Черная вдова - Безуглов Анатолий Алексеевич (книги полностью TXT) 📗
— А если я с таким же успехом играю в биллиард? — хмыкнул Астахов. — Спросите — почему? Секрет фирмы!
— Гипноз? Кстати, вы и его применяете, чтобы держать в узде ваших собратьев в Киникии?
Астахов ничего не ответил.
— Ну, хорошо, вернёмся к Южноморску… Ваш самый большой выигрыш?
— Около миллиона.
— У кого?
— У Варламова. Вам известен такой?
— Да, — сказал Чикуров, и продолжал: — У Решилина вы тоже выиграли?
— Выиграл, — подтвердил Астахов.
Назвал он и другие свои жертвы: «облепихового короля» Привалова, киноартиста Великанова, а также аспиранта из Средневолжска Глеба Ярцева.
— Ярцев — шулер, — сказал Астахов. — Но вот каким способом он мухлюет, я так и не разобрался. Но в том, что брал не интеллектом, я уверен.
— Ну а теперь, Павел Кузьмич, поговорим о Скворцове-Шанявском, — решил не сбавлять темп следователь, — сколько вы выиграли у него?
— Пятьсот десять тысяч.
— А для чего посетили его после Южноморска в Москве?
— Так он знаете кто? Фуфлыжник! — возмущённо произнёс Астахов.
— Что, не мог отдать долг?
— Да просто не хотел!
— И вы решили выбить у него этим? — Чикуров показал окурок в целлофановом пакете.
— Пардон, а что мне оставалось делать? Скворцов-Шанявский отнюдь не голубых кровей, поверьте, — сдался Астахов и ткнул пальцем в небольшой шрам на своём подбородке. — Его работа! Хорошо, что у меня отменная реакция, не то раскроил бы он мне череп пресс-папье! Если хотите, я оборонялся.
— Ну а кто свёл вас со всеми ними?
— Одна весьма привлекательная особа. Фамилию не знаю, а звать Викторией. Хотя, вернее, сводила не она именно, а её хахаль, торгаш…
«Неужели и тут не обошлось без Вербицкой и Жоголя?» — подумал Игорь Андреевич и спросил:
— Его фамилия Жоголь?
— Кажется, так… Хотя точно утверждать не могу.
В палату заглянул главврач и поманил следователя. Игорь Андреевич вышел. Куприянов сообщил, что Чикурова срочно просили позвонить в Средневолжск товарищу Вербикову.
Игорь Андреевич прервал допрос и отправился в дирекцию совхоза. Из кабинета Вострякова он связался с шефом.
Олег Львович выслушал его и сказал:
— Пусть убийством Листопадовой занимаются местные товарищи. Ты нужен здесь, в Средневолжске. Если можешь, вылетай прямо сегодня.
— Хорошо, — ответил Чикуров.
Около полудня подполковник Кичатов сошёл с московского поезда в Средневолжске и тут же направился в гостиницу, где ему был забронирован номер. Поездка в город на великой русской реке явилась для Дмитрия Александровича неожиданностью. Позвонив и попросив приехать, начальник следственной части Прокуратуры республики Вербиков в подробности не вдавался, лишь сказал, что соберётся вся следственно-оперативная группа, занимающаяся южноморским делом. Кичатов, что называется, крутился как белка в колесе вплоть до отъезда и успел-таки выполнить все поручения Чикурова.
Оформив документы и получив у дежурной ключ, Дмитрий Александрович пошёл в номер. Только он поставил чемодан в шкаф, как зазвонил телефон. Подполковник снял трубку, думая, что это кто-то из своих, но ему представился спецкор одной из центральных газет. Мелковский, так была его фамилия, просил о немедленной встрече.
— Зачем? — поинтересовался Кичатов, удивляясь, откуда тому известно о его прибытии.
— Хочу задать несколько вопросов по делу небезызвестного вам Жура, — безапелляционно заявил журналист.
О Мелковском Дмитрий Александрович был наслышан от Чикурова, но все равно несколько растерялся, так как с центральной прессой до сих пор дела не имел. И хотя тон журналиста покоробил, уклонился от встречи Дмитрий Александрович довольно вежливо.
Следом раздался другой звонок, уже от Чикурова. Поздоровались тепло, словно не виделись бог знает сколько времени. Игорь Андреевич попросил зайти к нему в номер.
Там навстречу Кичатову поднялся со стула Латынис, который тоже только что прилетел из Южноморска. Находился в номере и капитан Жур. Похудевший и осунувшийся, Виктор Павлович посмотрел на подполковника выжидающе: подаст тот руку или нет? Кичатов пожал ему руку.
Предложив Дмитрию Александровичу сесть, Чикуров обратился к капитану, с которым, видимо, беседовал до прихода Кичатова:
— Ну а потом?
— Я решил допросить Сторожук обстоятельней. Специально пошёл к ней домой. — Капитан покачал головой, вздохнул. — Представляете, сам пошёл, а не вызвал повесткой в отделение! Заботился о её репутации, дурак!
Кичатов понял, что речь идёт о злополучном дне, когда была избита Ореста Сторожук.
— Разговаривал с ней нормально. Ещё к совести её взывал, к человечности! Не только действием, словом не обидел! — Жур замолчал и ссутулился, словно ощутив на плечах тяжёлую ношу.
— А дальше? — спросил Чикуров.
— Побеседовал с ней минут сорок, понял, что толку не будет, и ушёл. А на следующий день — бац! — телеграмма в Москву… Вот так я превратился в изверга. Нарушителя соцзаконности. Самое страшное, Игорь Андреевич, что нашлись свидетели!
— Кто такие?
— Соседи. Двое из того же дома, а третья, старуха — через дорогу. Она на полном серьёзе утверждает, что видела через окно, как я будто бы избивал Сторожук!
— Ладно, думаю, Олег Львович разберётся, — сказал Чикуров и сообщил Кичатову с Латынисом: — А вызвал нас Вербиков для того, собственно, чтобы подбить кое-какие итоги и наметить планы.
— Совет в Филях? — улыбнулся Кичатов.
— Что-то наподобие, — кивнул в ответ Чикуров.
Он сделал небольшую паузу. Жур истолковал это по-своему и попросил отлучиться: мол, ждёт очень важного звонка. Игорь Андреевич разрешил, подумав при этом: «Слава богу, сам догадался».
По существу, Виктор Павлович не имел права присутствовать на совещании, так как был отстранён до окончания служебного расследования, но попросить его удалиться у Чикурова не повернулся бы язык.
— Не желал бы я быть в его шкуре, — заметил Латынис, когда Жур вышел.
— Да, попал мужик в переплёт, — согласился Кичатов.
И рассказал о звонке Мелковского. Выяснилось, что журналист успел сегодня позвонить и Чикурову.
— Ну и пройдоха! Откуда у него информация о нашем приезде? — недоумевал Латынис.
— Будто вы не знаете Мелковского! — поморщился Игорь Андреевич. — Без мыла всюду пролезет! — Он перешёл к делу: — Так вот, сейчас Олег Львович допрашивает Сторожук, так что попросил начинать без него. Давайте, Ян Арнольдович, выкладывайте.
— Ну что, — сказал майор. — В Крыму не удалось найти ниточку ни к Бухарцеву, ни к Роговому и его людям… Но если что появится, тут же дадут знать.
— Вы думаете, кто-нибудь может появиться в Симферополе?
— Не исключено, Игорь Андреевич. Как там ни борются с мародёрством, а оно продолжается. Не в том, так в другом месте. Там ведь не одна братская могила.
— Ну а в Южноморске?
— У ОБХСС вполне достаточно материалов для ареста Блинцова, — сказал Латынис. — Но… — он усмехнулся, — легче было добыть улики, чем получить санкцию на арест.
— Что так? — вскинул брови Игорь Андреевич.
— Блинцов — депутат горсовета, — пояснил майор. — Чтобы арестовать его, нужно разрешение отцов города. А они не торопятся его дать.
— А этот дантист? Дончиков?
— Я говорил со следователем. Помимо эпизодов скупки драгоценностей у Бухарцева, зубных протезов с бриллиантами у Сторожук и продажи Блинцову перстня в его деле для нас ничего интересного больше нет. Самое серьёзное обвинение против Дончикова — валютные операции. Оказывается, его квартира была чем-то вроде обменного пункта: несли доллары, фунты стерлингов, франки, лиры, гульдены, иены, марки… Словом, полный интернационал! Дончиков менял их на рубли. Клиенты до сих пор ещё приходят, ну и засвечиваются.
— За квартирой установлено наблюдение?
— Да, Игорь Андреевич.
— А у вас что? — обратился Игорь Андреевич к Кичатову.
— Скворцов-Шанявский, оказывается, действительно консультант… Только не в Госагропроме. Помните, сколько ему по почте приходит газетных вырезок? Насчёт овощей, фруктов?
