Опасное хобби - Незнанский Фридрих Евсеевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Турецкий же поделился со Славой результатами своих поисков в Эрмитаже, и оба они пришли к единому мнению, что дело тухлое, поскольку концы его находятся в недрах бывшего КГБ. Захочет Федеральная служба безопасности поднимать пыльные тома или сочтет это лишним в настоящее время, решать уже не Турецкому с Грязновым. Но несомненно одно: кражей, перепродажей картин, подменой подлинников на копии занималась наша родная, отечественная государственная мафия, выпестованная в глубинах беззакония власти и абсолютной для нее вседозволенности. Какое место занимал в этой иерархии Константиниди, пока можно было только догадываться. На пахана, может, он и не тянул, но что близок был к престолу, и весьма, было несомненно.
Найденные у Константиниди полотна Кругликов проверит по каталогам Интерпола, и тогда решится их окончательная судьба. Но, скорее всего, Ларисе Георгиевне они будут уже не очень и нужны. Заметила же она однажды, что за все отцовские миллионы счастья все равно не купить.
Чтобы хоть немного развеселить друга, Турецкий рассказал, с каким трудом ему удалось избежать посягательств на свою невинность со стороны ответственного работника Эрмитажа. Посмеялись, и Грязнов, вдруг посерьезнев, сказал, что Каринка предложила им с Нинкой, как только закончится это поганое дело, съездить в круиз. На теплоходе, в каком-нибудь люксе, по всему Средиземноморью…
— Да, — философски заметил Турецкий, — мне это, увы, недоступно. А вам-то чего? Я бы на вашем месте охотно принял такое предложение.
— В люксе, она говорила, чуть ли не три комнаты, — со слабой надеждой заметил Грязнов.
— Славка! — погрозил пальцем Турецкий. — Я уже получил замечание от начальства. Оно ж у нас все видит, а душевного неравновесия замечать попросту не желает. Счастливого вам пути. А я не знаю, когда и вернусь-то теперь в Москву.
Он оказался очень недалек от истины. Потому что уральское убийство, хотя было и дерзким, но лишено видимых концов, за которые можно было тут же уцепиться. То есть исполнено в высшей степени профессионально…
55
Поскольку убийство, считавшееся поначалу корыстным, по мере сбора доказательств стало приобретать некоторый политический оттенок— столкнулись интересы не только некоторых политических партий, но, что важнее и, кстати, понятнее, интересы лиц, финансирующих данные партии и курирующих оружейное производство. Просматривались явные следы крупных сделок по закупке вооружения в некоторые страны бывшего соцлагеря, в частности в Венгрию, которая в свою очередь перепродавала закупленное в России стрелковое оружие в третьи страны. Бурную деятельность развивали бизнесмены из российско-кипрской акционерной компании. Но всякий раз оружие, произведенное на Урале и отправленное через эту компанию на остров Кипр, почему-то оказывалось в Чечне. Или в Закавказье. Но это особый разговор. Само же дело об убийстве губернатора удалось раскрутить сравнительно быстро, чуть больше месяца ушло. И в самые последние, жаркие дни августа Александр Борисович, не предупредив никого из друзей, прибыл рейсом в Домодедово.
Аэрофлотовский автобус доставил его к метро «Парк культуры». Турецкий выбрался из душноватого салона и отправился к подземному переходу на противоположную сторону Зубовской площади, прошел вдоль эстакады и возле пряничной церкви, в которой по легенде венчался Володя Высоцкий с Мариной Влади, к троллейбусной остановке, чтобы доехать до дома.
Всего месяц и отсутствовал-то в Москве, какие могли быть перемены? Но они были, и не в лучшую сторону. Раньше тоже сталкивался на каждом шагу с нищими попрошайками. Но теперь, увидел, стали клянчить целыми семьями. Саша не относил себя к особо впечатлительным и, соответственно, чувствительным натурам, но при виде молодой и совсем не цыганской внешности женщины, сидевшей в подземном переходе на разостланной газете в окружении нескольких вовсе не грязных, а даже ухоженных детишек, сердце не выдержало. «Я хочу есть» — было написано на картонке, которую покорно и безропотно держала в руках девчушка лет, может, пяти. Безрассудно и стыдливо сунул он ей в протянутую ладошку последнюю пятисотрублевую купюру и почти бегом проскочил переход, морща лицо и почти вслух матеря эту нашу любимую демократию.
Не глядя по сторонам, Турецкий шагнул на проезжую часть, чтобы нырнуть под эстакаду. Проклятый провинциализм! Всего месяц какой-то отсутствовал в Москве, а бдительности как не бывало!.. Не успел он и шага сделать, как буквально перед его носом, едва не сбив с ног, резко затормозил и закачался огромный темно-синий автомобиль.
Турецкий отступил на шаг, ожидая, когда проедет мимо этот роскошный заграничный катафалк. Но задняя дверца вдруг отворилась, и из глубины салона высунулась — чур меня! — круглая и крупная, лоснящаяся голова Виталия Бая.
— Александр Борисович! Будь я проклят, если сном ли, духом ли покусился на вашу драгоценную жизнь! — Бай был элементарно перепуган.
Турецкий наконец сообразил, что чуть не попал по собственной рассеянности под колеса автомобиля Виталия Александровича. А ведь попади он — вот же черный юмор! — ни за что не оправдаться Баю, что наезд — чистая случайность. И это обстоятельство вдруг безумно развеселило Сашу. И стресс сняло, и расслабило до такой степени, что он расхохотался.
Подойдя ко все еще открытой дверце «рено» и наклонившись, чтобы увидеть еще не угасший страх в глазах Бая, Турецкий сказал:
— Ну и повезло же вам, Виталий Александрович! Еще бы миг — и покушение со всеми вытекающими на должностное лицо, а! Представляете? Ладно, не волнуйтесь, просто я с периферии и еще не адаптировался к московской жизни. А вы, как обычно, куда-то спешите? А может, не сочтете за великий труд и подкинете меня к дому? Похоже, нам по дороге… Адрес мой вы знаете.
Ах ты Бай! Как вдруг заерзал! Как усиленно стал размышлять! И отказать трудно, и дураком выглядеть не хочется… Но Турецкий решил, раз уж так случилось, и до дома на халяву добраться, и сукина сына прижать маленько. По нечастым звонкам в Москву, из разговоров с Меркуловым, Турецкий знал, что, несмотря на все усилия следственной группы, прямых улик против Бая обнаружить так и не удалось. Все было им проделано чисто. А с одной уверенностью в том, что именно он организатор убийств, кражи и прочего, в суде делать нечего. Знал это и сам Виталий Александрович. Что же касается незаконного вывоза за границу и продажи в музеи и частные коллекции произведений искусства, представляющих общенародную ценность, то нынче, когда уже заводы приватизируют, рудники продают, что могут представить для суда какие-то паршивые «картинки», бывшие к тому же частной собственностью!..
Словом, сухим из воды вышел Бай. Тем более что и зло вроде наказано. Мертв грабитель музеев Константиниди, мертв и его убийца, наказаны насильники… Чего тебе еще, Турецкий, надобно?
Саша наблюдал за Баем и читал в его глазах мысли, похоже полностью соответствовавшие тем, что только что пришли ему в голову. И он решил все-таки «дожать» Бая.
— Значит, нам не по пути? — искренне удивился он.
И Бай неожиданно скис. А возможно, нашел и свои резоны.
— Да о чем же речь, любезный Александр Борисович! Ведь в связи со случившимся я и сам обязан был бы вам предложить свои услуги… Не сочтите… Да мы вас с чистой душой, хоть к подъезду, хоть на этаж… — хотел сострить он, но тут же словно поперхнулся. С этажом так не следовало бы. Тем более что Турецкий, как понял Бай, все сразу усек.
— Ну уж на этаж-то, может, не будем? — ухмыльнулся он. — Зачем повторяться? — Он уселся рядом с Баем, поставив у ног кейс и бросив на сиденье сумку со своим командировочным добром. — Я ж вам, кажется, докладывал про ведерко у своей двери, которое ваш Андрюша — золотые руки для меня приготовил? Или забыл? Ну извините, дело, конечно, прошлое, но… сами понимаете. Поэтому на этаж давайте не будем. Достаточно до троллейбусной остановки… — Турецкий снова окинул взглядом Бая и философским тоном изрек: — А время-то, гляжу, Виталий Александрович, не пошло вам на пользу. С чего бы это? Неужто грехи смущают душу?
