Дело о «красном орле» - Константинов Андрей Дмитриевич (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
— Толя, я не воровка!
— А мне по барабану. Начальник охраны сказал, что ты сперла из шкафа блузку Цаплиной. Какую-то красную, с бежевым воротником. Даже, мол, на себя не постеснялась натянуть, чтобы легче вынести из дома.
Я не верила своим ушам.
— Это моя блузка! Красная. С бежевым воротничком.
— Да мне по барабану. Вы, бабы, в шмотках своих сами не разберетесь.
— Толя, это моя блузка!
— Да что ты, как тетерев! Говорю тебе, мне плевать. Я только этому гаду такого не прощу! Уволить меня за такую фигню! Да если б я хоть трахнулся с тобой, а то ведь не было ничего.
— Кому — «этому»? — машинально переспросила я.
— Кому-кому… Зайчикову!
— А кто это? И при чем тут он? Тебя же начальник охраны уволил.
— Начальник охраны стукнул Зайчикову. Из-за тебя, конечно. Ты ему с первой минуты не понравилась. Он ведь все кадровые вопросы с обслугой сам решает: с водителями, с горничными. Проверки всякие устраивает, подноготную изучает. Квартира-то — начрева! А Цаплиной все это не нравится. Она и своевольничает. И тебя взяла без всякой проверки. Ну а начальнику нашему это не нравится. Даже без этой блузки он нашел бы повод, чтобы тебя уволить.
А тут еще я под руку подвернулся. Ну, Зайчиков!… Вот ты у меня где! — сжал кулак Амбал.
— Да кто он такой? — прикидывалась я.
— Депутатик паршивый. Я его давно знаю, еще охранником в его фирме «Хата плюс» был. И о некоторых его темных делишках знаю немало. Это так, значит, он мне отплатил за службу, за «жучков»…
Амбалу показалось, что он сболтнул что-то лишнее, и он заткнулся. Но я стала приставать:
— Каких еще жучков?
— А это у него новый бизнес сейчас такой, — на ходу сочинял Толян. — Китайской едой торгует, вот мы эти импортные продукты и называем «жучками-паучками». — Он аж вспотел, выкручиваясь. По всему было видно, что мыслительная деятельность давалась ему с большим трудом.
Я понимала, что истинная причина увольнения Толяна как раз и заключалась в «жучке». Вернее в том, что от «жучка» ничего не осталось. Но не стала делиться с ним своими соображениями.
— А ты не переживай, — продолжал он. — Цаплина вернется, может, еще и простит тебя, возьмет обратно. Она не любит, когда начальник охраны ей перечит. Она баба своевольная… Да и блузок этих у нее, что грязи…
— Это моя блузка, — чуть не заплакала я.
— Да мне по барабану…
В Агентстве я сразу зашла к Каширину и назвала пять фамилий бывших жильцов полпредовской квартиры. Родька знал о моем спецзадании и не стал задавать лишних вопросов, сразу углубился в компьютер. А я побрела в свой отдел. Многие коллеги, собираясь в буфет, любят заглядывать к нам, в архивно-аналитический. И сейчас здесь толпилось изрядное количество людей.
— Валя, ты не представляешь, что у нас тут творится! — вцепилась в меня Агеева. — Нонка с утра загнала Спозаранника в кладовку и не выпускала полдня.
— Вроде он сам от нее там прятался, — поправила Соболина.
— Какая разница? — отмахнулась Агеева. — Все равно — ужас!
— Я думаю, это послеродовая горячка, — авторитетно заявила Завгородняя.
— Не, такое может быть только в течение первой недели после родов, — вспомнила я «синдром пятого дня» из курса акушерства, который Сашка чуть не завалила в своем институте. — Там в первую неделю какие-то гормональные и даже психические изменения у рожениц происходят.
— А у некоторых эти изменения длятся по полгода, — не сдавалась Светка. — Иметь одного ребенка, а потом Модестову родить еще двух — это вам что, не психические изменения?… А что у тебя, кстати, с пальцем?
— Болит.
— А у меня целый день болит голова, — капризно вздохнула Агеева.
— Надо же, а у меня — зуб, — удивился Кононов.
— А у меня, Валя, такой остеохондроз от компьютера, — вставила сидящая Анечка Соболина, — что я даже не могу повернуть голову, чтобы посмотреть на твой палец.
— Коллеги, ничего, что я не хворая? — заглянула в кабинет жизнерадостная Нонна Железняк.
Мы как-то все смутились, и разговор иссяк.
— Что значит, рассчитали? За что? Ты же всего один день отработала. Что ты там опять натворила? — Скрипка как угорелый носился по кабинету.
— За то, что не переспала с охранником, — гордо заявила я, предпочтя о блузке умолчать. Эта история с блузкой никак не выходила у меня из головы, но у меня даже не было времени как следует об этом подумать. «Подумаю об этом завтра», — вспомнила я Скарлетт и успокоилась.
— О времена, о нравы! — театрально произнес Лешка и наконец-то перестал метаться по кабинету и присел рядом:
— А теперь выкладывай.
Я подробно рассказала все, о чем узнала, и, как главную добычу, выложила на стол фотографию.
— Вот это я понимаю! — ахнул Скрипка. — Вот это — здорово! Ладно, сиди отдыхай, будем ждать результатов каширинской «пробивки».
А через час мне позвонила Сашка и растерянно сообщила:
— Тут тебе Голяк звонил… Сказал, что ждет тебя сегодня после двадцати в «Тамбовских ночах». У него какой-то суперповод, надо отметить. Мне показалось, что звонок был междугородный. Странно как-то…
В кабинет влетел Соболин:
— Включайте телевизор! Тут такие дела в городе!…
Я слушала ведущего информационной программы и не верила своим ушам. Информация была, что называется, с «бородой»: событие произошло рано утром, но сообщали информационные каналы об этом только во второй половине дня. Да и то, все было настолько серьезно, что, вероятно, телевизионным хроникерам пришлось сто раз перепроверять информацию. Поскольку дело касалось… жены Карачаевцева.
В общем, рано утром на Московском проспекте машину, которая везла Марианну Цаплину и ее приятельницу Бэллу Чичикову к первому московскому рейсу, подрезал синий «мерседес». Произошло ДТП. «Мерседес» скрылся с места происшествия, а обе дамы с легкими ранениями оказались в больнице. Как сообщил диктор, предположительно Цаплина собиралась в Москву для подписания контракта на рекламные услуги между «Тик-так консалтинг» и ведущим оператором сотовой связи — фирмой «Сотка».
Протокол о намерениях был подписан между г-жой Цаплиной и г-ном Пчелкиным накануне…
Я представила несчастную Марианну на больничной койке. Я надеялась, что ей не больно. И чувствовала, что это ДТП — совсем не случайность.
— Слушай, а твой начрев в какой квартире живет? — подошла ко мне в буфете Агеева.
Я назвала адрес.
— Надо же, жить в одном подъезде с Карачаевцевым! Только этажом выше… — Марина сверяла свои записи.
— А что случилось?
— Да бабулька одна сейчас по поручению соседей звонила, жаловалась. Они живут в восьмикомнатной коммуналке в подъезде твоего Карачаевцева…
— Он не мой, — автоматически поправила я.
— …Ну а с сегодняшнего дня уже несколько раз ей и соседям стали звонить разные люди и предлагать по-хорошему выехать из квартиры: другое место жительства, мол, им будет обеспечено. Квартира якобы нужна одному московскому боссу. А старики там по сто лет живут, привыкли друг к другу и ни о каких однокомнатных в Каменке или на Ржевке не хотят и слышать. Так им, представляешь, угрожать начали. А еще говорят, что у нас — не бандитский Петербург. Самый что ни на есть бандитский.
У меня было ощущение, что все крутится вокруг одного и того же, но линии этой спирали никак не могут соединиться в одной точке.
— Пошли к Каширину, — заглянул Скрипка. — Кажется, у Родьки там что-то прояснилось с твоими фамилиями.
Каширин только что снял с принтера компьютерный вывод. Он даже приплясывал от возбуждения.
