Мертвые глаза Лондона - Уоллес Эдгар Ричард Горацио (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Глава 17
Утром Хольт получил ответ на свой запрос о директоре Приюта:
«В списках духовных лиц обнаружен лишь один Джон Дирборн, готомский священник в возрасте 73 лет. Никаких других сведений нет».
— Директор Приюта раза в два моложе, — сказала мисс Уорд.
Они сидели в кабинете инспектора и пили чай.
— Значит, он не только самозванный слепой, но и самозванный священник, — задумчиво проговорил Ларри. — Очень интересно.
— А его пьесы в «Мекреди-театре», на которые никто не ходит? Так что добавите к его эпитетам еще один: псевдодраматург.
— Однако его творения все-таки ставят. Причем, я не заметил у театра ни одной афиши, на которой не стояло бы имя Джона Дирборна. Все спектакли проваливаются, но театр тут же готовит новую премьеру. Того же автора…
— Почему же театр до сих пор не прогорел? Значит, его кто-то финансирует. Кому он принадлежит?
— Кассир сказал: «Какому-то страховому обществу». Какому именно — он и сам не знает. Странная конспирация. Зачем хозяину скрывать свое имя от собственных служащих?
— Чтобы служащие не сообщили это имя полиции. Логично?
— Вполне. И я, пожалуй, могу попробовать угадать название фирмы, которой принадлежит «Мекреди-театр».
— Я тоже.
— Говорите.
— Сначала вы.
— Ладно, давайте вместе.
Глядя друг другу в глаза, они произнесли:
— «Гринвичское страховое общество».
И оба улыбнулись.
— Недаром же мистер Джедд имеет там собственную ложу и не пропускает ни одной премьеры, — сказал Хольт.
— Из этой самой ложи исчез Гордон Стюарт. И пригласил его туда Стефан Джедд, — добавила Диана.
— Для него имело бы смысл убивать канадца лишь в том случае, если бы Кларисса была его родственницей или соучастницей.
— Откуда мы знаем, что это не так?
— Попробуйте выдвинуть этот аргумент на суде.
— И все-таки? Здесь не суд.
— Надо искать Клариссу, — вздохнул Хольт. — А для этого надо сначала найти Эмму.
— А Эмму похитил «Большой Джек».
— Которого тоже еще надо найти.
— Не он ли, кстати, ранил Фреда? Ведь Джек уже нападал на него.
— Надо допросить любителя бриллиантов, если он уже способен отвечать на вопросы.
Хольт позвонил в больницу, где лежал Гроген.
Там ответили, что раненый пришел в себя и что с ним уже можно разговаривать.
…Увидев, что в палату входят Хольт и мисс Уорд, Фред приподнял с подушки забинтованную голову и улыбнулся.
— Впервые в жизни рад вас видеть, инспектор!
— Как ваше здоровье?
— Поправляется.
— Вы знаете, кто вас так отделал?
— Нет. Но думаю, что это был привет от мистера Джедда. Впрочем, если вы не возражаете, я расскажу все по порядку. Теперь у меня нет никаких причин скрывать то, что я знаю о нем, зато есть желание рассчитаться с ним за раны и ссадины.
— Минутку, — сказал Хольт и обернулся к своему секретарю. — Сделайте, пожалуйста, стенограмму.
Диана открыла тетрадь и приготовилась записывать.
Инспектор кивнул Фреду.
— Я расскажу вам всю правду, хотя и не обещаю, что не прибавлю ничего сверх этого. Кажется, это сказал Наполеон?
— Нет, не он, — улыбнулся Хольт. — Но его современник.
— Я думал, что память у меня лучше, — огорченно проговорил Фред. — В свободное время я много читал. В английских тюрьмах прекрасные библиотеки. Не то, что во Франции… Но я отвлекся… Извините, мне придется рассказать многое из того, что вовсе не украшает мою биографию. Я прошу вас, мистер Хольт, забыть все подробности, выходящие за пределы необходимого минимума.
— Даю вам слово, — серьезно сказал Ларри.
Гроген облегченно вздохнул.
— Вся эта история началась во Франции. Я играл в казино и проигрался: один из игроков был в более дружеских отношениях с банкометом, чем я. Денег у меня осталось только на дорогу домой, да и то пешком. Иду я себе, иду, и вдруг слышу выстрел. Оглядываюсь. Один человек лежит на земле, другой подозрительно быстро уходит. Полиции не видно. Я, конечно, догнал уходящего. Он испугался. Пришлось объяснить бедняге, что мне нужно чем-нибудь придавить свой болтливый язык, и что он может помочь в этом, освободив от лишней тяжести карманы. Он сунул мне шестнадцать тысяч франков и убежал.
Тогда я подошел к лежащему человеку. Он был еще жив. Спрашиваю, кто его застрелил. Говорит: «Дэвид Джедд»…
Хольт удивленно поднял брови:
— Убийца имел какое-то отношение к Стефану Джедду?
— Это был его брат. Затем я спросил умирающего, почему Дэвид в него стрелял. Он ответил, что служил в «Гринвичском страховом обществе», принадлежащем братьям Джеддам, случайно узнал важную тайну и стал шантажировать хозяев…
— Что это была за тайна?
— Не знаю. Он умер, не успев рассказать. И тут появился полицейский. А я стою рядом с убитым. Меня, конечно, арестовали, потом выпустили: пистолета у меня не было и никто не смог доказать, что я имею какое-то отношение к засевшей в трупе пуле.
Фред помолчал.
Он обдумывал, как изложить последующие события, не выставляя себя в слишком уж невыгодном свете…
— Я весь внимание, Фред, — сказал инспектор.
— Вернувшись в Лондон, я хотел нанести визит мистеру Дэвиду, но застал дома только Стефана Джедда, — продолжал Гроген. — Я поинтересовался, сколько, по его мнению, стоит свобода брата. Он очень разволновался и сказал, что поговорит об этом с Дэвидом, когда тот вернется из путешествия. Но тут Бог или случай — как вам угодно — чуть не расстроил мои планы: на обратном пути в Англию Дэвид сильно простудился и, приехав домой, на следующий же день умер. Я пошел на похороны и мои слезы были самыми искренними во всей траурной процессии. Но Стефан Джедд повел себя, как джентльмен. Он сказал, что хочет сохранить имя брата незапятнанным и предложил ежегодно выплачивать мне солидную премию за скромность. Я не стал обижать его отказом.
— Фред, вы действительно не знаете, какой грех Джеддов позволил их служащему шантажировать своих хозяев?
— Если бы знал, то сказал бы: уж очень я хочу отдать Стефану долг за мои раны!
— Продолжайте.
— Несколько дней назад я встретил доктора Джедда на свадьбе. На той самой, где были и вы, мисс Уорд. Он предложил мне единоразово круглую сумму за то, чтобы я уехал на континент и десять лет не показывался в Англии. Я согласился. Тогда он пригласил меня к себе на званый ужин, чтобы обсудить взаимные гарантии. При этом он имел наглость взять с меня слово, что я не обчищу карманы у кого-нибудь из его гостей…
— Когда должен был состояться ужин?
— В восемь часов вечера, в его собственном доме, битком набитом картинами и драгоценностями. Честно говоря, я был бы непрочь прихватить с особой на континент два платиновых браслета с бриллиантами, которые этот хвастливый коллекционер держит на самом видном месте, в застекленном серванте…
— Откуда вам известны такие подробности? Вы бывали у Джедда в гостях и раньше?
— Нет. Мы с ним всегда встречались в конторе «Гринвичского страхового общества».
— Тогда откуда вы знаете, где он держит браслеты? Или вы ходили к нему в гости без приглашения?
— Мистер Хольт, вы меня обижаете! Если бы это было так, то браслеты бы там уже не лежали, правда?
— В таком случае, кто рассказал вам о них? Не Стефан же!
Фред подмигнул инспектору.
— Я не хотел никого подставлять, но разве от вас что-нибудь утаишь?
— Говорите.
— Не забудьте, что вы дали мне слово.
— Теперь, Гроген, вы обижаете меня.
— Извините.
— Так кто же?
— Камердинер Стефана, мой бывший сосед по камере. Его зовут Страусс.
— Знаю его. Трижды был осужден. Как Джедд решился его взять к себе в услужение?
— Это дело Стефана, мистер Хольт.
— Вы правы. Продолжайте.
Инспектор встал и прошелся по палате.
— Я опытный шулер и привык заглядывать, нет ли у партнера запасного туза в рукаве. Поэтому я пришел на час раньше назначенного времени и спрятался напротив дома Джедда. До восьми часов ни один гость не приехал. Мне не хотелось быть первым: это мове тон, как говорят французы. В половине девятого на улицу вышел Стефан и стал оглядываться, но меня не увидел. Отсутствие гостей показалось мне подозрительным: ведь англичане, в отличие от французов, пунктуальны. Джедд ушел в дом. Я так проголодался, что хотел уже рискнуть и последовать за ним, но тут к воротам Стефана подъехал автомобиль, и они автоматически открылись, а затем закрылись. Я влез на ограду и заглянул во двор, чтобы узнать, кто приехал. И знаете, кого я увидел? Того самого человекообразного слона, который пытался меня укокошить за день до этого!
