Почтальон всегда звонит дважды - Кейн Джеймс (серия книг .txt) 📗
– Подождите, дорогая, я бы вам этого не советовал. Если дадите мне управлять ситуацией и впредь...
– Вы уже науправлялись. Теперь я возьму все в свои руки.
Он встал, пожал плечами и вышел. Тут же к нам вломился какой-то тип с большими ногами и красной шеей. Он принес с собой портативную пишущую машинку, которую поставил на стул, подложив несколько книг, сел за нее и поднял глаза.
– Мистер Кац сказал, что вы хотите сделать заявление.
Говорил он тонким, писклявым голосом и все время чуть усмехался.
– Правильно. Полное признание.
И она начала говорить, сбивчиво, комкая слова, а он застучал на машинке. Она рассказала все. С самого начала. Как познакомилась со мной, как мы все вместе затеяли, как мы уже пытались отделаться от грека и как нам это не удалось. Несколько раз в дверь просовывал голову полицейский, но парень за машинкой только поднимал руку:
– Еще несколько минут, сержант.
– Ладно.
Закончив, она сказала, что о страховке ничего не знала и мы все сделали не ради нее, а просто хотели избавиться от грека.
– Это все.
Парень собрал бумаги, и она их подписала.
– Не могли бы вы завизировать каждую страницу?
Она завизировала. Потом он достал нотариальную печать, проштемпелевал и подписал. Засунув все бумаги в карман, он взял пишущую машинку и ушел.
Кора подошла к дверям и вызвала надзирательницу:
– Я готова.
Надзирательница увела ее. Затем пришли парни, взяли носилки и вынесли меня. Начали они резво, но застряли в толпе, глядевшей на Кору, как она стоит у лифта и ждет, когда ее отвезут наверх, в тюрьму, находящуюся на самом последнем этаже Дворца юстиции. Пока мы продирались сквозь толпу, с меня слетело одеяло и тащилось по полу. Она подняла его и накрыла меня, потом быстро отвернулась.
Глава 11
Меня отвезли обратно в больницу, но вместо полицейского за мной теперь приглядывал тот парень, что записывал признание. Он растянулся на соседней постели. Я пытался уснуть, и на некоторое время мне это удалось. Мне приснилось, что на меня смотрит Кора, а я пытаюсь что-то ей сказать, но не могу. Потом она исчезла, и я проснулся, а в ушах у меня все еще звучал тот глухой треск, жуткий хруст черепа грека, когда я его ударил. Потом я снова уснул и мне снилось, что я падаю. И я опять проснулся весь мокрый от страха, а в ушах опять звучал тот ужасный треск. Проснувшись, я понял, что кричу. Сосед приподнялся на локтях:
– Эй, что случилось?
– Ничего. Просто приснилось.
– Ну ладно.
Он не оставлял меня одного ни на минуту. Утром он принес кувшин с водой, вынул из кармана бритву и побрился. Потом умылся. Принесли завтрак, и он сел с ним за стол. Мы оба молчали.
Потом мне принесли газеты, и в них было все, с большим снимком Коры на первой странице и моим поменьше, на носилках, и под ним. Ее называли «убийцей с винной бутылкой». Писали, что на предварительном слушании она признала свою вину и что сегодня предстанет перед судом. На одной из внутренних страниц писали, что этот случай наверняка побьет рекорд по скорости рассмотрения, а чуть дальше на той же странице некий автор рассуждал, что, если бы все преступления раскрывались так быстро, для профилактики преступлений это дало бы больше, чем сто новых законов, вместе взятых. Я просмотрел всю газету, нет ли там чего-нибудь о ее признании. Ничего не было.
Около двенадцати пришел молодой доктор и начал растирать, мне спину спиртом, чтобы снять с нее пластырь. Он должен был его отмочить, но по большей части просто отрывал, и было безумно больно. Когда он снял часть пластыря, я выяснил, что могу двигаться. Остальные он трогать не стал. Сестра принесла мои вещи. Я оделся. Вошли санитары и помогли мне добраться до лифта, а затем вывели меня на улицу. Снаружи ждал автомобиль с шофером. Тот парень, что был со мной всю ночь, усадил меня внутрь, и мы проехали два квартала. Потом он помог мне выйти, и мы вошли в какое-то здание и поднялись наверх в контору. Там с распростертыми объятиями и улыбкой до ушей нас встретил Кац:
– Все уже закончилось.
– Чудно. Когда ее повесят?
– Ее не повесят. Она свободна. Свободна как птица. С минуты на минуту, как только выполнит некоторые формальности в суде, она будет здесь. Проходите. Я вам все расскажу.
Он провел меня в отдельный кабинет и закрыл дверь. Только свернув сигарету, дав ей сгореть до половины и прилепив к губам, он начал рассказывать. Я его просто не узнавал. Казалось просто невозможным, чтобы человек, который вчера выглядел как спящая красавица, был так возбужден, как он.
– Чемберс, это величайшее дело в моей жизни. Я разрешил его меньше чем за двадцать четыре часа, и скажу вам честно, что такой конфетки у меня еще не было. Запомните это, мой мальчик. Бой Демпси против Фирпо длился меньше двух раундов, да? Но дело не в том, сколько длится бой, а в том, как вы ведете себя на ринге. Правда, это не было похоже на бокс. Скорее партия в карты для четырех игроков, каждый из которых получил идеальную карту. Побейте его карту, если есть чем. Думаете, профессионал может играть и с плохой картой? Точная мысль. Плохая карта мне достается изо дня в день. Но дайте мне такую карту, как сейчас, когда у всех были козыри, с которыми можно выиграть, если вы умеете играть, и тогда вы увидите! Да, Чемберс, тут вы дали мне такую возможность, поручив это дело. Ничего подобного у меня уже не будет.
– Но вы мне еще ничего не рассказали.
– Расскажу, расскажу, не волнуйтесь. Вы ведь все равно ничего не поймете, пока не будете знать, как я играл, пока я не выложу перед вами все карты. Итак, начнем.
Вначале были вы и эта женщина. У вас обоих на руках была идеальная карта. Потому что это было идеальное убийство, Чемберс. Вы, возможно, даже не представляете, насколько идеальное. Вся эта ерунда, которой вас пытался испугать Саккет, – что ее не было в машине, когда та перевернулась, что она успела захватить сумочку и так далее, – все это не стоило и ломаного гроша. Машина ведь может некоторое время качаться, прежде чем перевернется, не так ли? И женщина может инстинктивно схватить сумочку, прежде чем выскочить, правда? Это еще не доказывает преступления. Это только доказывает, что она женщина.
– Как вы все это узнали?
– От Саккета. Вчера я с ним ужинал, и он расхвастался. Мне было его жаль. Саккет и я – враги. Мы самые дружелюбнейшие враги на всем белом свете. Он бы продал душу дьяволу, чтобы утереть мне нос, и я сделал бы то же самое. Наконец мы заключили пари. Пари на сто долларов. Он смеялся надо мной, потому что видел простейший случай, когда ему достаточно было выложить свои карты и предоставить палачу делать свое дело.
Ничего себе шуточки, два типа ставят сто долларов на то, что сделает палач со мной и Корой, но я хотел разобраться, раз и навсегда.
– Если у нас была идеальная карта, то какая же была у него?
– К этому я и подхожу. У вас была идеальная карта, но Саккет знал, что мужчина и женщина никогда не сумеют разыграть ее, если прокурор правильно разыграет свою. Он знал, что ему достаточно настроить вас против друг друга, и дело сделано. Это во-первых. И вообще, ему не надо было заниматься этим делом. Страховая компания все сделала за него, так что ему не пришлось и пальцем пошевелить. Это Саккету страшно нравилось. Ничего не делать, только сдавать карты, и банк сам упадет ему в руки. Что же он делает? Хватается за то, что раскопала страховая компания, до смерти запугивает вас и заставляет подать в суд на эту женщину. Забирает у вас вашу лучшую карту, то есть то, что вы сами были тяжело ранены, и заставляет вас побить его собственный туз. Если вы были так тяжело ранены, значит, произошел несчастный случай, но Саккет использует это для того, чтобы заставить вас подписать обвинение. И вы его подписываете, потому что боитесь, что если не подпишете, то Саккет будет уверен, будто все сделали вы.
– Просто я сдрейфил, и все.
– В случае убийства в этом нет ничего необычного, и никто не умеет учесть это лучше, чем Саккет. Ладно. Он добился от вас чего хотел. Нужно было заставить вас дать показания на нее, и он знал, что, как только вы это сделаете, никакая сила не помешает ей заложить вас. Так обстояли дела, когда мы с ним ужинали. Он хвастался. Жалел меня. Держал пари на сто долларов. А я там сижу весь вечер с картой, которой могу побить все его козыри, если не допущу ошибки. Прошу вас, Чемберс. Загляните мне в карты. Что вы там видите?