Прыжок в неизвестное [Свобода] - Перуц Лео (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Демба принялся есть и опять подносил хлеб ко рту обеими руками — в темной комнате это имело такой вид, как будто атлет с трудом поднимает в обеих руках трехпудовую гирю.
Спать уже было нельзя. Микш нащупал в темноте свои брюки и туфли и начал одеваться.
— Собственно говоря, я съедаю ваш завтрак, — сказал Демба.
— Нет, нет! Я совершенно сыт.
— А я голоден. Я от голода чуть с ума не сошел. Со вчерашнего дня я ничего не ел, а сегодня утром у меня стащила завтрак одна собака.
— Кто? Собака?
— Да, безобразный пинчер в бурых пятнах. А мне пришлось на это спокойно смотреть.
— Почему пришлось?
— У меня случайно были заняты руки в это время. Впрочем, какое вам до этого дело? Попадаешь иногда в положение, когда нельзя управлять своими руками. Но я вам, кажется, не дал спать?
— Я не устал. Я могу еще после обеда поспать немного. К тому же мы так редко видимся… Каким образом вы сегодня дома? Нет лекций? Нет уроков?
— Я вернулся, чтобы взять на время какое-нибудь пальто у фрау Помайзль. У меня пальто порвалось. А у нее хранится гардероб ее сына, взятого в солдаты.
— У вас порвалось пальто?
— Да. Продырявилось. Собака вцепилась в него зубами.
— Возьмите мое. Мне его до вечера не нужно. А днем фрау Помайзль починит ваше.
— Нет, спасибо. Ваше на меня слишком коротко.
— Да ведь мы с вами одного роста.
— Нет. Не беспокойтесь. Я возьму накидку, которую оставил здесь сын фрау Помайзль.
— Как хотите. Что у вас нового?
— Нового? Ничего. Соня хочет уехать в Венецию с Георгом Вайнером.
— С Вайнером? Это кто такой?
— Идиот. Герой тенниса. Человек, который умеет говорить только о своих пиджаках.
— Ну и Бог с ним!
— Бросьте говорить вздор! Разве вы дали бы себя обокрасть? — гневно воскликнул Демба.
— Кто же вас обкрадывает?
— По-вашему, это не кража, когда у меня кто-нибудь отнимет Соню?
— Нет. Она свободна. С вами не связана. Она может делать, что хочет.
— Вот как? Вы служите на железной дороге. И у вас есть покровитель в министерстве. Допустим, что кто— нибудь отнимет у вас внимание начальника отделения в
министерстве, который ведь тоже «свободен», и лишит вас должности. Вы бы это позволили? Какого-нибудь несчастного, стянувшего кусок хлеба, сажают под замок, а на этих грабителей любви нет управы?
— Разве вы хотели жениться на этой барышне?
— Нет.
— Вот видите! Через несколько недель вы бы ее бросили все равно. Значит, потеря не так уж велика.
— Через несколько недель? Может быть. Но сегодня я еще не покончил с этим.
— То есть как это — не покончил? Несколько дней или недель не могут же иметь значения.
— Но ведь это еще не кончено, неужели вы не понимаете? Как мне вам объяснить?.. Слушайте: вы едите артишок. Или грушу. Откладываете последний кусочек в сторону куда-нибудь, ищите его и уже не находите. Тогда вас целый день будет тянуть к этому кусочку. Можете есть какие угодно другие вещи, во сто раз вкуснее, — маленького кусочка груши вам будет всегда недоставать. Весь день вы бессознательно будете ощущать на небе и на языке томление по этой груше только потому, что не съели последнего кусочка.
— Так что же?
— Так же обстоит у меня дело с Соней Гартман. Быть может, я бы ее забыл через несколько недель. Есть другие, гораздо более ценные люди, чем Соня Гартман. Но так как она вчера со мною порвала, то я не могу сегодня жить без нее. Последний кусок… Вы этого не понимаете? Микш, вы должны раздобыть мне денег.
— Шесть крон можете получить сейчас же.
— Шесть крон? Мне нужно двести.
— Двести? Господи милостивый, вы у меня просите двести крон? — Микш расхохотался во все горло. — На что вам деньги, Демба?
— Я хочу поехать с Соней в Венецию.
— Так я и знал. Вы думаете, все дело в деньгах? А если барышня полюбила другого?
— Если я достану денег, она поедет со мною.
— Вы в это серьезно верите?
— Ни во что я не верю. Я это знаю, — сказал Демба. — Я был у нее полчаса тому назад, и она мне это обещала. Я ее уговорил. Нужно только быть немного дипломатом и сердцеведом, тогда все удается. У нее всегда было непреодолимое стремление увидеть свет. Она должна совершить это путешествие, а кто ей поможет в этом, — это для нее вопрос второстепенный. Если я до вечера деньги раздобуду, Вайнер будет оставлен.
— Сердцеведение ваше никогда вас не выручало, милый Демба, — сказал скептически Микш.
Станислав Демба не слушал его.
— И сегодня утром я чуть было не добыл эти двести крон. Если бы я только улучил мгновение! Но я слишком долго ждал, и теперь это мне значительно труднее. Я готов был бы надавать себе пощечин, если бы…
— Если бы что?
— Если бы мог. Это теперь тоже не так легко. — Демба коротко рассмеялся. — Довольно об этом. Значит, у вас нет для меня денег. В таком случае я должен поискать их где-нибудь в другом месте. Будьте здоровы!.. Ах да, накидка… Фрау Помайзль!
В соседней комнате послышались скользящие шаги. Хозяйка просунула голову в дверь.
— Вы меня звали, господин Микш? Батюшки, как же у вас темно сегодня! Собственных рук не видно.
— Фрау Помайзль, можете вы мне дать на сегодняшний день ту накидку, которую носил раньше ваш сын? Я продырявил себе пальто.
— Накидку Антона? Пожалуйста. Но только она слишком плоха для вас, господин Микш. Мой Антон в последнее время, до своей военной службы, не хотел уже выходить на улицу в этой накидке. Подождите-ка, я ее сейчас вам найду.
Фрау Помайзль исчезла в смежной комнате и через несколько минут вернулась с накидкой.
— Вот она, господин Микш. Немножко нафталином пахнет.
— Это ничего. Давайте ее сюда, — сказал Демба. — Практичная вещь — такая накидка. Ее просто набрасываешь на плечи, застегиваешь спереди и не бьешься над просовыванием рук в эти проклятые футляры, которые выдумал черт…
— В какие футляры?
— В рукава. Я не переношу рукавов. Откройте ставни, Микш.
— Вам уже не больно?
— Больно? Где больно?
— Глазам не больно?
— Нет, черт побери! Не задерживайте меня своими вопросами и откройте ставни.
Яркий свет залил комнату.
Демба подошел к зеркалу платяного шкафа, являвшемуся украшением бедно обставленной комнаты. Погляделся в него и кивнул головою. По-видимому, он одобрил накидку.
— Батюшки, это вы, господин Демба! — воскликнула фрау Помайзль, только теперь узнав его. — А я и не знала, что вы дома. Я думала — вы ушли. Только что вас искал почтальон с деньгами.
— С деньгами? И он ушел? Вы ему дали уйти? — закричал Демба.
— Нет. Он пошел на четвертый этаж. Сейчас должен сойти вниз.
— Это хорошо. Я выйду на улицу и буду его караулить.
Станислав Демба повернулся к Микшу и рассмеялся.
— Господин Вайнер отстранен. Это гонорар от издателя макулатуры, для которого я перевел роман на польский язык. Бульварный роман для служанок в четырехстах выпусках по двадцать геллеров, в каждом выпуске — убийство с целью грабежа, или поджог, или казнь, или подброшенный ребенок — на любой вкус. Мне, в сущности, должно быть стыдно, но вы знаете, Микш: non dolet. И он даже не затягивает платежей. Эти дикари все-таки самые лучшие люди.
— И как раз сегодня деньги пришли. Ну и везет же вам, Демба!
— Везет?.. Наоборот, проклятое невезение! Отчего деньги вчера не пришли? Господи Боже, если бы они пришли вчера!
— Что ж бы тогда было?
— То, что сегодня мне предстоял бы, может быть, спокойный день — больше ничего! — сказал Демба и потупился. Потом вдруг встрепенулся. — Теперь мне надо идти, а не то еще прозеваю, чего доброго, почтальона.
Через несколько минут Демба вернулся. Ни слова не говоря, он поднял крышку платяного сундука и зарылся в старые брюки, жилеты и пиджаки. Когда он вынырнул оттуда, на голове у него торчала престарелая, отливавшая жиром шляпа с отвислыми полями, с обтрепанными краями, чудовищный Мафусаил в племени шляп, несколько лет тому назад отправленный Микшем на заслуженный покой.
