Красивые, дерзкие, злые - Литвиновы Анна и Сергей (книга бесплатный формат .TXT) 📗
– И на кого меня будут учить? – нахмурилась она. – Какой такой профессии? Шпионки? Проститутки?
– А вот об этом мы сейчас поговорим. Пошли на кухню, попьем чаю, тортику поедим. И я тебе все расскажу. Я не люблю тайн мадридского двора и предпочитаю играть открытыми картами.
Среди многочисленных контор, которыми руководил господин Теплицын (президент группы компаний «ТЕЛС»), имелась одна, нигде не зарегистрированная, не платящая ни копейки налогов и не числящаяся ни в одном справочнике. Мало кто ведал о ее существовании. Но те, кто знал, являлись сплошь людьми богатыми и влиятельными. Потому что контора оказывала услуги весьма деликатного свойства.
– Деликатного – но не интимного! – Андрей сделал решительно отстраняющий жест. – Я подчеркиваю – совсем не интимного! Спорить не стану: интим тебе, Алиска, конечно, предлагать будут. И, возможно, часто. Но тебе его, наверно, и так предлагают. Ты у нас девушка видная. И как ты, скажи мне, с надоедами обычно поступаешь?
– Посылаю, – хмуро буркнула Алиса.
– Вот и сейчас будешь посылать. Подчеркиваю еще раз: по роду своей работы ты совершенно не обязана оказывать секс-услуги. Наши клиенты платят совсем не за это.
– А за что?
– За то, что рядом с ними находится молодая, красивая, умная женщина. Просто – находится. На приеме, или на премьере, или в ресторане. Вот представь: миллионер (или там правительственный чиновник) получил приглашение на прием. Скажем, на презентацию нового банка. И с кем ему прикажешь идти? С женой? Но миллионерам и тем более чиновникам – обычно за сорок. Или – под сорок. Женились в советское время рано, обычно на ровесницах. Значит, и супружнице нашего VIPа примерно столько же. Но если мужчина, да еще с деньгами, к сороковнику имеет вид самый процветающий, то женщины, как правило, уже выходят в тираж. Даже богатые. Морщины, дряблая кожа, животик... Никто из друзей, или гостей, или партнеров на такую не клюнет. Никто не возбудится. Никто о ней назавтра не вспомнит, и никто этому богачу не позавидует. Другое дело, если он придет с девушкой – молодой, умной, красивой. Вот тут он их всех уест. Такой эффект произведет – мало никому не покажется. Красивая молодая женщина – как галстук от «Диора» или «Мерседес»! Статусная вещь!
– Значит, вещь, – проговорила Алиса, вспоминая «Бесприданницу», монолог из которой она пыталась прочесть на творческом конкурсе. – Я буду вещью.
– Знаешь, – усмехнулся Теплицын, – вещь не говорит на иностранных языках, и в бизнесе не разбирается, и об искусстве не спорит. А ты – будешь.
– И насчет интима ты врешь. Все равно эти твои клиенты начнут меня в койку тащить, – горько заметила Алиса.
– Нет! Еще и еще раз повторяю тебе: нет, нет и нет. Никакого секса!.. Конечно, если тебе самой вдруг кто-то очень понравится... Или если клиент захочет дополнительную услугу – за дополнительную, подчеркиваю, плату... Но это – исключительно на твое усмотрение. Хочешь – даешь, не хочешь – не даешь... Кстати сказать, по опыту других девочек знаю, просьбы об интим-услугах поступают от клиентов достаточно редко.
– С чего вдруг?
– Потому, во-первых, что люди они очень занятые, подверженные постоянным стрессам и умственным нагрузкам. Знаешь, как поэт Вишневский написал? «Если жизнь излишне деловая – функция слабеет половая...» А во-вторых, клиенты наши обычно умеют считать деньги. И если выход под ручку с тобой будет стоить семьсот долларов, то во сколько, задумается он, ему обойдется ночь? Да он лучше купит обычную проститутку. С Тверской. Пусть она по-английски ни бум-бум и не знает, кто такой Уорхол. Зато станет ему куда дешевле. Не больше стольника баксов...
– Сколько, ты говоришь, я буду получать за один выход? – задумчиво спросила Алиса.
– Получать будет агентство, то есть я. Самой девушке идет половина. А ставки – разные. Поначалу, конечно, твои эскорт-услуги будут долларов за триста покупать. Потом, когда обучишься, поднатореешь – и семьсот станут платить, и штуку баксов... Но самое главное ведь не деньги. Во всяком случае, для тебя...
– А что же?
– Знаешь, кем стали те пять девчонок, с которыми я этот бизнес четыре года назад, в девяносто втором, начинал?
– Ну?
– Все пятеро сейчас замужем. Да за кем! Одна – за бельгийским миллионером, другая – за нашим нефтепромышленником, третья – за телевизионщиком, руководителем одного из федеральных телеканалов... В общем, все девчонки до одной как сыр в молоке купаются...
– Как сыр в масле, – машинально поправила Алиса. – И не купаются, а катаются.
– Да? Извини, у меня всегда были проблемы с идиомами.
– Значит, – с усмешкой молвила Алиса, – самая главная твоя цель, как у истинного благодетеля, – удачно выдать меня замуж.
– А что делать? – Теплицын обезоруживающе улыбнулся своей белозубой улыбкой. – Я ведь тебя люблю и искренне желаю добра. Но сам-то я женат.
После того как Андрей ушел, Алиса долго стояла у окна. Над Москвой смеркалось, загорались рубиновые звезды Кремля. Тысячи машин, везущие богачей, толпились на Тверской и Садовом кольце.
Она вдруг заплакала. Ей стало горько оттого, что красавчик обманул ее. Оттого, что он уже использовал ее – и собирался использовать дальше. От его аргументации, полной противной мужской логики: «во-первых», «во-вторых»... И оттого, что впереди была неизвестность. Неизвестность и, предчувствовала Алиса, грязь и пошлость, лишь расцвеченная блестками речей об искусствоведении, сценическом мастерстве и иностранных языках.
Но все равно возвращаться назад в Бараблино она не хотела. В конце концов, лучше за семьсот баксов сопровождать на банкет стареющего чиновника, чем прогуливаться с ее экс-принцем, Юрцом, по темным улицам поселка. И с благодарностью принимать в подарок отвратительный джин-тоник в жестяных баночках.
И вот она возвращалась в Бараблино. Спустя девять лет после того, как уехала отсюда.
«Ауди» с шоферюгой Веней подъезжала к поселку. Замелькали знакомые предместья, и Алиса внезапно ощутила приступ ностальгии. Вот уж не думала, что когда-нибудь станет вспоминать об этой дыре почти с нежностью!
Сразу рядом с поселком – сосновый бор. А за ним – озеро. Оно очень чистое, очень синее и глубокое. Когда Алиса закончила девятый класс, она гуляла там со студентом, приехавшим из областного центра на каникулы. Студент перешел на второй курс и казался Алисе очень взрослым. Он держал ее за руку и декламировал Есенина. А потом прочитал свои стихи.
Но дальше поцелуев со студентом дело не пошло. Он слишком робел, чтобы преодолеть ее сопротивление. Не понимал, что она особо и не старалась сопротивляться. Как раз по поговорке – ее дядя Коля любил цитировать: «Когда курица убегает от петуха, она думает: а не слишком ли быстро я бегу?»
Драгоценная добыча досталась, как часто бывает, не самому милому, а самому наглому. Тем же летом, после девятого класса, трое десятиклассников на том же озере напоили Алису почти до беспамятства портвейном «три топора», а потом Кира Бердов утащил ее в заброшенную сторожку. В портвешок, видимо, водки добавили – так как не соображала она ничего. Ну и слава богу – потому что почти не было больно. Алиса помнила только жесткие Кирины руки и его срывающееся дыхание. И еще помнила, что потом разбила нос одному из Кириных прихлебателей, который попытался повторить его подвиг. Ну а потом, уже в десятом классе, у нее появился принц из народного театра Юрец...
– Вам куда в Бараблине-то ехать? – оторвал Алису от воспоминаний шофер.
– Улица Чайковского, двенадцать, – машинально отозвалась она.
За окном замелькали бараблинские «Черемушки» – пятиэтажные хрущевки в ряд. Среди них торчали три местных небоскреба: девятиэтажные дома. В окнах горело электричество, а на темной детской площадке вспыхивали огоньки сигарет: там традиционно тусовались подростки. Выросло уже новое поколение.
