Ключ к тайне - Чалова Елена (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Рада торопливо положила нож на место и сделала вид, что совершенно не расстроена услышанным. Николай Андреевич улыбнулся девушке:
– Что, замечательная у меня берлога? Иди посмотри, посмотри. Можешь все брать, рассматривать и читать книги. На столе только ничего не перекладывай, тут у меня свой порядок. Статьи и материалы.
– Я попозже, ладно? А сейчас хотела в магазин сходить. Раз я теперь буду тут жить, то и готовить нужно, и все такое.
– А ты умеешь? – с интересом спросил Николай Андреевич.
– Ну, кое-что умею. Борщ могу сварить. Будете?
– Конечно! Борщ – это просто чудесно! Особенно если со сметанкой… – Тут дядюшка вспомнил что-то важное, сорвался со стула и потянул за собой Раду.
В кухне на полочке стоял красивый деревянный туесок. Николай Андреевич снял его, открыл крышку и предъявил девушке купюры, спрятанные внутри:
– Это на продукты. Бери, не стесняйся. Ты ведешь хозяйство, а я зарабатываю. Вполне честное разделение труда.
Ирада не стала возражать, взяла пару купюр, решив, что на продукты будет брать из денег дяди, а на собственные нужды расходовать свои пусть скромные, но все же сбережения.
Она спустилась во двор и огляделась, прикидывая, где может находиться ближайший магазин. Хлопнула дверь, и из подъезда показался бородатый Володя.
– Вам помочь? – спросил он, верно оценив ее растерянный вид.
– Наверное. Мне нужно знать, где ближайшие магазины и рынок.
– Идемте, я как раз туда.
– Вы же уже ходили.
– Шел-шел, да не дошел. Телефон забыл, а я жду звонка из редакции.
– Это просто удивительно, – задумчиво сказала Ирада. – С момента моего приезда в Калининград я встречаю исключительно историков и музейных работников.
– Да? Ну, относительно нас с Николаем Андреевичем ничего удивительного нет. Было раньше такое понятие, как ведомственный жилой фонд. Так вот, этот дом на улице Соммера как раз и принадлежал к фонду музея. А что, вы успели встретить еще каких-то историков? – спросил он, как показалось Раде, несколько ревниво.
– Я познакомилась в самолете с парнем. Он историк-аспирант.
– Какого института?
– Не помню, хотя он, кажется, говорил.
– А тему работы называл?
– Ну, он сказал, что приехал собирать материал для кандидатской. Что-то про историю Кёнигсберга.
– А какой период?
– Не знаю… – Ирада пожала плечами.
– Впрочем, какой бы период ваш молодой человек… кстати, как его зовут?
– Алекс.
– Ага. Так вот, какой бы период он ни выбрал, здесь можно написать не одну диссертацию. Этот город – сокровищница для историка, причем сокровищница, полная ненайденных кладов.
– Правда?
– Конечно. Здесь даже камни – история.
Рада улыбнулась вежливо: фраза показалась ей порядком избитой.
Владимир, видимо, заметил ее недоверие и расценил его как пренебрежение. Он обиженно засопел и вдруг потянул ее за руку:
– Идите сюда.
– Куда? – Рада с тоской посмотрела на уже маячившую впереди надпись на павильоне: «Рынок продовольственный», но бородач был настроен решительно и нырнул в узкую улочку.
Они прошли несколько шагов и остановились подле старого дома.
– Смотрите. – Мужчина сел на корточки и тыкал пальцем в фундамент дома.
– Что там?
– Смотрите же! – Он потер ладонью стену, стирая пыль, и Рада с удивлением увидела вмятину, похожую на след собачьей лапы.
– Это отпечаток собаки? – нерешительно спросила она.
– Нет, это след волчьей лапы. И в городе немало таких камней.
– Но при чем тут волки?
– Это очень старая легенда, – начал Володя, послушно следуя за девушкой, которая потихоньку двинулась обратно в сторону рынка. – Все случилось в тринадцатом веке, когда тевтонские рыцари топили прусские земли в крови, устанавливая здесь свои законы и свою веру. Была зима, и волки, призванные языческими колдунами, вышли из лесов, чтобы помочь людям защитить их землю. Поговаривали, что то были оборотни, и им было все равно, в доспехах рыцарь или без – никто не мог уйти от них живым. Рыцари устраивали облавы в лесах, уничтожали логова и щенков, а потом отсиживались в замке. Но однажды под стенами замка собралось огромное количество волков и стрелы у тевтонцев кончились. Волки выли и царапали каменные стены. А ворота сотрясались от ударов волчицы, которая была вожаком стаи. Утром горожане, не сомкнувшие глаз от страха, вышли на площадь и увидели на ней ту самую волчицу, которая стояла над телом командира гарнизона, защищавшего Кёнигсберг. Она перегрызла ему горло. Никто не знал, как волчица попала в замок, но ни один человек не рискнул поднять на нее руку. Люди расступились и выпустили зверя из крепости. С того дня набеги волков прекратились, а на всех домах, строившихся в городе, каменщики стали ставить след волчьей лапы, как своего рода оберег.
– Как интересно, – искренне сказала Ирада, а потом все же спросила: – А вы сами верите в эту легенду?
– Что ж, как местный житель я в нее верю. Но как историк не могу не признать, что в тот год могла случиться очень холодная зима и голод погнал волков под стены замка. А все остальное…
– Все равно интересно, – повторила Рада. – Спасибо вам за рассказ и за то, что проводили.
– Я много покупать не буду и вполне могу помочь вам с сумками, – сказал Владимир. – Хотите, встретимся здесь, у входа, через час?
Ирада еще раз поблагодарила и нырнула в шумное многолюдье рынка. Будучи девушкой обстоятельной и давно научившись считать заработанные деньги, она прежде всего обошла весь рынок, присмотрелась, приценилась, а уж потом выбрала и мясо, и овощи и кое-что из молочных продуктов. Сумка получилась увесистая, и она искренне обрадовалась, увидев скучающего у крайней палатки Володю. При нем было две пластиковые сумки. В одной проглядывали пакеты с кефиром или молоком, а в другой лежали какие-то овощи, и наружу торчал пучок зеленого лука.
Рада прикинула, что крепкий мужик явно недогружен, и с облегчением повесила на него сумки, оставив себе только пакет с хлебом и корзиночку ежевики. Увидев ягоды, Володя задумчиво сказал:
– А ведь этой ежевики в дюнах полным-полно. Мы раньше по выходным ездили, целой компанией с работы. И Тереза тоже ездила, она потом варенье варила, вкусное. Песни пели у костра, шашлыки жарили… Здорово было.
– Вы хорошо знали мою тетю?
– Конечно! Полжизни в соседних квартирах, считай, что почти родственники.
– А я ее и видела-то всего пару раз, – вздохнула Рада.
– Жаль, что так, – отозвался Володя. Некоторое время они шли молча, потом он сказал:
– Она больше всего в жизни любила свою работу и этот город. И Клауса. Да, я очень уважаю Николая Андреевича, мы много лет работаем вместе, и я знал – да все знали, – что он восхищается Терезой. Никто в музее даже не шутил по этому поводу. Такое трогательное поклонение, абсолютно без претензий. Наверное, так любили в прошлом веке. А ведь она была старше его. Но Тереза всегда прекрасно выглядела, очень за собой следила. Их брак после смерти обожаемого Клауса стал скорее союзом двух друзей и единомышленников. Впрочем, с возрастом Тереза становилась как-то мягче, начала больше думать о людях, и, наверное, по-своему она действительно любила Николая Андреевича. А он ее просто обожал, и ему очень трудно теперь… А на похороны что ж вы не приехали? – спросил он вдруг, и в голосе его Рада услышала осуждение.
– Я не знала, что она умерла, – ответила девушка. – Мы переписывались через электронную почту, но где-то два раза в месяц. Так что я не волновалась – ну, нет письма, может, закрутилась тетя с делами… Да и у меня столько проблем своих свалилось…
– И дядя вам не звонил?
– Вчера только позвонил, и я сразу же приехала.
– Наверное, он испугался, оставшись один, – как бы про себя сказал Володя. – Здоровье не то, а работы много. Он, наверное, предложил вам стать его помощницей в работе с архивами?
Девушка воззрилась на бородача в изумлении:
– Помощницей? Да вы что! Я историю знаю в пределах курса средней школы, а в музейном деле вообще ничего не понимаю. Да и не предлагал мне дядя такого, глупость какая. Сказал, что могу жить у него, сколько захочу, и если работу найду, то хорошо.
