Вне закона - Перри Энн (первая книга TXT) 📗
«Если сегодня вечером будет покончено», — сказал Рэнсом. Что ему известно про Тайю и что он собирался делать?
Через каждые несколько минут, устав перебирать четки, с которыми не расставалась, Эйхо вскакивала и беспокойно обегала мастерскую. Потом замирала, чтобы разглядеть между штор каменный дом в четырех сотнях шагов. Увидеть удавалось лишь неясные огоньки, свет которых перечеркивал взметенный ветром снег. Рэнсом больше не появлялся в мастерской. Сайеру она заметила, когда та ушла из дома, наверное, отпущенная Рэнсомом. В сумерках пробираясь по острову, Сайера прошла всего в какой-нибудь сотне шагов от маяка. Эйхо дубасила по стеклу, кричала, но Сайера даже головы не подняла ни разу.
Эйхо погасила свет в мастерской. После вина начала болеть голова, больше от пережитого, чем от выпитого. Свет резал ей глаза, мешал рассмотреть что-либо за окнами. В полной темноте утешением были свечение нагревателя да красный отблеск предупредительных огней, установленных на крыше.
Устав ходить кругами по мастерской и высматривать что-либо сквозь бушующий шторм, она с ногами забралась в кресло-качалку. Ей было уже не до обид, раздумий и молитв. Пришла пора строго спросить себя: «Что, Мэри К., маленькая проблемка одолела? Так реши ее».
И в эту минуту пульсирующий свет, идущий откуда-то сверху, напомнил ей, как все началось.
По пути от Бангора в трехместном «евролете», вертушке, оставшейся не у дел после того, как Мануэль Норьега лишился фавора ЦРУ, у Питера было достаточно времени, чтобы разобраться, почему его не тянуло попарить в воздухе в свободное от работы время.
Странная то была ночь — с прояснениями кое-где по побережью, зато и с перемещением воздушных масс с силой всех семи, а может, и восьми ветров. Море с высоты тысячи двухсот футов просматривалось до самого горизонта. Внизу, куда ни глянь, оно было сплошь затянуто белыми барашками. Лунный свет окрашивал небо в цвет потемневшего серебра. Лола, поглощенная сложностями полета среди воздушных завихрений, от которых вертолет дрожал и бряцал всеми частями, хранила вид невозмутимый, уверенная в своем мастерстве, хотя порой и стискивала зубы, перекатывая меж ними виноградную жвачку, обычно упрятанную за правой щекой.
— Пора бы уж и угомониться немного, — ворчала она. — Из-за этого мы и выжидали.
Силки сделалось плохо через две минуты после того, как в половине первого они оторвались от земли, и весь остаток пути она стонала, обхватывая руками то живот, то голову. Даже для Питера, опытного моряка, привычного к непогоде, нынешняя болтанка была чем-то из ряда вон. Нанесенные ножом Тайи раны горели, при каждом толчке он молился, как бы швы не разошлись.
Лола с Питером были в наушниках. Силки свои сняла, они мешали ей покрепче охватывать руками голову.
— Где мы сейчас? — спросил Питер у Лолы.
— Над заливом Блу-Хилл. Видите там, слева, свет?
— У-гу, — выговорил он, щелкнув зубами.
— Это начало гавани. Ой-ой! Внизу катер береговой охраны, шпарит на всех парах на юго-запад. Кто-то в беду попал. Нынче в эту воду бултыхнешься — больше двенадцати минут не продержишься. Ладно, мы тоже сейчас на юго-запад пилим: точно двести сорок градусов и поближе к палубе. Ребятки, держитесь, будет малость похуже.
Питер проверил старый карманный «кольт», который позаимствовал у дяди Чарли в Бруклине, перед тем как отправиться в штат Мэн. Потом посмотрел на видневшиеся внизу острова. Куча островов, некоторые просто точечками на радаре мелькали.
— Как вы надеетесь отыскать…
— Кинкерн я узнаю по свету. Беда в том, что, помнится, никто никогда не сажал на него вертолет. Ровной площадки на острове нет. Ветер вокруг такой кучи камней, как Кинкерн, дыбом встает — самое оно для похорон по разряду НЯМ.
— НЯМ? — вскинулась Силки. Она снова успела надеть наушники.
— Невезуха, язви ее мать, — пояснила Лола и оглушительно захохотала.
Из окна своего кабинета Джон Рэнсом смотрел в бинокль на то, как мигает свет в мастерской. Знакомое чередование. Сигнал бедствия по азбуке Морзе. Изобретательность Мэри Кэтрин вызвала у него улыбку. Разумеется, меньшего от нее он и не ожидал. Она последняя и самая лучшая из женщин Рэнсома.
Взглянув на основание кинкернского маяка, затем на дорогу к городу, увидел, как от бухты двигается «лендровер». Когда автомобиль остановился возле маяка, Рэнсом не удивился, увидев, что из него вышла Тайя.
За замутненным от соли стеклом появилось лицо Мэри Кэтрин и тут же пропало, как будто она увидела Тайю.
Женщина в черном вышагивала медленно и скованно, склонив голову под порывами ветра. Правый бок придерживала рукой. Такое впечатление, что ее швыряло и било на волнах, пока она пробиралась на катере сквозь бурное море. Глядя на нее, Рэнсом не испытывал ни сочувствия, ни сожаления. Она была наростом, сыпью на его душе, как он и попытался объяснить Мэри Кэтрин. Пришло время отделаться от этого.
Рэнсом положил бинокль на стол, отпер ящик. В нем он хранил полицейский «смит-вессон» 38-го калибра. Много лет уже не стрелял из этого револьвера, однако, осмотрев, убедился, что оружие в порядке.
После этого пара телефонных звонков — и об остальном за него побеспокоятся. Как всегда. Никакой возни, никакого шума, никакой прессы.
Мэри Кэтрин он сочувствовал. Какая жалость, что и ей придется стать частью искупления. Но позже он о ней позаботится, как заботился обо всех женщинах Рэнсома. Он никогда не прятался за свой талант для оправдания дурного поведения. Когда Бог кинет ее — а нынче ночью он ее кинет, — Джон Рэнсом станет для нее Богом.
Уже надевая пальто, Рэнсом сквозь завывания ветра расслышал стрекот вертолета, пролетевшего над домом на низкой высоте.
— Питер, это Тайя! — взвизгнула Силки.
Он увидел внизу, в сотне метров, женщину в черном, которая, подняв голову, смотрела на вертолет. Потом она открыла дверь у основания маяка.
Огни мастерской вновь замигали. Затем Эйхо бросилась к окнам, неистово сигнализируя вертолету.
— Кто там? — спросила Силки.
— Это Эйхо, — радостно ответил Питер. И тут же недолгая радость испарилась, когда он увидел, как Тайя вошла в здание маяка. — Высадите нас! — обратился он к Лоле.
— Только не здесь! Может, у бухты, на пристани!
— Отсюда далеко?
— Мили три к югу, по-моему.
— Нет! Можете сбросить меня здесь? Рядом с маяком?
— Вы что задумали? — встревожилась Силки.
— Мне машину больше трех-четырех секунд на месте не удержать, — предупредила Лола. — И не ближе, чем метра три от земли!
— Нормально! — кивнул Питер. — Силки! Возвращайтесь с Лолой. На Тайю розыск объявлен. Позвоните в полицию штата, скажите им, что она на Кинкерне!
Он открыл дверцу со своей стороны и глянул на скалы внизу, высвеченные прожектором вертолета. Озноб опасности терзал его сильнее, чем ветер лицо. Ошибись он при приземлении, и трехметровый прыжок на вымерзшую каменистую землю станет для него не лучше, чем падение метров с пятнадцати.
Из мастерской Джона Рэнсома Эйхо увидела через дверь, как Тайя вышла из маленького лифта. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Эйхо отвернулась к окнам, провожая взглядом улетевший вертолет.
Когда она вновь повернула голову, Тайя успела отпереть стеклянную дверь и войти в мастерскую. Увидев дверь открытой, Эйхо думала только об одном — как бы поскорее убраться отсюда. Но мимо Тайи, быстрой и сильной, ей не пройти. Память услужливо явила образ парня в индейской рубахе, в подземке, когда она почувствовала, как ее хватают за руку и тащат назад. До самого подрамника, на котором стоял начатый Рэнсомом этюд, где она изображена без одежды. Картина вроде отвлекла внимание Тайи, и Эйхо попыталась освободиться, ругаясь и изо всех сил молотя левой рукой по женщине в черном.
Эйхо, словно в замедленном кино, увидела, как Тайя поднимает прижатую к боку свободную руку. Перчатка на ней была липкой от крови. Вот негодяйка нащупала стол за спиной. Пальцы обхватили рукоятку ножа, который Рэнсом ежедневно оттачивал, прежде чем подровнять кисти.
