Гибельный голос сирены - Володарская Ольга Геннадьевна (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
В итоге он добился своего. Любимая женщина ушла к нему. Он привез ее с сыном к себе, они зажили семьей. Замечательная мама Левона, всегда поддерживающая сына, в этот раз, мягко говоря, не одобрила его решения. «Из множества прекрасных женщин ты выбрал ту, которая принадлежит другому! – возмущалась она. – На чужом счастье свое строить грешно!»
– Скажи прямо: тебе не нравится то, что у нее уже есть ребенок.
– Ребенок, который обожает родного отца, – поправила его мать. – И плачет каждый день, скучая по нему. Почему он должен страдать?
– То есть ты предпочитаешь, чтобы страдал я?
– Ай, перестань! У тебя будет еще сотня женщин, а у мальчика другого папы нет. Ты его не заменишь.
– Мама, прости, что напоминаю, но мой брат и твой старший сын не от моего отца. Но он любит его как родного…
– Потому что твой отец не отнимал его у настоящего родителя.
– И я не отнимаю. Они могут видеться сколько угодно…
– Ты меня не слышишь.
– А ты меня! Я люблю ее, понимаешь?
– Хорошо, если она, любовь твоя, продлится долгие годы, а не умрет сразу, как только вы столкнетесь с трудностями, которых будет очень много.
Но Левон был уверен, что они все преодолеют!
Да вот только ошибся он. С первых дней все пошло не так, как ему представлялось. Любимая маялась, не зная, правильно ли она поступила, разрушив семью. Сын устраивал истерики, не желая играть с незнакомым дяденькой, требовал отвезти его к папе. По мнению Левона, делал он это с подачи того. Отец, желая вернуть супругу, действовал через сына. Но и сам не сидел сиднем. Приезжал с цветами к жене на работу, уговаривал вернуться, обещал не вспоминать об измене.
Через два с половиной месяца любимая оставила Левона. Сказала, что так будет лучше для всех. В том числе для него. Она вернулась к мужу, и они начали все сначала. Вернее, попытались. Но это на словах легко простить измену, а на деле крайне сложно. Супруг стал ревнив, недоверчив, подозрителен. И если жене не удавалось замять ссору, то в пылу муж забывал о своем обещании не вспоминать об измене и сыпал обвинениями. Спустя восемь месяцев они развелись.
Левон к тому времени уже отстрадал, поэтому, когда узнал обо всем от общей знакомой, не сделал попытки возобновить отношения. На то, чтобы разлюбить окончательно, потребовалось еще полгода. А вот чувство вины его до сих пор не покидает. Его горячность, упрямство, нежелание прислушиваться к голосу здравого смысла – все это послужило причиной развала чьей-то пусть и не совсем счастливой (когда все хорошо, супругам не изменяют), но вполне благополучной семьи. Тогда он и решил быть поспокойнее. Не нестись на полной скорости, как племенной рысак, подстегиваемый кнутом, сплетенным из бушующих в нем эмоций. А еще не связываться с замужними, как бы они его ни увлекали…
А у Виты, вполне возможно, есть не только дети, но и благоверный.
Левон все же не удержался, швырнул кое-что в угол комнаты. Но это была подушка. Он немного успокоился. И отправился на кухню ужинать.
Он был коренным москвичом. Как и его мама. В двадцать четыре она поехала отдыхать с трехлетним сыном в Сочи и там познакомилась с мужчиной, ставшим впоследствии ее вторым мужем и отцом Левона. Они полюбили друг друга, но свадьбу сыграли только год спустя. А все из-за того, что отец не желал переезжать в Москву, а мама в Сочи. Но мудрая женщина, пусть и не сразу, смогла убедить жениха в том, что их детям (она обещала подарить любимому ребенка) будет лучше в столице. А ради кого еще жить, если не ради них? С этим трудно было спорить. И, поупрямившись еще некоторое время, любовник согласился на переезд.
Кроме старшего брата у Левона был еще младший. Мама родила его поздно. Ей тогда исполнилось сорок три. Родители мечтали о дочке, но их семья пополнилась еще одним мальчишкой. Он жил с родителями. Старший брат уехал в Америку, там женился. У Левона имелась своя квартира, очень, к слову сказать, приличная. Подарок отца. Тот жил на два города, зарабатывал в обоих. Так что дети его ни в чем не нуждались. У Левона уже на первом курсе института была машина. Но стоило ему завалить сессию, как отец ключи отобрал. Вернул спустя полгода, когда курс был успешно окончен.
После института Левона устроили по знакомству в успешную адвокатскую контору. Там он занимался несложными делами, набирался опыта. Зарабатывал много. Живи и радуйся. Ан нет, не получалось. Скучно Левону было. Не увлекала совсем его работа. О другой мечталось еще с детства. На вопрос, кем хочешь стать, когда вырастешь, он неизменно отвечал: «Милиционером. Буду бандитов ловить!» Потом выхватывал воображаемый пистолет и палил по врагам. Взрослые посмеивались. Потому что Левон был мал ростом, худ, крайне добродушен и все дни проводил не во дворе, играя с мальчиками в войну, а за фортепиано. Причем никто его не заставлял, он сам с удовольствием занимался музыкой.
В четырнадцать Левон неожиданно вытянулся. Да так стремительно, всего лишь за лето, что, когда он явился в школу первого сентября, его многие не узнали. Так как музыкальная школа к тому времени была окончена, а бездельничать Левон не привык, то записался в секцию карате. Из пианистов – в каратисты. Вот так его бросало!
Прозанимался он в секции три года, пока в институт не поступил. За это время окреп телом, еще больше вытянулся. Теперь, когда говорил всем, что хочет милиционером стать, никто не посмеивался. А вот отец хмурился. Не хотел он, чтоб сын в органах работал. Категорически! Но не давил на него прессом своего авторитета. И уж конечно не ставил ультиматума – если устроишься в милицию, ты мне больше не сын. Просто высказывал свое мнение. А так как для Левона оно было авторитетным, то он позволил папе устроить себя в юридическую контору его приятеля. И проработал там два года. Но когда стало невыносимо, написал заявление об уходе. Это произошло через месяц после того, как его любимая вернулась к мужу.
С того дня, как она ушла, Левон только и делал, что пытался отвлечься от грустных мыслей. А еще получать удовольствие от чего-то значительного, например, от работы, а не от домашней чачи дяди Арама из Сочи, или матушкиной стряпни, или покупки новой магнитолы в машину. И Левон уволился. Без сожаления. Отцу все объяснил, и тот вроде бы понял.
С тех пор Левон работал в органах. И ни разу не пожалел о своем выборе. Да, сложно. Порой невыносимо и хочется бросить все и уйти в частную юридическую фирму, чтобы вести несложные гражданские дела, не напрягаться, зарабатывать много, а покидая офис, выбрасывать из головы все мысли о работе…
И даже если сегодня думаешь: все, так и сделаю, то завтра встаешь с пониманием того, что погорячился. Ты любишь свою работу, ты хочешь ею заниматься, хотя это и трудно, а порой невыносимо.
Зазвонил телефон. Левон пошел на звук. Сотовый он бросал где придется, хотя мама на двадцать третье февраля подарила ему красивую подставку под него. Нашелся аппарат в прихожей. На его экране светилось имя «Леха».
– Слушаю, – бросил Саркисян, приняв звонок.
– Поесть успел? – спросил коллега.
– Нет.
– Плохо. Значит, голодным останешься.
– Что случилось?
– Выяснилось, кто такая Мэри Крисмас.
– Так быстро?
– Да, ларчик просто открывался… У нее в друзьях масса диджеев одной радиостанции. И она из их же когорты. Мэри Крисмас – это псевдоним. «В миру» она Мария Кирсанова. И в нее сегодня стреляли…
– Жива?
– К счастью, да. Пуля слегка задела ее. Рука прострелена, но ранение не серьезное. Сейчас Мария в больнице, допросить бы ее, пока след не остыл…
– Кроме меня, некому?
– Увы. Иначе не звонил бы. Сам я на радиостанцию еду.
– Ладно, говори адрес больницы.
Леха сказал. Отключившись, Левон вернулся в кухню, схватил пакет ванильных сушек и поспешил вон из дома.
Глава 5
В палате лежало трое. Самой старшей женщине было около сорока. Красивая, черноволосая, с формами, она даже в больнице желала выглядеть сногсшибательно, поэтому оделась не в спортивный костюм, как остальные, а в яркий шелковый халат-кимоно и нанесла легкий макияж. На ее фоне две остальные женщины выглядели бледно. Особенно та, что пополнее и помоложе. Лицо бесцветное, волосы тусклые, костюм светло-серый.
