Розы для возлюбленной - Кларк Мэри Хиггинс (библиотека электронных книг txt) 📗
Обе машины двинулись на юг. Наконец, такси остановилось у ресторана «Четыре сезона» на Восточной Пятьдесят Второй улице. Видимо, Барбара с кем-то договорилась о встрече здесь, подумал доктор. В этот час заведение должно быть полно, так что ему не составит труда проскользнуть в него незамеченным.
Покачав головой, он, однако, решил поступить иначе — развернулся и поехал домой. Тех нескольких мгновений, в течение которых он видел ее, было достаточно. Даже слитком много. На секунду ему даже показалось, что перед ним и вправду Сьюзен. Теперь же доктору просто хотелось быть одному. Медленно продвигаясь по забитой автомобилями улице, он повторял раз за разом: «Прости меня, Сьюзен. Прости меня, Сьюзен».
ЧЕТВЕРГ, 26 ОКТЯБРЯ
19
Когда Джонатан Гувер бывал в Хахенсаке, он обычно просил Керри пообедать с ним.
— Интересно, сколько человек за жизнь способен проглотить ресторанных супов? — шутливо спрашивал он ее при этом.
В этот день, жуя свой гамбургер в «Соляр», ресторанчике на углу, рядом со зданием суда, Керри рассказала Джонатану о виденных ею двойниках Сьюзен Реардон и о своей беседе с Джофом Дорсо. Она поведала ему о более чем отрицательной реакции своего шефа на ее намерение вновь поднять это старое дело об убийстве.
Джонатана ее рассказ серьезно обеспокоил.
— Керри, я мало что помню об этом деле. Разве что то, что был совершенно уверен в виновности муженька. И вообще, думаю, тебе не следует влезать в это дело, особенно потому, что Френк Грин приложил руку, причем в очень большой степени, насколько я помню, к вынесению обвинительного приговора. Будь разумной. Губернатор Маршалл еще достаточно молод. Он отслужил уже два срока и не может поэтому с ходу выдвигаться еще и на третий. Но свою работу он любит и хочет, чтобы Френк Грин временно занял его место. Между нами говоря, у них там есть договоренность: Грин становится губернатором на четыре года, а потом выдвигает свою кандидатуру в сенаторы. Маршалл же ему в этом помогает.
— А Маршалл тем временем опять усаживается в губернаторское кресло в Драмсвакете, да?
— Томно так. Губернаторские хоромы ему ведь, повторяю, по душе. Сейчас уже очевидно, что Грин победит на предстоящих выборах. Он прекрасно выглядит и держится на публике, гладко говорит. У него великолепный послужной список, в котором важнейшим элементом является успешное проведение дела Реардона. Наконец, по счастливому стечению обстоятельств, Грин еще, действительно, и не глуп. Он твердо намерен продолжать курс Маршалла в ведении дел штата. Фактом, однако, остается то, что если что-то вдруг нарушит успешный для Грина ход его движения вперед к губернаторству, то он может и проиграть, причем уже в ходе предвыборных собраний избирателей. Так как в затылок ему дышат еще пара потенциальных и достаточно сильных кандидатов в губернаторы.
— Джонатан, я всего лишь поговорила с Грином о необходимости повнимательнее изучить обстоятельства того дела, чтобы выяснить, не столкнулся ли главный свидетель на том процессе с какой-либо серьезной проблемой, которая могла как-то повлиять на искренность его показаний. Я имею в виду то, что отцы, конечно, страдают, когда погибает их ребенок, но доктор Смит заходит, кажется, в своих страданиях слишком уж далеко.
— Керри, Френк Грин сделал себе имя на обвинении по этому делу. Именно оно привлекло к нему столь ему необходимое внимание прессы. Когда Дукакис выдвигался в президенты, проиграл он эту гонку в основном потому, что в одной коммерческой радиопередаче кто-то высказал предположение, что именно он способствовал освобождению некоего убийцы, который потом опять взялся за свое преступное дело. Ты представляешь, что пресса раздует из предположения, что Грин мог приговорить невинного человека к пожизненному заключению.
— Джонатан, ты все же здорово преувеличиваешь. Я совсем этого не утверждаю. Я просто думала, что у Смита есть проблема, которая могла повлиять на его показания. Смит был главным свидетелем обвинения, и если он солгал, то это, действительно, бросает тень сомнения и на виновность Реардона.
Над ними склонился официант с кофейником:
— Еще кофе, сенатор? — спросил он.
Джонатан кивнул. Керри отрицательно помахала рукой:
— Мне больше не надо.
Джонатан неожиданно улыбнулся.
— Керри, помнишь тот случай, когда ты сторожила наш дом во время нашего отъезда и пришла вдруг к выводу, что главный садовник посадил меньшее число кустов, чем ему надо было посадить по утвержденному нами плану.
Керри смутилась.
— Помню.
— В день окончания работы ты обошла всю территорию вокруг нашего дома, сосчитала все кусты, установила, что твои подозрения оправдываются и обвинила садовника в махинациях на глазах всех его подчиненных. Так это было?
Керри не поднимала глаз от своей чашки кофе.
— Ага.
— А теперь скажи мне, чем все это потом кончилось.
— Ему, садовнику, как оказалось, не понравилось состояние некоторых саженцев, и он не стал их сажать, предполагая потом заменить их на более здоровые. Разрешения на такую операцию он спросил у Грейс, позвонив по телефону ей во Флориду.
— А еще что ты не сказала?
— Еще он был мужем кузины Грейс.
— Теперь ты понимаешь, к чему это я. — Джонатан хитро прищурился. Затем взгляд его посерьезнел. — Керри, если ты поставишь Френка Грина в неудобное положение, если ты провалишь его губернаторство, то ты сможешь распроститься и со своими мечтами о судейском месте. Твою кандидатуру похоронят в ворохе бумаг на рабочем столе Маршалла, а меня попросят предложить на пост судьи кого-нибудь еще. — Он помолчал, потом взял Керри за руку. — Прежде чем делать что-то, хорошенько подумай. Я уверен, ты примешь правильное решение.
20
Ровно в шесть тридцать вечера громкий звонок в дверь заставил Робин опрометью броситься открывать ее. На пороге стоял Джоф Дорсо. Керри предупредила дочь, что к ней может прийти человек, с которым надо будет полчасика посидеть над одним дельцем. Так что Робин было предписано быстро поужинать и уйти доделывать домашние задания к себе в комнату, чтобы не мешать Керри и ее гостю работать. В обмен на такое свое хорошее поведение Робин выторговала у матери разрешение на часок позже обычного посидеть у телевизора.
Робин долго, но вполне доброжелательно изучала пришедшего, затем пропустила в дом, провела в гостиную.
— Моя мама сейчас спустится к вам, — объявила она. — А я — Робин.
— Ну, а я — Джоф Дорсо. Слушай, а твой соперник чем отделался? — спросил весело Джоф, указывая на все еще сильно заметные порезы на лице Робин.
Робин улыбнулась.
— Я его просто-напросто прибила. Хотя, по правде говоря, это все от столкновения машин и стекол, которые при этом иногда летят во все стороны.
— Мне кажется, все это хорошо заживает.
— Доктор Смит, хирург по пластическим операциям именно так и говорит. Мама сказала, что вы его знаете. Я думаю, что он противный.
— Робин! — прикрикнула на дочь Керри, спускаясь по лестнице.
— Устами младенца… — улыбаясь, прокомментировал Джоф, — Керри, рад тебя видеть.
— Взаимно, Джоф. — «Надеюсь, что это я искренне», — подумала Керри, замечая под мышкой у Дорсо толстенный портфель. — Робин…
— Знаю, знаю. Домашние задания и все прочее, — подхватила с готовностью Робин. — Я вообще-то не самая аккуратная ученица в мире, знаете, — объяснила она Дорсо, — недавно в моем дневнике в разделе «домашняя работа» учительница вообще написала: «Надо работать лучше».
— Там же было еще написано: «Учись правильно распределять время и не терять его зря», — напомнила дочери Робин.
— Ну, это потому, что я часто раньше других заканчиваю классную работу, забываюсь и начинаю разговаривать с друзьями. Вот и все, ладно, я пошла. — Робин махнула рукой и взбежала вверх по лестнице.
Джоф Дорсо улыбнулся ей вслед.
