Доставь его мертвым - Кин Дей (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
— Но ведь это было давно!
— Ну, не так уж давно. Сколько тебе лет, Энди? Двадцать семь, угадал?
— Двадцать восемь.
— А мне пятьдесят. И большую часть этих лет я провел, стараясь, чтобы у меня не поехала крыша от вечных воплей ночных жаб да жалобного воя ветра. Впрочем, чего скрывать, я уже давно привык ко всему этому. Мне нравится испытывать возбуждение. Мне нравится, когда у меня в карманах похрустывают новенькие доллары. Да, у нас открытый город, так что с того? Кому от этого плохо? Ты когда-нибудь видел, чтобы я или старик взяли деньги от толкача наркотиков?
— Никогда.
— Что у нас в городе делают с убийцами?
— Отправляют за решетку.
— А что случилось с тем негодяем, который пару лет назад пытался насильно овладеть девушкой?
— Вы со стариком и остальными ребятами раскрутили это дело.
— Верно. А теперь взгляни на все это по-другому. Порок, на который мы тут закрываем глаза, стар как мир. Человеческую натуру переделать нельзя. Мужчины испокон веков стремились переспать с женщинами, предпочтительно не с законными женами, и было это задолго до того, как Моисей, смешав солому с болотным илом, вылепил первый кирпич. Римские солдаты играли в кости у подножия Святого Распятия. А первое, что сделал человек после того, как сбросил с себя шкуру, — это принялся ломать себе голову, как превратить… ну, не знаю, что они тогда пили!., в то самое пойло, которое всегда можно налить в фляжку и сделать под шумок глоток-другой, чтобы жизнь не казалась такой мрачной. В конце концов, мы не делаем ничего такого, что бы не делали до нас сотни раз в любом другом городе или деревне в этой проклятой стране. Разница только в том, что здесь мы делаем это открыто. Так что успокойся, малыш. Поутихни немного. Заработай немножко деньжат для себя и своей хорошенькой жены. Держу пари, бедняжка заслуживает лучшей доли! — Мул-лен тяжело поднялся с постели. — Не знаю, что тебя гложет, паренек. Конечно, твоя семейная жизнь — не мое собачье дело. Но с того самого дня, как ты вернулся домой, вернулся только для того, чтобы узнать, что на твоем проклятом участке нет ни капли нефти, ты как будто только и ищешь повода, чтобы ввязаться в драку. И это беспокоит не только меня, но и остальных ребят. Хочешь — верь, хочешь — не верь, но мы со стариком оба тебя любим. И отца твоего любили. Ведь ты — потомок одной из самых старинных семей в городе. И что же? Вот уже два года, как ты бродишь с таким видом, будто зол на весь мир, будто вокруг тебя одни лишь враги. Но это не так. Почти все тут тебя любят… или любили бы, дай ты им только шанс.
— Кроме того парня, — сухо перебил Латур, — который уже четыре раза пытался всадить в меня пулю. Причем в один и тот же день.
Муллен тяжело задумался.
— Это-то меня и тревожит! Ладно, давай подождем до завтра, а утром обсудим все со стариком. Глядишь, и придумаем, как прижучить этого сукиного сына! И учти — я забочусь не только о том, чтобы уцелела твоя шкура! — добавил Муллен, тяжело вздохнув. — Нет, парень, я забочусь и о своей. Одному Богу известно, что тут начнется, случись что с тобой! Герой войны, весь в орденах, как майский шест, жена — русская дворянка… то ли графиня, то ли княгиня из бывших… да если тебя прикончат, представляешь, что будет?! Любая, даже самая паршивая газетенка, не говоря уже о крупных, любая студия в тот же день пришлет сюда своих репортеров! — Муллен вытащил скомканный платок и промокнул им взмокший лоб. — А стоит им появиться — фью-у! — свистнул он безнадежно. — Прости-прощай, Френч-Байю! Тут же, того и гляди, увидишь небо в крупную клетку! — Он скривился. — Но, будь я проклят, дело того стоило!
Он вернулся в ту гостиную, где шла игра, и мимоходом ущипнул за грудь одну из девушек, сидевших возле стола.
— На счастье, милочка! — хохотнул он. — Ну, ребята, я готов! Черт, у меня предчувствие, что сегодня мне повезет. Не иначе как придут сразу четыре туза.
Пару минут Латур рассеянно следил за игрой, потом вышел из номера, спустился по лестнице и оказался на улице. Увы, разговор с Томом Мулленом ничего ему не дал. Латуру так и не удалось выяснить, кто был тот человек, который знал, куда он поехал и когда вернется назад, и который к тому же должен был быть уверен, что Латур на обратном пути непременно проедет мимо дома Лакосты. Да, тут есть над чем поломать голову.
Вместо того чтобы забраться в машину, он уселся на ступеньках большого собора, который стоял наискосок от гостиницы.
Да, Муллен не ошибся — он и в самом деле горел желанием ввязаться в драку. И все вокруг казались ему врагами. В том, что у них с Ольгой такие странные, натянутые отношения, вполне возможно, была немалой и его вина.
Мысленно он снова вернулся в Сингапур, в те дни, когда ухаживал за Ольгой. Конечно, она была всего лишь скромной секретаршей британского посольства, но благодаря красоте, образованности и к тому же голубой крови, которая текла в ее жилах, девушка вращалась в самых высоких кругах — как раз в таких, к которым, надеялась, сможет принадлежать, когда выйдет замуж.
И вот именно тогда он, уверенный, что на его земле полно нефти, пообещал бросить к ее ногам весь мир. Он поклялся, что у нее будет большой дом, целый штат слуг, машины и яхты. Господи, да разве можно перечислить, чего он ей только не обещал!
В доме, в котором она жила, было больше тридцати комнат, но только пять из них оставались пригодными для жилья. Весь штат прислуги состоял из молодой негритянки, приходившей раз в неделю помочь с уборкой. Из машин им принадлежал двухлетней давности “кадиллак”, за руль которого ей никак не удавалось сесть, потому что машина вечно нужна была самому Латуру. Что же касается яхты, то в ее распоряжении был двенадцатифутовый ялик с мотором в три с половиной лошадиных силы.
Да, надо признаться, что у Ольги было чертовски много причин быть недовольной.
Латур попытался спрятать раздражение и честно во всем разобраться. Да, конечно, она была недовольна, но выбивалась из сил, стараясь поддерживать в доме порядок: чистила, скребла, мыла, готовила, и не ее вина, что он вечно где-то пропадал и ужин сиротливо остывал на плите.
Но больше всего его раздражало неясное подозрение, что она старается исподволь управлять им. Впрочем, не исключено, что все это — не более чем вздорные выдумки. В конце концов, он ни разу не слышал, чтобы она упоминала о том, что ее семья принадлежала к сливкам аристократии. Ну хорошо, но ведь одним из главных составляющих каждого удачного брака является секс. Пыталась Ольга взять над ним верх или нет, но, честно признался себе Латур, она ни разу не сделала попытки отвергнуть его. Всегда, когда бы он ни захотел ее — днем или ночью, в любой час, — она была счастлива принадлежать ему.
Он вдруг вспомнил, как еще совсем недавно они с женой занимались любовью, и теплая волна окатила его. Нет, ни одна женщина в мире не позволила бы ему то, что позволяла Ольга, если бы была к нему совершенно равнодушна!
И та страсть, с которой она всегда ему отдавалась, не была наигранной. Горевший в ней огонь питала нежность и желание сделать его счастливым. Она никогда не скрывала, что жаждет его ласк и только мечтает быта тем сладостным сосудом, в который он изливал свою любовь.
Латур вдруг почувствовал, как у него загорелись щеки. Черт, а ведь ему и в голову никогда не приходило хотя бы поблагодарить ее или сказать, что он ее любит. Он брал ее мимоходом, торопливо ласкал и уходил. С таким же успехом на ее месте могла бы оказаться одна из девочек по вызову, что сейчас, как жадные мухи, облепили стол, за которым в гостинице играли в покер. Латура просто скрутило от презрения к самому себе. Ну еще бы! Где уж ему вспомнить о жене! Он ведь был так занят, жалея самого себя, что ему и в голову не приходило подумать, а каково приходится ей?
Насколько ему известно, в минуты наивысшего экстаза она иногда называла его русским именем. Может быть, она до сих пор любила другого? Тогда, значит, не он, а сама Ольга воздвигла ту стену, что сейчас стояла между ними.
