не Качалин и тем более не Бабенко. И то, что я им прощаю, я вам не прощу. Кому много дано, с того много и спросится. Перестаньте говорить двусмысленности, просто и ясно постарайтесь мне рассказать, а я постараюсь вас понять. Почему у вас появилась мысль об убийстве Качалиной? Почему вы считаете, что Качалину должны были убить? И, пожалуйста, прошу вас, не напоминайте мне, что вы Денис Сергачев и лично знакомы с моим руководством.
– Обиделись? – спросил Сергачев, но Гуров на вопрос не ответил. – Рассказать? А вы можете рассказать свою жизнь?
– А ваша жизнь так плотно переплетена с жизнью Качалиной?
Теперь Сергачев пропустил вопрос собеседника и продолжал:
– Рассказать постороннему человеку? А себе самому объяснить собственную жизнь возможно? Вы не пробовали? Или у вас все так ясно и просто?
– Может, я могу вам помочь? – спросил Лева.
– Что? – Сергачева задела искренность тона, от этого вопрос звучал еще более издевательски.
– Я стану задавать вопросы. Они, как рельсы, удержат вас в конкретном направлении.
– Спрашивайте, – вдруг совершенно равнодушно ответил Сергачев. Его напор пропал так же быстро, как и вспыхнул.
– Вы давно знакомы?
– Около двадцати лет.
– Вы были женаты?
– На Елене или вообще? – уточнил Сергачев и, не ожидая ответа, продолжал: – Женат был, она человек в этой истории посторонний. На Елене женат не был. Любил ее, не любил, за двадцать лет складывалось по-разному.
– Качалина – человек хороший или плохой? – Лева жестом удержал взорвавшегося было Сергачева. – Я не так глуп, как вы думаете. Знаю, вопрос сложный, а вы попробуйте ответить однозначно.
– Хороший или плохой? – Сергачев не сдержался и фыркнул презрительно.
– Да, да, вот так. Хороший или плохой?
– Я с такой меркой к Елене никогда не подходил.
– А что в этой мерке необычного! – удивился Лева. – Самая простая, проще не бывает, на мой взгляд, самая главная мерка.
– Человека можно измерять и в килограммах, и в сантиметрах, так еще проще.
– Не передергивайте, Сергачев, вы меня отлично понимаете. Мы живем в сложном мире, в сложное время, мы такие сложные, что забыли изначальные критерии. Человек рождается, живет, умирает. Человек бывает хороший и плохой, смелый и трусливый, жадный и щедрый, умный и глупый. При всей их однозначности такие понятия никто не отменял. Или я не прав?
– Смелость и ум – понятия однозначные. – Сергачев задумался, подбирая слова.
Гуров с первой своей задачей справился, поставил Сергачева на нужные рельсы, теперь надо, чтобы он покатился. Подтолкнуть или не подтолкнуть? Лева решил выждать.
– Хороший или плохой – понятия субъективные. Для вас человек хороший, для меня плохой.
– А для большинства? – Лева не сдержался и подтолкнул: – Качалина любила людей?
– Вы знаете, любила! – Сергачев словно сделал неожиданное для себя открытие и обрадовался. – Только ее любовь людям не приносила счастья, наоборот, приносила одни несчастья.
Поехали, понял Лева и приготовился слушать.
– Попробую объяснить. У кого-то из классиков научной фантастики есть рассказ, в котором инопланетянин превращался в того человека, которого вам больше всего хотелось видеть. В ушедшего из дома сына, в умершую рано дочь, в разыскиваемого преступника. Инопланетянин любил людей, хотел выполнить желание каждого, но он был один, а желаний было много, инопланетянин погиб.
– Качалину убили, потому что она стремилась удовлетворить желания каждого? – спросил Лева.
– Вы своим стремлением конкретизировать и упростить сведете меня с ума. Елена – ангел-искуситель. Одновременно, понимаете? И ангел и искуситель. Человека все время одолевают самые простые, земные желания. Елена может помочь лишь в простом и земном, ведь на самом деле она не ангел, а человек. Вы хотите есть – вас накормят, хотите пить – вас напоят, вы мечтаете купить велосипед – вам дадут взаймы денег. У вас появится привычка вкусно есть, сладко пить, иметь деньги. Привычки очень быстро становятся сильнее вас, уже не вы руководите своими поступками и желаниями, а они, поступки и желания, ведут вас по жизни. Но вы все время берете в долг, занимаете, иногда рубли, иногда услуги. И в один прекрасный день вы оказываетесь рабом, у вас нет возможности посмотреть редкую кинокартину, полежать на мягкой тахте. Вы оказались в ловушке. Причем вас в нее не заманили, вы сами, стараясь жить полегче, не утруждая себя, залезли в ловушку, захлопнули наглухо. Все, все чужое, а вы голенький, голодный, зависимый и избалованный, быстро отучившийся себя кормить, одевать и самостоятельно удовлетворять свои житейские потребности. Как вы относитесь к своему благодетелю? Вы его любите? Вы только и мечтаете убить его и освободиться.
– А почему не уйти? Если получаемое в тягость, порабощает вас, легче уйти и освободиться? – спросил Лева.
Он начинал прозревать, становилось хоть как-то понятно: веснушчатый выхоленный муж, очень интересующий ребят из УБХСС; хорошенькая, молодая, уже пьющая девушка, которой следует заплатить за «дела постельные»; парень, вроде бы туповатый, но наверняка в житейских вопросах сметливый, должен быть в указанное время; в соседней квартире живет… Лева себя остановил. С Денисом Сергачевым вопрос сложный, здесь требуется жевать долго. Важно, что все они рабы, мечтающие восстать и освободиться.
Муж рабство свое считает для окружающих очевидным, находит жену мертвой, уверен, что укажут первым делом на него, и от трупа бежит.
Слуга, зависимый и тихо ненавидящий, обнаружив хозяйку мертвой, рассуждает как и муж, и бежит, но возвращается, не в силах побороть любопытство: что же из всего этого будет?
Девушка, натолкнувшись на труп, человек с фантазией менее изощренной, не боится подозрения, возможно, потому, что ей единственной не приходила мысль о рабстве и убийстве, поднимает тревогу. Вера знает, что присутствующие смерти Качалиной рады, кстати, сказала об этом вслух. Она знает много, держится независимо, даже вызывающе.
Если я прав, то убийца сидит напротив, пьет чай и философствует.
– Легче уйти и освободиться, чем убить. Нет? – повторил свой вопрос Лева.
– Куда уйти? – Сергачев возмутился. – Вы действительно не понимаете или прикидываетесь? Вы когда-нибудь алкоголика, сидящего за бутылкой водки, видели? Он знает: если будет продолжать пить, начнется приступ горячки, а отказаться не может. Что он сделает? Он разобьет бутылку! У него есть силы только на поступок, на разовое действие. Он не в силах находиться рядом с источником и не пить.
