Севильский слепец - Уилсон Роберт Чарльз (читать хорошую книгу .txt) 📗

5

Четверг, 12 апреля 2001 года,

Эдифисьо-дель-Пресиденте, квартал

Ремедиос, Севилья

Как это обыграть? Фалькон поборол искушение пробежаться пальцами по краю письменного стола, как концертирующий пианист в расцвете творческих сил. Он оперся подбородком на большой палец, сжал зубы и провел пальцем по скуле, ощущая, как по жилам мчится адреналин. Вот оно, подумал он. Но как заставить их расколоться? Порознь или вместе? Он чувствовал вдохновение. Решение созрело мгновенно: стравить петушка и курочку. Пусть понаскакивают друг на друга, поклюются, похлопают крыльями, поквохчут.

— Мы с сеньорой Хименес отправляемся в Порвенир, — повернулся он к Фернандесу. — Свяжитесь с младшим инспектором Пересом и помогите ему найти ту проститутку. Скажите ему, что мы опознали неизвестных с видеопленки.

Сеньора Хименес положила ногу на ногу и закурила сигарету. Ее стопа нервно подергивалась. Фалькон вышел в коридор, чтобы позвонить Рамиресу. Не очень ему повезло с помощником, но что поделаешь.

Рамирес был не в духе. Он сам взялся за бессмысленный опрос уволенных работников и пока, побеседовав с двумя, не добился ничего, кроме заверений, что они были рады развязаться с сеньорой Хименес. Фалькон наблюдал за ней через дверь, пока Рамирес выпускал пары. Она пощелкивала ногтями большого и указательного пальцев, что-то прокручивая в уме. Фалькон кратко проинформировал Рамиреса, дал ему адрес Басилио Лусены и велел ехать туда, приготовившись к «колке» двух главных фигурантов.

Фалькон повез Консуэло Хименес обратно через реку в дом № 17 по улице Рио-де-ла-Плата. В обеденное время движение на улицах оживилось. В парк высыпали бегуны, девчонки с хвостиками, радуясь солнцу, резвились за оградой. Он обожал подобные моменты в полицейской работе — катишь себе на машине, а в это время подозреваемый переживает тяжелейшую внутреннюю борьбу, мучаясь над вопросом: отрицать или признаться, продолжать разыгрывать роль, нанизывая ложь на ложь, или свалить с души камень, покаявшись и приняв наказание? Откуда исходит импульс, толкающий человека к принятию столь глобального решения?

За высокими башнями площади Испании он повернул направо на проспект Португалии.

Здание, ставшее главным украшением выставки «Экспо-29», до того ему примелькалось, что он не обратил бы на него никакого внимания, если бы не особенно яркий в тот день контраст красного кирпича, синего неба и буйной зелени. Фалькон вспомнил, как его отец, когда они смотрели по телевизору «Лоуренса Аравийского», аж вскочил с места, поняв, что снятое Дэвидом Лином Британское посольство в Каире — это оно и есть.

— Вы можете говорить, если хотите, — обратился он к донье Консуэло.

Она готова была изречь что-то сердитое, но одумалась. Достала из сумочки губную помаду и подкрасила губы… очень мило.

— Я так же заинтригована, как и вы, — сказала она, чем порядком его разозлила.

Он остановил машину, чуть не доехав до нужного дома. Рамиреса нигде не было видно. Фалькон вынул отчет о вскрытии трупа и еще раз прочел его, вникая в детали. Использованные инструменты, хирургическая сноровка, химические растворы, обнаруженные на одежде жертвы, — все это подтвердило его подозрения.

Рядом притормозила машина. Рамирес кивнул и проехал в конец улицы. Он вернулся пешком, вошел в ворота и позвонил в дверь дома № 17. Лусена отворил. Произошел обмен репликами. Рамирес предъявил удостоверение, после чего его впустили внутрь. Прошло несколько минут. Фалькон и сеньора Хименес вылезли из машины, позвонили. Лусена открыл дверь, явно встревоженный. Он заглянул Фалькону прямо в зрачки и перехватил голубую вспышку глаз своей возлюбленной. Он несомненно был напуган, но чем, Фалькон пока не знал. Они вошли. Хозяин определенно чувствовал себя стесненно в собственной гостиной под прицелом трех пристальных взглядов. Фалькон уселся рядом с телевизором, к которому была подсоединена видеокамера. Рамирес встал у двери. Лусена присел на краешек кресла. Сеньора Хименес устроилась на диване напротив, вполоборота к любовнику, скосила на него глаз и принялась качать ногой, закинутой на ногу.

— Как нам стало известно от сеньоры Хименес, прошлой ночью вы были у нее, — начал Фалькон. — Вы не могли бы вспомнить, когда вы ушли оттуда?

— Где-то около двух часов, — ответил он, прочесав пятерней свои тонкие каштановые волосы.

— Куда вы пошли из отеля «Колумб»?

Нога замерла в воздухе.

— Я вернулся сюда.

— Вы еще раз выходили из дома той ночью?

— Нет. Я выходил сегодня утром — на работу.

— Как вы туда добирались?

Он поколебался, смущенный этим вопросом.

— На автобусе.

Тут Рамирес взял инициативу в свои руки и начал пытать его относительно автобусных маршрутов. Лусена продолжал изворачиваться, пока Фалькон с невозмутимым видом не передал ему отпечаток с пленки системы видеонаблюдения.

— Это вы, сеньор Лусена? — спросил он.

Тот в подтверждение нервно тряхнул головой.

— Какой предмет вы преподаете в университете?

— Биохимию.

— Значит, вы, скорее всего, работаете в одном из тех зданий, что расположены на проспекте Королевы Мерседес?

Он кивнул.

— Совсем рядом с Гелиополисом, куда переехала сеньора Хименес, не так ли?

Он пожал плечами.

— Можно ли на вашем факультете достать такое вещество, как хлороформ?

— Проще простого.

— А физиологический раствор, скальпель и хирургические ножницы?

— Конечно, там же есть лаборатория.

— А что тут за циферки в нижнем правом углу снимка?

— Ноль-два-тридцать шесть, двенадцатого-четвертого-ноль-первого.

— К кому вы приходили в Эдифисьо-дель-Пресиденте в это время?

Он сжал пальцами переносицу и крепко зажмурился.

— Мы не могли бы поговорить об этом с глазу на глаз? — спросил он.

— Тут, кажется, нет посторонних, — заметил Рамирес.

— Через двадцать пять минут после того, как вы вошли в это здание, Рауль Хименес был убит, — сказал Фалькон, поняв наконец, что Лусена скорее ищет у него поддержки, чем опасается его. Боится он женщины.

— Я ходил на восьмой этаж, — произнес Лусена, вскидывая руки.

Такой неожиданный ответ заставил Рамиреса взяться за блокнот.

— Восьмой этаж? — переспросила сеньора Хименес.

— Орфилья Тринидад Муньос Дельгадо, — прочел Рамирес.

— Да ей, должно быть, лет девяносто, — заметила сеньора Хименес.

— Семьдесят четыре, — уточнил Рамирес. — Там есть еще Марсиано Хоакин Руис Писарро.

— Марсиано Руис, театральный режиссер, — уточнил Фалькон.

Лусена ответил ему кивком.

— Я знаю его, — сказал Фалькон. — Он приходил к моему отцу, но ведь он же…

— Un maricon, [18] — хрипло припечатала сеньора Хименес.

Рамирес, точь-в-точь как коверный клоун, сделал шаг назад и вылупился на Лусену. Фалькон по мобильнику позвонил Фернандесу, который сообщил ему, что во время его дневного обхода квартир у Рамиреса ему не открыли.

— Его сегодня не будет, — сказал Лусена. — Он завез меня на работу и поехал в Уэльву. Он там ставит «Bodas de Sangre» [19] Лорки.

В комнате повеяло грозой. Сеньора Хименес пулей сорвалась с места, так что никто не успел ее остановить. Она замахнулась и наотмашь ударила Лусену по скуле. Это была не просто пощечина, а тяжеленная оплеуха. Да еще все эти кольца, подумал Фалькон.

— Hijo de puta! [20] — прокричала она от двери.

Кровь тонкой струйкой потекла по щеке Лусены. Хлопнула входная дверь. Каблуки застучали по мощенной плиткой дорожке.

— Не понимаю, — нарушил молчание Рамирес, почувствовав облегчение после ее ухода. — Зачем же вам было трахать ее, если вы…

Лусена выдернул из пачки несколько салфеток и промокнул кровь.

— Ну объясните же мне, ради бога, — снова обратился к нему Рамирес. — Ведь вы или то, или другое, разве не так?