Следователь по особо важным делам - Безуглов Анатолий Алексеевич (книги без регистрации txt) 📗

Женщина невольно обвела комнату глазами:

— Значит, тут обосновались. Это хорошо. А столуетесь где?

— В чайной.

— Это не дело. — Она сняла болонью, повесила на вешалку у двери. — Какие будут указания?

— Спасибо, мне действительно ничего не надо.

Женщина пожала плечами:

— Странно, а меня сняли с задания. Полковник приказал: из Павлодара — прямо сюда. Двое суток добиралась…

Только теперь до меня дошло.

— Вы… Вы старший лейтенант Ищенко?

— Так точно, товарищ следователь.

Я рассмеялся:

— Ради бога, простите меня. Я, признаюсь, принял вас за… Тут, понимаете, Мурзин все меня заботой окружает…

Давайте знакомиться. Игорь Андреевич.

— Серафима Карловна. — Она протянула руку. — Обознались, выходит?

— Обознался.

— Это, может, и хорошо, — сказала она. — Если свои не признают, то уж другие-прочие — тем паче…

Да, для оперативной работы Ищенко подходила в самый раз. Обыкновенная гражданочка, каких много встретишь по стране — ив городе и в деревне…

Ждал такого бравого мужичка, а тут — тётечка… На секунду у меня промелькнула мысль: может быть, это финт Кукуева, замначальника следственного отдела прокуратуры края? Все-таки не какой-нибудь опытный мужчина, а всего-навсего женщина… Что ж, поживём — увидим.

— Садитесь, пожалуйста, Серафима Карповна, потолкуем. Без вас я как без рук. И уйма вопросов…

Она достала из хозяйственной сумки пачку «Беломора».

Закурила.

— Прежде всего, как устроились? — спросил я.

— Вы не беспокойтесь, Игорь Андреевич, у меня здесь родственники. Считайте, как у себя дома…

— Хорошо. Вы с самого начала принимали участие в предварительном следствии?

— От и до.

— И не удивляетесь, почему я снова взялся за него?

Она просто ответила:

— Начальству виднее. С горки, как говорится…

— Оно, конечно, так. Но ведь внизу, под горкой… коечто получше разглядеть можно.

— Можно. Но вот нужно ли, это не нашего ума дело.

— Вы так считаете?

— Конечно, мопнГбы покопаться основательнее. Проверочек провести побольше. А раз дело ясное, зачем тянуть?

Других дел много.

Я заметил, что говорит она не очень решительно. И оспаривать действия моего предшественника не берётся.

— Серафима Карповна, как получилось, что не допросили Марию Завражную? Ближайшая подруга умершей…

— Очень просто. Её тут не было во время следствия.

— Как это? Она ведь в тот день была с Залесской на работе.

— — Была. А через день в отпуск уходила. Супруг её, тракторист с Поволжья, из-под Оренбурга. Он приезжал ha посевную. Обженились, как говорится, в два счета. И выходит, повёз молодую жену родным показать.

— Но ведь можно было послать отдельное требование?

— Можно, — вздохнула Ищенко. — А потом дело прекратили…

— Ну что ж, вопрос ясен. Может, и правильно. Говорил я с Завражной, но без толку. Странный человек. Все время куда-то нос воротит. Молчит. Боится, что ли…

— Просто вы ничего не знаете о ней.

— А что такое?

— Глаза у неё одного нет. Искусственный.

— Вы с ней виделись?

— Нет. По разговорам.

Да, товарищ Чикуров, тебе следует поставить в случае с Завражной двойку за наблюдательность. Но я не сдавался:

— Мало ли люден с увечьями. Свыкаются. У нас в институте был один слепой студент. Общительный, весёлый человек. В красном уголке, в общежитии, первьяд приходил к телевизору. Не пропускал ни одного нашумевшего спектакля…

— У кого как. Маша была, как говорится, первой девкой на деревне. И пела, и плясала, парни хороводом под её окнами ходили. Не один синяк под глазом был из-за неё поставлен. А когда года два-три назад парнишечка за ней увивался, говорят, влюбилась девка по уши. На мотоцикле катал. И докатались, в овраг угодили. Ему ничего, а она глаза лишилась. Дело к свадьбе шло. Он, залётный, как она попала в больницу, лыжи навострил и был таков. Вышла Маша изуродованная, кавалеры подевались кто куда.

Конечно, девчат вокруг много и вс„ у них на месте. Надо же, угораздило лицо испортить. Пусть бы какая другая отметина, на руке там, на теле. А тут-самый главный вид.

Молодые, они прежде всего на парад смотрят. Душа, можно сказать, на самом последнем месте… Вот и получилось, что от вчерашней павы отвернулись. Мало кто выдержит такое. Ушла в себя. А с Залесской быстро сошлась. Но всетаки Мария вышла замуж. Залесская в этом сыграла не последнюю роль. И вдруг — совершить самоубийство. Думаю, очень на Машу подействовало.

— Подействовало, конечно. Я с вами согласен. Но наверное, семья лечит…

— Кого лечит, а кого калечит. Говорят, правда, мужик у Маши спокойный. В обиду не даёт. Она очень добрая на самом деле. Застенчивая.

— И все-таки мне нужно, чтобы Завражная была пооткровенней.

Серафима Карповна кивнула:

— Верно. Меж подругами редко бывают тайны.

— Что ж, попытаемся ещё раз. Теперь, Серафима Карповна, вот о чем. Об Ильине.

— Главный агроном?

— Он. Вы что-нибудь знаете о нем?

Ищенко достала новую папиросу.

— И тогда, с прежним следователем, разговор о нем заходил. Болтают по селу, что его с Залесской часто видели. Якобы даже в ресторане Североозерска.

— Ну и что?

— Так ведь как болтают: сам, мол, не видел, люди видели, мне сказывали. Как только начнёшь уточнять — следов нет. Все в кусты.

— Можно было спросить у работников ресторана.

— Можно, конечно. Следователь был у секретаря райкома, товарища Червонного. Ильиным интересовался. Червонный его хорошо характеризовал. И после этого — все.

Любые действия по отношению к главному агроному мы прекратили.

— И все-таки, Серафима Карповна, Ильиным мы займёмся.

— Это задание?

— Да. Первое. Второе-Станислав Коломойцев.

Ищенко усмехнулась:

— Знаменитая личность.

— Вот как?

— О-о! До сих пор помнят.

— Расскажите.

— Самородок. Художник. При Залесском ещё выставку в клубе организовали. В Барнаул хотели везти. Да это несчастье случилось. Залесский не успел, уехал. А гонору у парня теперь на весь век хватит…

— Я тоже это заметил. Так что постарайтесь выяснить, в каких он был взаимоотношениях с семьёй Залесских.

С Аней. — Серафима Карповна кивнула. — И ещё. В июне — июле здесь были приезжие. Механизаторы, студенты. Хорошо бы поработать и в этом направлении…

— Много народу побывало. Много.

— Знаю, Серафима Карповна, объём работы большой.

А с другой стороны — вдруг и обнаружим какую-нибудь сомнительную личность.

— Значит, не отрицаете убийство?

— Я ничего не отрицаю. И пока, увы, ничего не утверждаю…

Уходя, Ищенко решительно повторила:

— В столовой обедать не годится. Но мы это организуем.

Я попытался возразить. Насколько Серафима Карповна была осторожна в наших деловых отношениях, настолько здесь она проявляла завидное упорство.

Мне даже стало любопытно. Как это она устроит? И чем руководствуется? По мне, главное, чтобы оперативник знал своё дело. А с хозяйственными и прочими вопросами я управлялся всегда сам.

По уходе старшего лейтенанта я решил подвести коекакие итоги. Сначала следовало определить круг людей, о которых мне надо было знать подробнее. Без этого к ним ключа не найдёшь, свидетельство чему — история с Завражной. Пока не появились новые лица, уже знакомые должны быть у меня как на ладони.

Прежде всего, конечно, супруги Залесские. Почему они появились в Крылатом? Оба с агрономическим образованием. Один становится завклубом, другая — воспитательницей в детском саду. Что их привлекло сюда? Длинный рубль?

Сомнительно. Залесский получал в месяц девяносто рублей, а жена — семьдесят пять. Такую зарплату они могли иметь и в Вышегодске. Кстати, об этом городе я раньше не знал. Неудивительно. Уверен, что мало кто знает и Скопин-городок в Рязанской области. Для меня он знаменит тем, что я осчастливил его своим рождением…

Коломойцев показал, что Валерий Залесский приехал в Кулунду якобы для того, чтобы собрать материал и написать роман о целине.