Человек, который улыбался - Манкелль Хеннинг (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Он резко поднялся и сел. Интуиция подсказывала ему, что решение где-то рядом. Что какая-то система все же есть. Вернее, антисистема, подделка, скрывающая истинный ход событий.
Итак, Стен Торстенссон не имел никаких доказательств, что это была не обычная автомобильная авария. Он не видел ножку стула в мокром поле, не знал про сломанный стул в багажнике отцовской машины. Именно потому, что он не мог найти никаких доказательств, он и обратился ко мне. Не поленился разузнать, где я нахожусь и приехал в Скаген.
Но он в то же время оставляет ложный след. Открытка из Финляндии. И через пять дней его убивают в конторе. И нет никаких сомнений, что это убийство.
Валландер почувствовал, что теряет нить. С таким трудом нащупанная схема, вернее две схемы, одна наложенная на другую, ускользали. Додумать эту мысль до конца он был не в состоянии.
Он просто-напросто устал. Дальше этих простых выводов двинуться этой ночью не удастся. По опыту он знал, что еще не раз вернется к этим догадкам – если только они имеют какое-то значение.
Он пошел в кухню, вымыл чашку из-под кофе и собрал с пола обрывки бумаги.
Надо начать с начала. А где начало? Густав или Стен Торстенссон?
Он долго не мог уснуть, несмотря на усталость. Интересно все же, что заставило Анн Бритт выбрать профессию полицейского? Когда он последний раз поглядел на часы, было половина третьего утра.
Валландер поднялся в начале седьмого, невыспавшийся и уставший, со странным чувством, что проспал. Около половины восьмого он уже был в управлении. Эбба сидела на своем обычном месте в приемной. Заметив его, она поднялась и пошла ему навстречу. Она была так откровенно тронута, что у него подступил комок к горлу.
– Я даже не поверила, – сказала Эбба. – Ты и в самом деле вернулся?
– Как видишь…
– Мне кажется, я сейчас заплачу.
– Не надо, – попросил он. – Потом поболтаем.
Он поспешил по коридору. В его кабинете основательно убрались, на столе лежала записка – звонил отец. Судя по неразборчивому почерку, записку написал Сведберг – отец звонил вчера вечером. Он взял было телефон, но решил, что позвонит попозже. Вытащил блокнот, где накануне записал свои мысли, и внимательно прочитал. Вчерашнее чувство, что где-то во всем этом угадывается некий порядок, схема, исчезло. Он отодвинул блокнот. «Слишком рано, – решил он. – Я полтора года прогулял неизвестно где, но терпения не прибавилось». Почему-то это его раздражало. Он снова взял блокнот и открыл чистую страницу.
Надо было начинать все с начала. А поскольку никто не мог с уверенностью сказать, где это самое начало находится, придется копать как можно глубже, не отвергая ни одну версию. И лучше бы следствие возглавил Мартинссон. Он, разумеется, приступил к службе, но еще не готов взять на себя всю полноту ответственности.
Задребезжал телефон. Он, посомневавшись, взял трубку.
– Слышал потрясающую новость, слышал, – сказал Пер Окесон. – Должен сказать, что очень рад.
С Пером Окесоном, прокурором, у Валландера сложились очень хорошие отношения. Они, конечно, иногда спорили, не соглашались в трактовке материалов следствия, Валландер злился на него иной раз, когда тот отказывался подписать ордер на арест в случае, казавшемся Валландеру совершенно очевидным, но у них всегда находилось решение, потому что они одинаково относились к своей работе.
Оба терпеть не могли небрежности в следствии.
– Должен признаться, что чувствую себя пока не в своей тарелке, – сказал Валландер.
– Тут только и говорили, что ты уходишь на пенсию по болезни. Нужно бы сказать Бьорку, чтобы он объяснил людям, что сплетни полицейских не красят.
– Это не сплетни, – сказал Валландер. – Я и в самом деле решил уйти на пенсию.
– А что тебя заставило передумать?
– Кое-какие события, – уклончиво ответил Валландер.
Пер Окесон замолчал, ожидая продолжения. Но продолжения не последовало.
– В общем, я и в самом деле очень рад, что ты вернулся, – повторил Пер Окесон после долгой паузы. – Уверен, что и остальные тоже.
Валландеру уже немножко поднадоели изъявления дружеских чувств, тем более что он в эти признания не особенно верил.
«Цветущий луг и болото, – подумал он. – Так и живешь всю жизнь – одной ногой там, другой здесь».
– Догадываюсь, что ты возглавишь следствие по делу Стена Торстенссона, – сказал Пер. – Надо бы встретиться и обсудить, что и как.
– Не думаю, чтобы я его возглавил. Принять участие – да, но насчет возглавить – нет. Я попросил подключить меня к делу, но с условием, что отвечать за него будет кто-то другой.
– Не мое дело, как вы там решите, – сказал Пер Окесон. – Я просто рад, что ты вернулся. Осмотрелся немного?
– Не могу сказать.
– Насколько мне известно, ничего важного пока не всплыло… Бьорк считает, что следствие будет долгим. А ты сам как думаешь?
Валландер задумался, прежде чем ответить.
– Сам я пока ничего не думаю.
– В странное время мы живем, – сказал Пер Окесон, – жить стало опасно. Без конца анонимные угрозы. Власти раньше работали при открытых дверях, а теперь попрятались в какие-то бункеры… Надо покопаться среди его клиентов. Может найтись ниточка. Недовольный клиент, к примеру.
– Уже начали, – сказал Валландер.
Они договорились, что Валландер зайдет к нему после обеда. Он заставил себя вернуться к составлению плана следствия, но никак не мог сосредоточиться. В раздражении бросил ручку и пошел за кофе, опасаясь встретить кого-нибудь в коридоре. Было уже четверть девятого. Он выпил кофе, думая, когда же пройдет это его упорное нежелание встречаться с людьми. В половине девятого он поднялся, сгреб бумаги и направился в комнату для совещаний. По пути ему вдруг пришло в голову, что за те пять дней, что прошли после убийства Стена Торстенссона, почти ничего не сделано. Обычно первые дни бывают лихорадочными и приносят максимум информации.
Что-то в его отсутствие изменилось, только он не мог понять, что именно.
Без двадцати девять все были на месте, и Бьорк, как обычно, тяжело опустил ладони на стол, давая понять, что оперативка началась. Он сразу повернулся к Валландеру.
– Курт, – сказал он. – У тебя еще глаз не замылен, ты только что окунулся в это дело. Как двигаться дальше?
– Ну, это не мне определять. Я даже не успел толком ознакомиться с материалами.
– Может, ознакомиться ты и не успел, но зато сразу предложил что-то путное, – возразил Мартинссон. – Я-то тебя хорошо знаю и готов держать пари, что ты вчера весь вечер сидел и набрасывал план следствия. Так или не так?
Валландер кивнул. Вдруг он понял, что если ему позволят взять на себя руководство следствием, он не будет сильно возражать.
– Я попытался подбить итоги, если это можно назвать итогами. Но сначала мне хотелось бы рассказать, что произошло неделю… нет, теперь уже больше недели назад в Дании. По-хорошему, надо было это сделать еще вчера, но вчера был сумасшедший день.
И он, делая вид, что не замечает удивленные взгляды сотрудников, рассказал о визите Стена Торстенссона в Скаген, стараясь не пропустить ни одной детали.
Когда он закончил, все долго молчали. Наконец слово взял Бьорк. Он не скрывал раздражения.
– В высшей степени странно, – сказал он. – Не могу понять, почему именно Курт вечно попадает в такие ситуации!
– Я направил его к тебе, – возразил Валландер, чувствуя, что начинает злиться.
– Ладно, не о чем говорить, – продолжил Бьорк, словно не слыша замечания Валландера, – но согласись, что странно. А фактически это означает, что мы должны вновь поднять дело об автокатастрофе.
– Работать сразу в двух направлениях не только естественно, но и необходимо, – сказал Валландер. – И мы должны исходить из того, что убиты двое, а не один. Отец и сын. Нельзя упускать из виду ни того, ни другого. Конечно, ответ на вопрос может заключаться в их частной жизни. А может быть, и в профессиональной – у них была одна адвокатская контора. И то, что Стен Торстенссон не поленился приехать ко мне в Скаген, чтобы рассказать, что отец последнее время был не в себе, дает повод думать, что ключ к разгадке – Густав Торстенссон. Но абсолютной уверенности нет… Хотя бы потому, что Стен послал открытку фру Дюнер из Финляндии в тот день, когда он был в Дании.
