Последняя камелия - Джио Сара (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
– Болван!
Я улыбнулась. Да, придется нелегко, но пока все идет нормально.
Позже в зале для прислуги миссис Диллоуэй проинструктировала меня:
– Дети пьют чай в три. Сразу после этого Николас и Эббот берут уроки верховой езды, а Кэтрин и Джени – уроки фортепиано.
Я кивнула, а она направилась в коридор.
– Позвольте спросить: почему Кэтрин не позволяют ездить верхом с братьями? – спросила я сидевшую рядом со мной Сэди.
Та вздохнула.
– Лорд Ливингстон против. С тех пор, как умерла леди Анна.
Я понизила голос:
– Она погибла, катаясь верхом?
– Нет, нет, – ответила Сэди. – Что вы, если бы катаясь верхом! – Она сжала бусы у себя на шее и вздохнула. – С тех пор как она умерла, лорд Ливингстон стал совершенно другим человеком.
– Как это?
Сэди осмотрелась по сторонам, словно опасаясь, что среди чашек, выстроившихся на полке, могли прятаться шпионы.
– Он совсем переменился. Замкнулся в себе. Ну, пожалуй, он всегда был замкнутым, но теперь совсем другое дело – стало гораздо хуже. Я бы сказала, в день, когда умерла леди Анна, дети потеряли обоих родителей. Он не обращает на них никакого внимания. Жаль.
Я придвинулась поближе к Сэди.
– А как она умерла?
Девушка пожала плечами.
– На самом деле никто не знает. Ее тело нашли там. – Она махнула рукой, помолчала, а потом понизила голос до шепота: – В саду.
Я прикрыла рот рукой.
– Ужасно. Наверное, лорд Ливингстон очень ее любил.
Сэди как будто боролась с собой. Она откусила булочку и, не успев прожевать, сказала:
– Наверное, можно и так сказать, но леди Анна не была здесь счастлива. Никогда. Ей никогда не нравились болота, уединение. Она скучала по Америке. Конечно, лорд Ливингстон пытался сделать ее счастливой. – Девушка указала на окно. – Он привозил всевозможные растения, деревья и кусты, какие только можно себе представить. И редкие. Надо было видеть, как тут дефилировали садовники с цветами из дебрей амазонских лесов. – Она вздохнула. – И этот сад… Лорд Ливингстон помог ей отыскать все камелии. Боже, как она любила камелии! Когда дело касалось сада леди Анны, никакие траты не принимались в расчет. Но знаете, он все равно не мог сравниться с ее садом в Америке. – Сэди кивнула своим мыслям. – Никогда не забуду ее лица в дни, когда она получала оттуда письма. Можно было подумать, что у нее вот-вот разорвется сердце.
– И она никогда не ездила домой?
Девушка покачала головой:
– Леди Анна была из богатой семьи. Насколько я знаю, его светлости нужно было состояние, чтобы сберечь это поместье. А ее отец хотел, чтобы она жила как можно дальше от Чарлстона.
– Почему?
– Поговаривали, что она влюбилась в парня, который был беден. Они не могли быть вместе. Поэтому ее послали в Англию. Но лорд Ливингстон не понимал, что нельзя держать жену, живую женщину, под замком. Даже в компании редчайших цветов. Она тосковала по жизни в Чарлстоне, но лорд Ливингстон и слышать об этом не хотел. А когда родились дети, ее приговор был подписан. Она уже не могла уехать. И, думаю, это ее и сломило.
– Неудивительно, что дети так горюют, – сказала я, качая головой. – Сколько им, наверное, пришлось пережить!
Сэди кивнула.
– Ты говоришь, ее нашли в саду?
– Да. В то утро между ней и его светлостью произошла ссора. Тяжелая ссора. Я знаю, потому что скребла полы рядом с гостиной. Леди Анна выбежала, и я видела, что она плачет. Она попила чай на террасе с этим ужасным садовником мистером Блитом, а потом отправилась на прогулку в сад. Там ее вечером и нашли.
– Что же случилось? – с волнением спросила я.
– Никто не знает, – приглушенным голосом произнесла Сэди. – Но мне никогда не нравилась вся эта история. Его светлость немедленно уволил мистера Блита. – Она вздохнула. – Одному Господу известно, что произошло в этом саду. Бедная леди Анна, она…
– И на этом все, Сэди, – из дверей послышался голос миссис Диллоуэй.
Как долго она там стояла? Ни я, ни Сэди ее не заметили.
– Да, мэм, – быстро ответила девушка, покраснев. – Я только рассказывала мисс Льюис о…
– Да, я знаю, что вы обсуждали с мисс Льюис – то, о чем ты не должна говорить. А теперь тебе пора начинать уборку. Пора собирать белье для стирки. Пожалуйста, займись этим.
– Да, мэм, – сказала Сэди, вскакивая.
Миссис Диллоуэй неодобрительно посмотрела на меня и повернулась на каблуках.
Позднее в зале для прислуги (на самом деле это был совсем не зал, но так называли людскую; там вдоль одной стены стоял длинный стол со скамьей, а вдоль другой – ряд стульев) Сэди спросила:
– А как там, в Америке?
– О, я бы сказала, прекрасно, – ответила я.
– Я всегда недолюбливала американцев, – сказала миссис Марден, бросив на меня взгляд. – Но мне нравится их акцент. У леди Анны было такое же произношение. – Кухарка нахмурилась, словно вспомнив что-то неприятное. – Насколько я поняла, в Америке не едят рагу?
– Простите, я не совсем вас понимаю, – встревожилась я.
– Сегодня ты почти не прикоснулась к обеду, – усмехнулась она.
– Извините, у меня как-то нет аппетита с тех пор, как я покинула дом.
Кухарка была крупная: рослая и полная. У нее была короткая стрижка, а когда она улыбалась, что случалось не часто, был виден ее кривой передний зуб.
– Если тебе не нравится моя стряпня, можешь так и сказать. Нечего ходить вокруг да около.
– Я вовсе не это хотела сказать, мэм, – вспыхнула я и, чтобы оправдаться, указала на хлебную доску на столе. – У вас прекрасная выпечка.
Миссис Марден удивленно изогнула брови.
– А тебе-то откуда знать?
– Я разбираюсь в выпечке. Я выросла в булочной.
– Боже, боже, – проговорила она, словно мое замечание подлило масла в огонь. – В Ливингстон-Мэноре поселилась дочка пекаря.
Миссис Диллоуэй прокашлялась.
– Миссис Марден, возможно, она сумеет дать вам несколько дельных советов по поводу ваших лепешек.
Усмехнувшись, кухарка вернулась к своей миске.
В дверях зала для прислуги появился большой мужчина с темными волосами и выпирающим кадыком. Он был так высок, что ему пришлось наклониться, чтобы войти. Он остановился у раковины у окна, чтобы помыть руки, прежде чем сесть за стол. Ища мыло, он встретился со мной глазами, но, не улыбнувшись, отвернулся. С его рук потекла грязноватая вода.
– Мисс Льюис, это мистер Хэмфри, шофер лорда Ливингстона, – представила его миссис Диллоуэй, когда он сел и начал есть, помогая себе куском хлеба. – Мистер Хэмфри, мисс Льюис – наша новая няня.
Он кивнул и спросил:
– И что вы думаете о них?
– Простите? – не поняла я.
– О детях, – пояснил он, твердой рукой намазывая маслом толстый ломоть хлеба. Под ногтями у него оставалась грязь, которую не удалось выскрести.
– Ах да. Я надеюсь, они привыкнут ко мне после всего, что им пришлось пережить.
Жуя, он пробурчал что-то невнятное.
– Следите за старшим, – сказал шофер, когда приступил к чаю. – Говорю вам: это просто черт с вилами.
– Не знаю, пока я бы так не сказала.
– Говорите, что хотите, – хмыкнул он, – но этот мальчишка – воплощение дьявола.
– Мисс Льюис, – вмешалась миссис Диллоуэй, – мистер Хэмфри просто сердится, полагая, что это Эббот проколол ему шину на прошлой неделе.
– Что заставляет вас думать, что это сделал он?
Мистер Хэмфри откинулся на спинку стула.
– Я узнаю виновного по лицу. К тому же вы, наверное, видели его ухмылку, когда мне пришлось поставить на шину заплатку.
– Возможно, вы неправильно его поняли, – сказала я. – И его братьев, и сестер тоже. В конце концов, они ведь недавно потеряли мать.
В помещении воцарилась тишина, и я ощутила, как мои щеки покраснели.
– Мисс Льюис, – начала миссис Диллоуэй, – если у вас нет аппетита, почему бы мне не показать вам дом?
Я кивнула:
– Это было бы здорово. Спасибо.
Мы поднялись по лестнице и миновали дверь в фойе. Миссис Диллоуэй сразу подошла к золоченому канделябру на дальней стене и потерла его рукавом.