Ученик чародея - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗

— Хорошо, что мы с тобой не законодатели, а маленькие колёсики практического механизма…

— Да, кажется, мы с вами не давали маху, — с легкомысленным самодовольством молодости сказал Грачик. — Вспомните наши дела с электростанцией, с Оле Ансеном и лжепастором, дело Гордеева.

При упоминании имени Гордеева тень пробежала по лицу Кручинина. Он тотчас справился с собой, но Грачик успел заметить, что нечаянно задел то, что не следовало вспоминать. Это было не только их общим делом, а и областью личной жизни Кручинина, куда он не любил пускать других. Даже близкая дружба не сделала Грачика участником интимных мыслей и чувств старшего друга.

— Мы удалились от темы, — недовольно сказал Кручинин, не скрывая того, что хочет переменить тему. — О чем, бишь, шла речь?

— О пограничниках… Но сначала я должен поделиться с вами новостью, которой вы не знаете: явилась с заявлением, точнее с самооговором, Линда Твардовская, мамаша отравленной Ванды.

Пальцы Кручинина потянулись к бородке. Сейчас он начнёт её крутить и прищурится на Грачика, словно ничему не верит, а на самом деле станет запоминать каждое слово так, что сможет с точностью все пересказать — разбуди его ночью. Грачик последовательно, не пропуская деталей беседы с Твардовской, останавливаясь на собственных впечатлениях от её поведения, рассказал о свидании.

— И что же ты по этому поводу думаешь? — не переставая щуриться, спросил Кручинин.

— Говорить откровенно?.. А вы не станете издеваться?..

Прищур Кручинина всегда выводил Грачика из равновесия. После некоторого колебания он сказал, что, по его мнению, эта особа наговаривает на себя то, чего не было. Друзья решили ещё раз — в который раз! — разобраться по пунктам: в чём «за» то, что Линда говорит правду, и в чём «против». Кручинин кропотливо проанализировал каждое положение, отыскивая слабые места. Первым была ложь насчёт имени мужа, которого Линда называла Павлом Лиелмеж. Она не подозревала, что следствие знает его настоящее имя — Арвид Квэп. Второе; справка из Ленинграда гласила, что друзья Ванды не посылали Линде Твардовской письма с описанием смерти её дочери. Заявление о смерти дочери возбуждало подозрение: она была в курсе покушения на жизнь дочери, коль скоро считала её мёртвой. Слушая Грачика, Кручинин изредка кивком головы выражал одобрение или поджатыми губами давал понять, что мысль кажется ему неверной.

— Зачем же ей понадобилось это опасное нагромождение лжи? — спросил Кручинин.

— Совершенно очевидно, — живо откликнулся Грачик, — для спасения Квэпа, затянуть дело, дать ему возможность скрыться. — И, припоминая практику старых дел, с уверенностью продолжал: — В конечном счёте она рассчитывает на то, что мы обнаружим её ложь. Тогда она с рыданием признается, что Круминьша не убивала, о смерти дочери ничего не знала и так дальше… Обычная история! — Он со смехом добавил: — Эти симулянты питают завидное доверие к нашим способностям!

— Но случай, в который Твардовская пытается вплести эту историю, — не совсем обычный, — ворчливо возразил Кручинин. — Нельзя ли откинуть её враньё и повернуть дело в сторону отравления Ванды.

— По-вашему у неё тут рыльце в пушку?

— А ты сам не чувствуешь?.. — и, закинув голову, Кручинин потянул носом воздух.

— Сразу почуял, — сознался Грачик. — Только боялся сказать. Думаете так приятно, когда вы издеваетесь над моим «чутьём»?

А Кручикин, не обращая внимания на реплики Грачика, продолжал таким тоном, словно говорил для себя одного:

— Она понимает: раз попала к нам с этим делом — мы его расковыряем. Ей не миновать ответственности по делу Ванды. И всё-таки пришла. Вот в чём загадка? А у тебя есть сомнение в том, что она тут не ангел?

— Мрачноватый ангел, джан, — усмехнулся Грачик. — С нею за одним столом сидеть и то противно.

— Чистоплюй ты, вот кто… — начал было Кручинин, но тут же перебил сам себя: — Мотивы, мотивы! За каким лешим она явилась, ежели понимала, что мы уличим её во лжи по двум линиям — её непричастности к делу Круминьша и её причастности к делу Ванды? Мотивы!

— Опять-таки спасение Квэпа, — решительно сказал Грачик. — Я думаю…

Кручинин прервал его с таким видом, будто Грачик ему мешал:

— Мотивы!.. Она обязана спасать Квэпа? Это приказ хозяев? Или она так любит это животное, что предпочитает сама заработать срок, лишь бы он ещё погулял?

— А ревность?! — сказал Грачик.

— Ах, брось пожалуйста! — отмахнулся Кручинин. — Какая у этих типов ревность!.. Тьфу!..

— Разве они редко пускают в ход ножи?

— Совсем другое дело!.. Но из ревности они не идут на жертвы.

— Может быть, вы и правы, — поразмыслив согласился Грачик. — Однако, что бы ни руководило Твардовской, она испортила мне обедню с поимкой Квэпа. Я очень рассчитывал, что когда мы его хорошенько обложим, он бросится именно к ней. Да так оно и случилось. Я сам виноват в том, что он ушёл.

— Не достаёт только, чтобы ты предложил выпустить её на свободу, чтобы выловить Квэпа.

— Я отлично понимаю: стоит только показать Квэпу, что мы не пошли на её удочку, он насторожится. Может быть, даже бросит намеченные планы и уйдёт на глубину. — Грачик исподлобья посмотрел на Кручинина, отыскивая наиболее убедительный поворот, ради которого и затеял эту беседу, проверяя своё решение: — Линда должна вообразить, будто я поверил её вранью. Пусть в душе посмеётся надо мною, не слиняю. Охотно подсадил бы ей в камеру соседку из выходящих на волю. Пусть бы Линда передала с ней, кому хочет, известие о глупости следователя, попавшего в ловушку.

— Ну, ну, ну! — Кручинин протестующе замахал руками. — Никуда, никуда не годится! Оставляя процессуальную сомнительность такого приёма, ты, видимо, считаешь Линду глупее, чем следует. Сколько раз тебе твердить: всегда считай, что подследственный не совершит глупости, которой не совершил бы ты сам. Из того, что ты предложил, я одобряю одно: Линде дать понять, что ты дуралей. Пусть знает правду! — Грачик молча поклонился. — Полный дуралей! — со смаком повторил Кручинин. — А пока оставь её в покое, не допрашивай. Ни Квэп, ни его агентура, если она у него есть, не должны пронюхать, что ты трясёшь Линду.