Авантюристка - Нэвилл Кэтрин (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Не прекращаясь, лил дождь, мостовая представляла собою тёмный поток воды. Подъехав к своему дому, я безуспешно попыталась найти место, куда приткнуть машину. В конце концов пришлось въехать в ярко освещённый мраморный холл и подняться на лифте в гараж на крыше.
Когда я прихожу домой, никогда сразу не включаю свет. Мне очень нравятся силуэты моих бесчисленных орхидей на фоне сияния городских огней. В моем доме почти все белого цвета: и мягкие диваны, и пушистые ковры, и полированные стеллажи. На столешницах, сделанных из толстых листов стекла, в огромных стеклянных вазах красуются свежие гардении.
Тому, кто входил ко мне в квартиру, казалось, что он попадал в неведомый мир. Городские огни переливались в Неизменном облаке смога за широкими оконными рамами, а бесчисленные грозди орхидей окружали вас, словно на островке джунглей, всплывшем из тумана.
Я слишком любила свою квартиру, чтобы часто приводить в неё гостей. Да к тому же обстановка в ней вызывала слишком неоднозначные суждения: для меня не было секретом, что многие отзывались о ней как о мавзолее или, скорее, музее моей замкнутости. Каждый получает такую жизнь, какую сам заслужил. И я имела то, что больше всего ценила: мир и одиночество, а это так трудно было найти в суёте огромного города.
Пообедав, я долго общалась с Чарльзом, чтобы окончательно рассчитать степень риска. Ведь речь шла о совершенно невообразимых суммах денег. Через банковские коммуникации перемещаются биллионы долларов, и хотя всю эту кучу денег нельзя похитить так, чтобы это прошло незамеченным, я не сомневалась, что существует все-таки возможность ухватить от этого пирога изрядный ломоть. Вопрос заключался лишь в том, какова толщина у этого ломтя? И как мне лучше всего распределить его потом, чтобы скрыть следы своей деятельности?
Кроме того, мне хотелось бы узнать, в какой степени возрастает риск, если мои игры выйдут за границу Штатов, и уж тут я была без Чарльза как без рук. Только он мог обеспечить меня данными по количеству совершенных за год преступлений по проводившимся проверкам и ревизиям. Набросав кое-какие заметки после недавней перепалки с Чарльзом, я сочла себя готовой начинать:
— ДАЙ МНЕ ОБЗОР ПО ДОМАШНИМ КОМПЬЮТЕРНЫМ ХИЩЕНИЯМ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ, — напечатала я.
— ТЫ МОГЛА БЫ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ АНГЛИЙСКИМ, — отвечал Чарльз, — Я ВСЕГО ЛИШЬ МАШИНА.
— СКОЛЬКО ДЕНЕГ БЫЛО ПОХИЩЕНО ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ С УПОТРЕБЛЕНИЕМ КОМПЬЮТЕРОВ?
— ПОХИЩЕНО ОТКУДА? — осведомился Чарльз. — Моё терпение стало иссякать.
— ИЗ ДОМОВ, — повторила я, с силой ударяя по клавишам.
— ТЫ ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ, СКОЛЬКО ДЕНЕГ ПОХИЩЕНО ИЗ ДОМОВ У ЧАСТНЫХ ЛИЦ? — дотошно выпытывал он. Ух, многомудрый осел!
— ПО ВСЕЙ КОНТИНЕНТАЛЬНОЙ ТЕРРИТОРИИ СОЕДИНЁННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ, — добавила я. — И ПЕРЕСТАНЬ ИГРАТЬ В БИРЮЛЬКИ.
— Я ОБУЧЕН ЛОГИЧЕСКИМ ПОСТРОЕНИЯМ, А НЕ РАСКРЫТИЮ СКРЫТОГО СМЫСЛА СЛОВ, — напомнил Чарльз.
И он заскрипел своими мозгами, не могу не заметить, весьма проржавевшими. Это был древний компьютер, хотя и редкостного качества. Питая слабость к нему как к личности, я могла лишь надеяться, что он останется в действии ещё хотя бы лет на десять. Я знала Чарльза почти всю его жизнь, он пережил своих сверстников. Фактически, если бы не я, он, наверное, не был бы жив по сей день.
Когда двенадцать лет назад я закончила школу, моим первым местом работы была нью-йоркская компьютерная компания «Монолит корпорейшн». Как и большинство программистов, я постоянно была занята поисками круглосуточно работавших информационных центров, где можно было бы пробиться на работу к большим машинам. И в один прекрасный день набрела на Центр научной информации, блуждая по страницам толстенного «Указателя информационных центров Манхэттена».
Естественно, ни один нормальный человек, прочтя такой адрес, не подумал бы сунуться туда в ночное время.
В тот вечер я взяла такси и подъехала к маленькому мрачному строению, зажатому между двумя огромными неприступными военными складами, недалеко от набережной Ист-Энда. Здесь не держали не только ночной охраны, но даже швейцара, и мне самой пришлось разыскивать допотопный лифт в задней части здания. Забравшись в полном одиночестве на шестой этаж, где, как говорилось в путеводителе, располагался центр, я обнаружила единственную жалкую комнатушку.
Её пространства едва хватало для того, чтобы разместить компьютер, к пульту которого можно было пробраться с трудом, перелезая через сам компьютер и через путаницу кабелей. Правда, в самом центре комнатки оставался ровно один квадратный дюйм свободной площади. Как только можно было работать в такой тесноте и неразберихе?
Ночные операторы — англичане, обоих звали Гаррисами — пришли в неописуемый восторг, когда я предстала перед ними. К услугам их подопечного годами никто не обращался, и они ночи напролёт скрашивали своё одиночество, играя с компьютером в шахматы или в другие игры.
Сам по себе этот центр, как мне удалось узнать, являлся архивом правительства Соединённых Штатов — его единственного клиента — и год за годом накапливал сведения обо всех малых и больших деяниях достопочтенных конгрессменов и президента.
В эту ночь я впервые повстречалась с Чарльзом. Чарльз-красавец, Чарльз-умница, Чарльз, чей удивительный, всеобъемлющий запас знаний долгие годы завораживал меня. И ни одна живая душа, кроме меня, не знала, где он находится и что он вообще существует!
Я налила себе коньяку и сидела во тьме, любуясь огнями небольшой яхты, шедшей со стороны Тибюрона в гавань Сан-Франциско. Туман поредел, но звёзд ещё не было видно. На Сан-Франциско спускалась чудесная колдовская ночь. В такой момент невозможно было представить, что жизнь моя замерла на самом краю пропасти.
И я предпочла хотя бы на какое-то время вообще об этом позабыть.
Вдруг зазвонил телефон, и от этого звука затрепетали лепестки цимбидиума, стоявшего на стеклянном столе. Я пролила несколько капель коньяка и вытерла их пальцем, пока снимала трубку.
— Привет, — прозвучал в трубке знакомый голос. — Ты мне звонила?
Голос был добродушным и мягким, с хорошо скрытой до поры до времени сталью.
