Живым не брать - Щелоков Александр Александрович (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Макс двинулся напрямик через поле. Сделал шагов пятьсот, остановился. Сказал восхищенно:
— Во, курвец, ни хренасеньки домик отгрохал!
Он обошел забор, внимательно его разглядывая. Трудно сказать, думал ли хозяин коттеджа о возможности налета хазар на его усадьбу, но глухая трехметровая стена походила на крепостную и могла остановить даже танк. Не было только зубцов с бойницами как на кремлевской, и скошенных амбразур, чтобы поливать через них осаждающих кипящей смолой.
Ворота усадьбы были широко распахнуты. Через них то и дело въезжали и выезжали грузовики. Два самосвала завозили чернозем для цветочных клумб и газона, три крытые «Газели» доставляли в дом новую мебель — большие картонные упаковки, изрисованные надписями на каком-то заграничном языке.
Преграждая посторонним, вход во двор, у створок ворот на складном стульчике с парусиновым сидением и алюминиевыми ножками, подставив голый торс солнцу сидел охранник — мужик ого-го! Бугристые бицепсы, плечи с рельефной мускулатурой, развитая сильная грудь…
— Пропустишь? Меня позвали по делу.
— Значит, ты токарь?
— Слесарь.
— Ага, слесарь. По металлу, по хлебу и по салу.
— А где бабенка?
— Какая?
— Та, что ко мне приходила.
— Экономка? В доме. Чо, понравилась?
— Ничего. Вертлявая. Вполне годится.
Охранник крепости посуровел, насупился, угрожающе расправил плечи и шевельнул ими.
— Насчет этого — застегни мотню. Танька — моя жена. Протянешь к ней лапы, оторву ноги вместе с яйцами. Просек?
Чтобы переключить разговор с опасной темы на более нейтральную, Макс спросил:
— Ничего у вас работка, или так-сяк?
— Кайф, — ответил охранник лениво.
Макс удивился совершенно искренне:
— Чего ж хорошего? Чужое стерегти — какой кайф?
— А может я свое стерегу? — страж крепости взглянул на Макса, хищно сверкнув глазами.
— Ладно вам! — Макс вложил в слова столько сомнения, чтобы они звучали, как «меня не купишь».
— Чудак! — Страж ворохнулся на стульчике, и тот жалобно скрипнул соединительными винтами. — Слыхал про миллионщика Рабиновича?
Макс понял: имелся в виду какой-то анекдот, но про Рабиновича анекдотов сочинены тысячи тысяч, поэтому лучше не угадывать.
— Нет, не слыхал.
— Так вот, паря, у Рабиновича в доме было три сортира и в каждом по толчку. Один — серебряный, второй — золотой, третий — алмазный. И все равно, когда пришли наши этого олигарха раскулачивать, он наложил в собственные штаны.
Макс засмеялся.
— Здорово, но к чему? Вы что, красный?
— Нет, милок, я либеральный демократ. — Охранник взял со стола черную фуражку с высоким околышем, которую трудно сказать по какой причине в народе прозвали «поцкой» и возложил на голову, как корону. — Похож на Жириновского? Так вот, когда мы придем к власти, я у этих ворот этой хазы окажусь первым. Мы олигархов пощиплем.
— Хорошая мысль, только если другие это раньше не сделают.
— Что? — охранник не сразу понял намек.
— Придут ночью и общиплют хазу. Ты один за всем не уследишь.
— Ну, ну, размечтался! Тут по всей ограде натыкана электроника. Перелезь — шухер вмиг пройдет даже до милиции.
— А-а, — сказал Макс, — Тогда дело другое. Так вы меня пропустите?
— Иди, иди, тебя уже ждут.
Макс прошел через двор, приблизился к парадному крыльцу, над которым простирался огромный козырек, сделанный так, чтобы на выходивших из автомобиля людей не капал дождь. Экономка ждала Макса у двери.
— Пойдемте в дом. Сюда.
Чтобы пройти к санузлу, они пересекли просторную гостиную. Макс обалдел от роскоши, которую увидел. Лепные карнизы, с веточками и золочеными яблочками. Хрустальная люстра, цену которой он не мог назвать даже предположительно. Два дивана вдоль стен. На стенах — картины. Они на Макса впечатления не произвели, и он определил их одним словом — хренота. И в самом деле — женщина с телом красного цвета с головой, приплющенной как тыква. Пестрые квадраты, круги и прямоугольники, разбросанные по полотну. Так, блажь для фраеров.
В стеклянном шкафу на стеклянных полках одна к одной стояли маленькие фигурки — то ли слоновая кость, то ли пластмасса. Подогнув под себя ноги, сидели мордастые божки с узким разрезом глаз. Пучились какие-то существа, непонятного происхождения, короче, так — мура всякая, но глаз привлекала, внимание задерживала своей вызывающей необычностью.
— Что это? — спросил Макс у Танечки, которая шла за ним, не отставая ни на шаг. Должно быть боялась, как бы слесарь не запустил руку в хозяйские тайники.
— Нэцкэ.
— Чо-чо?
Танечка бросила на Макса взгляд, полный превосходства.
— Произведение японского национального искусства. Слоновая кость. Девятнадцатый век.
Было нетрудно догадаться, что сказано это так, как должно быть говорил хозяин дачи своим гостям, демонстрируя им коллекцию.
— И на что они?
Наивный вопрос человека, который не представляет, зачем на пустяки тратить деньги, если их можно израсходовать с куда большим толком — проесть и пропить. И опять Танечка посмотрела на Макса, будто на несмышленыша.
— Денег у них много. — Было ясно, что «они» — это хозяева дачи. — А нынче что такое деньги? Бумажки. Другое дело — произведения искусства. Или там ювелирка, брулики… Эти штучки не дешевеют.
— Так и брали бы ювелирку.
— Ха! Ты знаешь, сколько стоит вот этот пузатый? — Танечка ткнула пальчиком в стекло, указывая на маленькую фигурку из слоновой кости, местами посеревшую от времени.
— Сколько?
Во всех случаях, когда в отношении чего-то можно было задать такой вопрос, ответы на него всегда волновали Макса. К вещам он подходил только с денежными мерками. Какая разница между «Нисаном» и «Мерседесом» (кроме отличий в их внешнем виде) Макс не знал: за руль он никогда не садился, ни одного метра даже в качестве пассажира в таких машинах не проехал. Все для него определяла цена: «Мерседес» дороже «Нисана» — значит он и лучше.
— Угадай.
Именно в тот момент Макс заметил, что Танечка откровенно заигрывает с ним. Она вдруг легонько подтолкнула его плечом и взглянула с особой многозначительностью.
— А что угадывать? Я бы за неё ничего не дал.
— Тундра! — Танечка заливисто засмеялась и ладошкой легонько дотронулась до груди Макса, словно отталкивала его. — Ну, тундра. Эта штука стоит тысячу баксов.
— Откуда знаешь?
— Хозяин гостям говорил.
— Трёп! — Макс покачал головой. — Твой штымп чернуху лепит.
— Ну да! Тут недавно к нему япошка подваливал. Увидел все это и глаза плошками.
Танечка оказалась в такой близости от Макса, что он ощутил тепло её тела, и тут же притянул её, прижал к себе.
— Какая ты мягкая.
— Пусти, — сказала Танечка, не повышая в голоса, но в нем не было главного — протеста и возмущения.
— Ой, ой, — Макс сомкнул объятия ещё крепче. — Будут ещё желания?
Он чувствовал — женщина в его руках млела. Она задышала отрывисто, ещё более обмякла, расслабилась. Макс поцеловал её в губы, и Танечка ему ответила — её рот полуоткрылся и гибкий язык коснулся его языка. Это произошло неожиданно, быстро, и в тот же миг она оттолкнула его от себя.
— Побаловался и хватит. Пошли, покажу, где надо исправить.
Санузел выглядел шикарно — широкая ванная комната с ванной, утопленной краями до уровня пола, отдельная душевая кабинка, раковина типа «тюльпан», сверкавшие позолотой краны, крючки вешалок, задвижки и ручки дверей.
— Вот эта бандура течет, — сказала Танечка и показала на блестевшую никелем спираль полотенцесушителя.
Макс осмотрел устройство и обнаружил черную точку свища, из которого на кафельную стенку брызгала тоненькая струя воды.
— Надо ставить хомут, — сказал он. — Иначе тут ничего не сделаешь. Либо снимать все и паять.
— Еще чего! — Танечка говорила как капризная хозяйка, кому не по душе кустарщина, к которой прибегали при ликвидации протечек обычные российские обыватели — всякие там хомуты и пайка. — Надо ставить новый.
