Двойная игра - Карасимеонов Александр (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
У Неды не такой отец, какой был у Евы. Ее отцу пятьдесят лет, он бывший железнодорожник, вышел на пенсию по инвалидности, живет с женой и младшей дочерью в однокомнатной квартирке, слишком тесной для четырех взрослых и инвалидной коляски. Вот почему Неде приходится снимать комнату, то есть жить в подвале. Но у Неды есть жизненный опыт, закалка, она полна энергии, в то время как Ева, выросшая в роскошной обстановке, не имеет ни малейшего представления о жизни…
И тут зазвонил телефон. Я обернулся. Девушка торопливо вошла в комнату, схватила трубку и… погрузилась в молчание. Она ждала. В тишине из трубки донесся мужской голос. Поскольку девушка не отвечала, мембрана звенела от громкого крика: «Алло, Ева! Ева!..» Она плотнее прижала трубку к уху, и голос заглох. А она слушала с каменным лицом то, что ей говорили, но сама не издала ни звука. Наконец она медленно опустила трубку на рычаг, села и, предупреждая мой вопрос, сказала:
– Ничего не слышно… Молчат.
Она солгала совершенно спокойно. Что-то в ее лице переменилось. Что-то засветилось в глазах. Словно она была довольна своим поступком. Словно ее молчание было самым красноречивым ответом кому-то.
– У меня валидол под языком. Я не могу говорить…
– Тогда я буду задавать вам вопросы, на которые вы можете отвечать только «да» или «нет» или просто кивком головы.
Наконец-то слабый отблеск улыбки коснулся ее лица. Я подумал: а не потому ли Ева сидит в этой квартире, что ждет телефонного звонка? Я мог бы, конечно, без конца спрашивать ее, от кого она ждет звонка, почему молчит, сняв трубку, но она не ответит. Она дала мне это понять, когда заявила: «Ничего не слышно», хотя я прекрасно слышал в телефонной трубке мужской голос.
– Ваши дед и бабушка не беспокоятся, что вы здесь одна?
Она пожала плечами.
– А сами вы не боитесь? – Нет.
– Даже сейчас? Снова пожала плечами.
– А такой вот звонок и молчание в трубке вас не пугают?
– Нет! – отрицательно мотает она головой.
– Вы не догадываетесь, кто бы это мог звонить? Неожиданно, несмотря на валидол под языком, я получил подробный ответ.
– Наверно, кто-то не решается со мной заговорить.
– Случалось ли, чтобы, кроме того раза, когда я звонил, набирали ваш номер и вот так же молчали в трубку?
Она ответила не сразу. Подумав, кивнула головой. И показала два пальца. Затем еще один.
Значит, не кто-то, а она молчала три раза.
Я представил себе, что у меня под языком таблетка. Говорить все-таки можно. Девушка или придумала это, чтобы отвечать короче, или просто ей нравится эта игра… Однако она слегка оживилась. Скорее всего, молчаливое участие в телефонном разговоре изменило ее настроение…
– Ваша машина стоит внизу?
– Да.
– Давно она у вас?
Она показала четыре пальца.
– Четыре года? А прямо как новенькая. В превосходном состоянии. Отец, наверно, очень ухаживал за ней?
– Да.
– А права у вас есть? Отрицательный ответ.
– Валидол еще не кончился?
– Почти…
– Кто подогнал машину сюда?
– Папин автослесарь, он всегда ею занимался. Когда узнал… поехал и пригнал ее с дачи.
– Наверно, кто-то его об этом попросил?
– Нет… я думаю, он просто узнал… в тот же день. И вечером поехал на дачу, чтобы перегнать ее ко мне.
– А может, она была неисправна? Вчера ее не было перед вашим домом.
– Нет, она в исправности, просто он держал ее в гараже, потому что вчера ему некогда было. А перегнал он ее сегодня утром и ключи оставил… Трудно водить «Волво»?
– Не труднее любой другой большой машины. Для начинающих, правда, трудновато, учиться на ней не советую. Еще стукнете где-нибудь.
Вот так мы разговаривали с дочерью Ангела Борисова, покончившего самоубийством или ушедшего из жизни еще каким-то образом. Его имущество – квартира в этом доме, дача, машина – по наследству переходит Еве. Теперь в мире, принадлежавшем человеку, по доброй воле (или нет?) покинувшем его, закипит молодая жизнь.
– Вы где учитесь?
Я прикинулся неосведомленным, хотя прекрасно все знал. Девушка поступала на филологический факультет – хотела изучать английский, – но ее не приняли. Удивительно, что работник внешнеторговой организации не воспользовался своими связями. А похоже, он был человек пробивной, мог и умел оказывать услуги. Так или иначе, дочь его студенткой не стала. Работала месяцев шесть секретаршей (отсюда, вероятно, и ее знакомство с секретаршей Конова). Тут отец явно помог, чтобы обеспечить ей необходимый трудовой стаж. Провалившись на экзаменах во второй раз, Ева Борисова на работу больше не поступала.
– В университет я не прошла, – ответила она. – Работала недолго секретаршей.
– Чем вы дальше собираетесь заниматься? Она задумалась. Вздохнула.
– Чем я могу заниматься? Надо будет поискать какую-нибудь работу. Я немного печатаю на машинке. Больше ничего не умею.
– Это главное, что должна уметь секретарша.
– Главное – уметь варить кофе, – сказала Ева тоном опытного человека.
– Вам виднее, – сказал я, засмеявшись громче, чем следовало. – Ну, пойду. Пожалуйста, если что-то вспомните или что-то случится такое, о чем вы захотите мне сообщить… или у вас будут какие-то затруднения, позвоните мне.
Я написал ей на листочке номер телефона.
Она стояла передо мной непричесанная, с апатичным личиком, взгляд ее снова угас – снова вживается в образ, мелькнуло у меня в уме. Она всегда такая? Или это она нарочно? Проклятая подозрительность.
