Кто посеял ветер - Нойхаус Heлe (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗

– Ты хочешь сказать, это он столкнул его с лестницы? – спросил Кем, не отрывая глаз от экрана монитора, картинка на котором оставалась неизменной.

– Вполне возможно.

– Сейчас я поставлю пленку с камеры из подземного гаража, – сказал Кай. Прошло несколько минут, пока он нашел место, которое искал. В 23.26 доктор Штефан Тейссен прошел через подземный гараж. Ничего не происходило вплоть до 2.41, когда прямо перед объективом камеры промелькнула фигура.

– А вот и наш друг хомяк, – прокомментировала Пия.

Кай остановил пленку в том месте, где взломщик был отчетливо виден. Они внимательно рассмотрели застывший кадр. Черная одежда, черная маска с прорезью для глаз, черная сумка через плечо.

– У него на руках латексные перчатки, – заметил Кем. Пия перегнулась через стол, сняла телефонную трубку и нажала несколько кнопок короткого набора номера региональной прокуратуры. Похоже, подозрения Хеннинга имели все основания. Вполне вероятно, что смерть Рольфа Гроссмана наступила не вследствие несчастного случая, а в результате убийства. Загадкой оставалось, как и когда Тейссен и взломщик покинули здание, ибо ни через подземный гараж, ни через вестибюль они не проходили.

– Не могли же они раствориться в воздухе, – Кай Остерманн откинулся на спинку стула и положил руки на затылок.

– Что там нужно было взломщику? Чтобы положить хомяка на письменный стол, ему потребовалось бы несколько секунд.

– Хомяк – это след! – сказал Кем. – Почему он не забрал его с собой после того, как дело было сделано?

Пия бросила на него взгляд. В профиль он напоминал ей актера Эрола Сандера [5].

– Он все-таки убил человека, – напомнил коллеге Кай. – По всей вероятности, он находился в крайне возбужденном состоянии.

– А зачем ему вообще было убивать Гроссмана? – спросил Кем.

– Возможно, Гроссман узнал его, – предположил Кай. – Завязалась драка, и он мог упасть вниз.

Пия знала, что Остерманн очень интересуется психологическим аспектом ее расследований. В ноябре прошлого года он подал заявление с просьбой о зачислении на специальные учебные курсы, пользовавшиеся в Федеральном ведомстве уголовной полиции большой популярностью, но ему было отказано вследствие острой нехватки кадров в К-2. Кай не афишировал свое разочарование, и она надеялась, что у него еще будет возможность попасть на эти курсы.

Расследования, которые привели к отстранению от должности Хассе и Бенке, коснулись Пии в гораздо большей степени, нежели она того ожидала. О каждом подозреваемом и о большинстве свидетелей, с которыми ей приходилось иметь дело на протяжении ее профессиональной карьеры, она знала больше, чем о людях, с которыми вместе работала и на которых была вынуждена полагаться в опасных ситуациях. Тогда Пия решила изменить такое положение дел. Она вдруг начала говорить о подробностях своей личной жизни, чего прежде никогда не случалось. Судя по всему, Кем Алтунай должен был хорошо вписаться в их команду, и ее беспокоило, найдет ли с новичком общий язык ее шеф, Оливер фон Боденштайн…

Из состояния задумчивости ее вывели вопросительные взгляды коллег.

– Извините, первый день после отпуска, – смущенно произнесла Пия. – О чем идет речь?

– Кто чем будет заниматься? – повторил Кай. Казалось само собой разумеющимся, что руководство расследованием возьмет на себя Пия, поскольку шеф отсутствовал.

– Мы с Кемом поедем в «ВиндПро» и спросим Тейссена, что он делал ночью в своем кабинете, – приняла решение Кирххоф. – Кай, ты еще раз просмотри записи камер слежения. Катрин, выясни все о «ВиндПро» и покойном. Я не верю, что Тейссен взял его на работу исключительно из гуманных соображений.

Все трое безропотно согласились с таким распределением обязанностей. Раньше в таких случаях всегда возникали дискуссии. Франк Бенке всегда выдвигал принципиальные возражения против предложений и распоряжений Пии, вынуждая тем самым остальных членов команды принимать ту или иную сторону. Долгое время Кай – в силу старой дружбы и совместной службы в спецназе – поддерживал Бенке, а Катрин – из принципа – объединялась с Пией. К счастью, эти времена прошли, и Кирххоф испытала облегчение.

– Приступаем к работе, народ, – сказала она и почувствовала, как у нее поднимается настроение. – Встречаемся здесь в четыре часа.

– Да успокойся ты, – сказала Рики, когда Янис в десятый раз в течение минуты взглянул на свои часы. – Они сейчас приедут.

Она, Ника и еще пара человек из общественного инициативного комитета, которых Янис оповестил заранее, пристроились на деревянном заборе, словно перелетные птицы. Марк сидел на траве и обеими руками гладил собак. Животные принимали ласки с блаженным видом, закрыв глаза. Рядом лежали сделанные из картона плакаты с протестными надписями и графиками, автором которых являлся сам Янис. Предметом его особой гордости был логотип в виде стилизованного изображения Таунуса с ветротурбиной, заключенной в красный кружок – наподобие запрещающего знака.

– Они опаздывают уже на десять минут, – раздраженно бросил Янис и остановился, прервав беспрестанное хождение взад и вперед.

Для телевизионщиков время не играло никакой роли – впрочем, для него теперь тоже. Ибо, когда появится Людвиг Хиртрайтер, он уже будет разглагольствовать перед камерой. Янис заранее подготовил речь. Он обязательно использует этот уникальный шанс и расскажет в телеэфире все, что ему удалось выяснить. Это непременно вызовет скандал, о котором напишут все газеты! Дабы Хиртрайтер и Ко не смогли испортить ему интервью, он тайно позвонил редактору «Гессеншау» и договорился с ним о том, что съемка начнется на полтора часа раньше запланированного времени.

Яркое солнце слепило глаза. По голубому небу плыли редкие безобидные облака. Уже три недели природа демонстрировала все свое великолепие, но Янис не замечал цветущих кустов, распустившихся цветов и сочных изумрудных лугов. Наконец с опозданием в пятнадцать минут на проселочной дороге показался небесно-голубой «комби» Гессенского телевидения. Янис вышел ему навстречу, призывно махая обеими руками. Они могли бы и поторопиться! Воронье гнездо Хиртрайтера находилось всего в паре сотен метров отсюда, за рощицей, и если старик в этот момент случайно выглянул бы в окно, то увидел бы автомобиль и меньше чем через двадцать секунд был бы здесь. Едва сдерживая нетерпение, Теодоракис наблюдал, как из салона не спеша вылезает репортер, а за ним – еще мужчина и женщина. Его так и подмывало броситься к автомобилю и вытащить их оттуда.

– Привет! – крикнул репортер с широкой благодушной улыбкой. – Настоящая идиллия! Просто чудо!

Черт бы ее подрал, эту идиллию, подумал Янис. Лучше пошевеливайся.

– Привет. – Его губы искривила улыбка. – Янис Теодоракис. Мы с вами вчера разговаривали по телефону.

Репортер протянул ему руку, затем вразвалку подошел к Рики, Нике и остальным, которые уже спустились с забора, и с ними тоже обменялся церемонным рукопожатием. Его коллеги тем временем выгружали из багажника аппаратуру. Репортер достал из кармана блокнот и принялся пространно излагать Янису задуманную им концепцию предстоявшей съемки.

– Да, здорово. – Янис не слушал его, лишь кивал и поглядывал в сторону усадьбы Хиртрайтера. Только бы успеть! От внутреннего напряжения сердце гулко билось в его груди.

Наконец подготовительная фаза закончилась. Женщина-оператор пристроила камеру на плече, звукоинженер надел наушники и подсоединил кабели, репортер взял микрофон с логотипом «HR». Освещенность соответствовала требованиям, звук был нормальным. Янис сделал глубокий вдох и ответил на первый вопрос.

Он говорил об осквернении природы, крупномасштабных вырубках лесонасаждений, тайном уничтожении подлежащих охране животных, которых парк ветрогенераторов лишит ареала обитания. К своему немалому облегчению, он ни разу не сбился, хотя его чрезвычайно раздражало то, что репортер постоянно кивал, улыбаясь, и чуть ли не в зубы совал ему микрофон. Наконец-то, наконец-то прозвучал самый важный для Яниса вопрос, ответом на который он мог поставить жирный крест на деятельности «ВиндПро». И в этот момент он увидел, как по склону холма карабкается старый зеленый джип Людвига Хиртрайтера. Время было рассчитано идеально.