По рукоять в опасности - Френсис Дик (книги хорошего качества TXT) 📗
То, что она сказала мне тогда, прозвучало жестко: «Ну и ладно. Уходи. Хочешь жить на горе, так и живи там, отшельник!» И напоследок добавила: «Если тебе твои краски дороже, чем я».
Теперь, когда прошло больше пяти лет и боль от обиды притупилась, я услыхал из уст Эмили:
– Я ведь тоже не могла бы отказаться от работы со скаковыми лошадьми – ни за что на свете!
– Знаю, Эм, – ответил я ей.
– А ты не можешь отказаться от своей живописи.
– Нет.
– Такие уж мы оба. А теперь между нами все о'кей, правда?
– Ты великодушна, Эм. Она улыбнулась:
– Все, хватит о высоких материях. Ты не голоден?
Она быстро приготовила яичницу с грибами, и мы поужинали за кухонным столом. Эмили по-прежнему любила мороженое. Сегодня вечером на десерт было сливочное с клубникой.
– Ты хочешь развестись? – спросила она. – За тем и приехал сюда?
Меня это удивило.
– Нет, – ответил я. – Даже не думал об этом. А ты? – Можешь получить развод в любое время,
когда тебе угодно.
– А ты этого хочешь?
– Вообще-то, – спокойно сказала она, – я нахожу весьма полезным выступать иногда в роли замужней женщины, даже если на самом деле муж поблизости от меня нигде не околачивается. – Эмили облизнула ложечку, которой ела мороженое. – Я привыкла жить своим умом и давно не хочу быть приложением к мужу, если уж говорить начистоту.
Сложив тарелки в посудомоечную машину, она сказала:
– Но если не за разводом, то чего же ради ты приехал?
– Из-за лошадей Айвэна.
– Неправда. Ты бы мог расспросить о них по телефону.
Я хорошо знал безупречную честность Эмили. Она даже избавилась от некоторых клиентов, доставшихся ей в наследство от отца, потому что эти люди уговаривали ее заставить жокеев нарочно не выигрывать своих заездов. Это разные вещи, считала Эмили, выпускать молодую лошадь в легкий заезд, чтобы приучить ее скакать наперегонки с другими лошадьми, и пытаться обмануть любителей и знатоков конного спорта, умышленно придерживая фаворита, чтобы в следующий раз он скакал с более слабыми соперниками. «Мои лошади выходят на круг, чтобы побеждать», – решительно заявляла Эмили, и мир знатоков и любителей конного спорта ничтоже сумняшеся доверял ей.
Вот почему я поступил совершенно правильно, когда прямо сказал Эмили:
– Айвэн хочет, чтобы я спрятал Гольден-Мальта в каком-нибудь безопасном месте. – Ради Бога, о чем ты говоришь? Хочешь кофе? – спросила Эмили.
Она заварила кофе в новой кофеварке. При мне такой здесь не было.
Я рассказал Эмили о затруднительном финансовом положении пивоваренного завода.
– Пивоваренный завод, – резким тоном сказала Эмили, – задолжал мне за четыре месяца тренинга Гольден-Мальта. Я написала об этом лично сэру Айвэну незадолго до его сердечного приступа. Я не жадная, но от своих денег не откажусь.
– Ты получишь их, – пообещал я. – Но он хочет, чтобы я забрал отсюда Гольден-Мальта, а то его могут преждевременно продать в счет долгов пивоваренного завода.
Эмили нахмурилась:
– Я не могу позволить тебе забрать Гольден-Мальта.
– Ну... в общем, можешь.
Я нагнулся, достал из-под стола папку, которую привез с собой и вручил Эмили одну из заверенных копий документа о передаче мне полномочий доверенного лица сэра Айвэна. Я объяснил, что имею право действовать по своему усмотрению, чтобы сохранить собственность Айвэна, которая так или иначе включает в себя и Гольден-Мальта.
Эмили внимательно и даже как-то торжественно прочла документ от начала и до конца, а потом сказала:
– Так, хорошо, что ты намерен делать?
– Выеду отсюда верхом на Гольден-Мальте завтра утром, когда в городе и в его окрестностях будет полным-полно лошадей, движущихся в самых разных направлениях.
Взгляд Эмили выразил крайнее удивление. – Во-первых, – сказала она, – на нем не так-то просто ехать верхом.
– Я могу свалиться с него?
– Можешь. А во-вторых, куда ты поедешь?
– Если я скажу куда, то ты окажешься втянутой в это дело.
Эмили, подумав, сказала:
– Не вижу, как ты обойдешься без моей помощи. По крайней мере, мне придется сказать конюхам, чтобы они не волновались, если кто-нибудь из них заметит пропажу.
– Да, с твоей помощью мне было бы гораздо легче, – согласился я.
Кофе мы допили молча, а потом Эмили заговорила снова:
– Я люблю Айвэна. Формально он до сих пор мой свекор, так же, как Вивьен – до сих пор моя свекровь. Я иногда вижу их на скачках. Мы в хороших отношениях, хотя твоя мать никогда не проявляла ко мне теплых чувств. Тем не менее мы поздравляем друг друга с Рождеством, посылаем одна другой открытки.
Я кивнул. Об этом мне было известно.
– Если Айвэн хочет спрятать лошадь, я помогу ему, – сказала Эмили. – Так куда же ты все-таки поедешь?
– Я купил экземпляр журнала «Horse and Hound», – ответил я и, вынув журнал из папки, раскрыл его на странице с рекламными объявлениями. – Здесь есть упоминание об одном человеке, который присматривает за охотничьими лошадьми в платной конюшне и готовит их для преследования добычи по полной программе. Я хочу позвонить ему и спросить, не возьмет ли он к себе мою наемную лошадь на несколько недель, точнее – на четыре недели, с тем чтобы вернуть мне ее за день или два до «Золотого кубка короля Альфреда». Вернется ли Гольден-Мальт сюда или нет, сможет ли он участвовать в скачках при условии, что его тренером будешь ты?
Эмили рассеянно кивнула, глядя в ту точку на странице журнала, где я держал свой палец.
– Я не посылала бы Гольден-Мальта к этому типу, – сказала она. – Он груб и раздражает лошадей. А еще он думает, что неотразим и женщины без ума от него, считает, что он прямо-таки подарок судьбы для них.
– Ах, вот как!
После недолгого раздумья Эмили предложила мне:
– У меня есть одна подруга, которая оказывает те же услуги и во всех отношениях лучше этого типа.
– Она живет далеко отсюда?
– Примерно в восьми милях. Хотя вряд ли ты сумеешь легко найти ее...
– У тебя, помнится, всегда была под рукой карта этого района.
– Да, топографическая карта для артиллеристов. Но она уже устарела, ей семь лет. С тех пор проложили много новых дорог.
– Дороги могут меняться как угодно, а тропы для верховой езды какие были, такие и есть.
Эмили засмеялась и ушла в офис, откуда вскоре принесла карту, которую и разложила на кухонном столе.
– Ее конюшня здесь, на запад от Ламборна, – Эмили ткнула пальцем в карту. – Туда удобней всего ехать из Мэндауна. Смотри, это тут, сразу за деревней Фоксхилл.
– Найду, – сказал я.
Эмили с сомнением взглянула на меня и набрала номер телефона своей подруги.
– Моя конюшня переполнена, – сказала Эмили в трубку. – Ты не взяла бы у меня лишних лошадок на недельку-другую? Вообще-то, всего одного жеребца. Так можешь? Отлично! Кто-нибудь из моих конюхов завтра приедет к тебе на нем. Кличка? О, зови его просто Бобби. Держи его наготове, он должен участвовать в скачках. Потом пришлешь мне счет. Как твои детки?
Еще две-три дежурные в таких случаях фразы – и Эмили положила трубку.
– Ты поедешь к этой женщине, – сказала она. – Считай, что один фокус удался.
– Ты просто чудо.
– Согласна. Где ты ночуешь?
– Найду в Ламборне какую-нибудь комнатушку.
– Тебе лучше не афишировать свое присутствие здесь. Не забывай, что ты прожил в этом доме шесть месяцев, и люди знают тебя. И венчались мы с тобой не где-нибудь, а в Ламборнской церкви. Не надо, чтобы о нас сплетничали и говорили, что ты опять вернулся ко мне. Можешь спать вот на этом диване, и никто тебя не увидит.
– А может, в твоей постели? – брякнул я вдруг и сам удивился этому.
– Нет.
Я не пытался переубедить Эмили. Вместо этого позвонил матери и сказал, что сегодня не приду ночевать, но завтра, я надеюсь, появятся хорошие новости для Айвэна. Потом я позвонил Джеду Парлейну в Шотландию.
– Как ты там? – с беспокойством спросил он.
