Салон черной магии - Савина Екатерина Ивановна (полные книги txt) 📗
Задержав на мгновение рвущееся из груди дыхание, я прислушалась. Ничего!
Где я, черт возьми, где?!
И тут, словно молния в меня ударила, пронзила неожиданная мысль.
– Конечно! — воскликнула я, и звуки моего голоса тотчас потухли в ватной пустоте. — Я расслабилась и дала этой недоучке Степаниде усыпить себя. И пришел сон, а вместе с ним — мой еженощный кошмар… паутина и черная яма. А та пустота, в которой я сейчас нахожусь, это пространство сна…
Я умолкла и опять кошмарная тишина сдавила мои барабанные перепонки.
"Где я — это более или менее мне понятно, — подумала я, осторожно прислушиваясь, — но вот как отсюда выбраться?.."
Не успела последняя мысль всплыть на поверхность моего сознания, как я снова услышала уже хорошо знакомое мне шуршание, а еще спустя несколько секунд — чавканье извивающихся, истекающих слизью щупалец.
Я вскочила на ноги, схватила стул и с силой швырнула его туда, откуда, как оказалось, доносились эти звуки. Мелькнувший перед моими глазами стул немедленно поглотила тьма, и до меня долетел глухой стук падения.
Снова сорвавшись с места, я бросилась бежать. Но на этот раз мне было очень трудно — что-то мешало, путаясь в ногах. Я упала, потом вскочила, но, сделав всего три шага, снова рухнула навзничь.
Ноги мои тут же оплели скользкие, тонкие, но невероятно сильные щупальца.
Нет!
Отчаянно забившись, я вырвалась, но на ноги встать не успела. Мерзко воняющая петля затянулась у меня на шее и потащила мое тело куда-то, в никому не известном направлении, буравя безмолвную темноту.
Впрочем, почему это — никому не известном? Я прекрасно знала, что меня ожидает в конце этого пути — черная яма, дна которой я не могу достигнуть и поэтому могу только с ужасом предполагать, что ждет меня там.
Теперь я не могла даже кричать. Петля накрепко сдавила мне горло. Ногами я пыталась сопротивляться неумолимой силе, влекущей меня: цеплялась каблуками и носками ботинок за малейшие выбоины в невидимом полу, а руками раздирала себе на груди плащ, в отчаянной надежде освободить проход для воздуха, которого так жаждали пылающие от кислородного голодания легкие.
И вдруг я перестала ощущать твердую поверхность под собой — я оказалась в полной пустоте, ничего не было ни справа, ни слева, ни сверху, ни снизу… И я догадалась, что снова проваливаюсь в черную яму — хотя вокруг была только тьма и никакого движения воздуха я не чувствовала.
Безоглядный ужас охватил мое сознание. Уже не отдавая себе отчета в своих действиях, я рванула петлю на своей шее изо, всех сил и, немного ослабив ее, смогла закричать…
…Очнулась я под яркой электрической лампой на каком-то ужасно жестком диване.
Ощутив эту перемену, я снова закричала, теперь — чтобы убедиться, что все-таки еще жива.
– Тихо-тихо… — я увидела перед собой лицо склонившегося надо мной Виктора. — Тихо-тихо-тихо… — шептал он побелевшими губами.
И откуда-то сбоку долетел до меня женский голос:
– Она открыла глаза!..
Я рывком села и огляделась. Одежда на моей груди была разорвана — словно ее терзали сразу десятки острейших ножей, а кожа на шее исцарапана. Меня била крупная дрожь. Я посмотрела на свои трясущиеся руки и увидела, что они в крови. В это мгновение кто-то крепко обнял меня за плечи.
– Оленька… — шептал Витя, не выпуская меня из своих объятий. — Господи, да что с тобой?.. Это все ты сделала, стерва! Ты!
Последняя фраза относилась явно не ко мне, а к беззвучно стоящей возле стены Степаниде. Теперь ее лицо было бледно смертельной бледностью, да к тому же искажено гримасой сильного страха.
Теперь, немного придя в себя, я осмотрелась и увидела, что ни на каком жестком диване я не лежу, а лежу на столе в той самой комнате, где и начался так ужасно закончившийся сеанс снятия сглаза. Ярко горел электрический свет, вокруг валялись разбросанные стулья, черная ткань на одной стене висела криво, разодранная пополам, и обнажала старые обои в веселенький голубой цветочек.
– Это все ты! — оборачиваясь, снова закричал в лицо дрожащей Степаниде Витя. — Это ты довела ее своим дурацким колдовством до того, что она едва не умерла…
– Я ни в чем не виновата! — в голос зарыдала несчастная Степанида, заламывая руки. — Я хотела ей помочь! Ты же сам слышал, как я ввела ее в транс и дала ей самые благоприятные установки! Понятия не имею, что произошло, знаю только, что я здесь точно ни при чем… — На этой фразе голос у нее осекся и, уронив бледное лицо в ладони, Степанида разрыдалась уже по-настоящему.
Голова моя еще немного кружилась, но я чувствовала, что стала уже приходить в себя. При помощи Вити я соскользнула со стола и запахнула на груди истерзанный плащ.
– Как ты? — тихо спросил меня Витя. — До машины сможешь дойти? Я кивнула.
– А с тобой.. — Витя обернулся к своей бывшей жене, и его лицо потемнело, — с тобой, Степка, я в другом месте поговорю. И, будь уверена, что лавочку твою в скором времени прикроют! И еще неизвестно, останешься ли ты после судебного разбирательства на свободе или загремишь… лет этак на пять за попытку убийства.
– Да не виновата я ни в чем! — снова закричала Степанида.
Я посмотрела ей в глаза, и Степанида ответила мне умоляющим взглядом: будто больше всего на свете хотела попросить у меня прощения, но не решалась произнести слова вслух.
Она и в самом деле ни при чем, зря Витя так бесится. Боже мой, эта комната выглядит так, будто здесь произошло побоище. Только пятен крови для полноты картины не хватает…
При этой мысли я вздрогнула и опять посмотрела на свои окровавленные руки. Но Витя уже вел меня к выходу, бережно поддерживая за талию.
– Ничего, ничего… — бормотал он, — сейчас доберемся до машины, я отвезу тебя домой, а там… Там отдохнешь, а утром мы вызовем настоящего врача. Хорошо?
Я кивнула.
– Осторожнее, осторожнее, — продолжал Витя, — теперь ничего не бойся… А эту тварь Степаниду я и вправду посажу. Поверь, для этого у меня хватит связей.
– Погоди-ка, — остановившись, проговорила я, — она и в самом деле ни в чем не виновата. С чего ты взял, что это она насылала на меня кошмарные сны?
Степанида притихла у своей стеночки.
– Как это? — озадаченно произнес Витя. — Я же сам видел, как она тебя того… заколдовывала, а ты… Она тебя едва в гроб не вогнала, а ты ее защищаешь…
– Защищаю, потому что она ни в чем не виновата, — объяснила я.
– А кто же тогда виноват? — растерянно спросил Витя.
– Я сама, — ответила я. Витя вытаращил глаза, явно не понимая вообще ничего.
– Я сама виновата, — повторила я. — Уснула под монотонное пение Степаниды, а этого мне делать было как раз не нужно. Просто я очень устала, всю ночь не спала, а тут мягкий стул, заунывные причитания… Кого хочешь в сон вгонит. А когда я уснула, ко мне пришел мой обычный ночной кошмар. Понимаешь?
Витя с сомнением повел плечами.
– Вся вина Степаниды заключается в том, — добавила я, — что она не смогла излечить меня от кошмарных сновидений. Только в этом ее можно упрекнуть. В непрофессионализме. Но если тот, кто насылает на меня эти сновидения, сильнее нее, то в чем ее можно упрекнуть?
– Ни в чем, наверное, — промямлил Витя.
Я снова посмотрела на Степаниду. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы увидеть благодарность в ее глазах. Нет, не она причина моих еженощных кошмаров. Я все-таки необычный человек, а экстрасенс с исключительными паранормальными способностями, и чувство интуиции у меня развито гораздо сильнее, чем у остальных людей. И сейчас интуиция подсказывает мне, что Степанида ни в чем не виновата.
А за свой непрофессионализм и шулерские фокусы она уже наказана — стоит у стены, заломив руки, словно перед расстрелом, и смотрит так… умоляюще…
Витя оглянулся на Степаниду, но на сей раз ничего не сказал и молча повел меня к выходу.
Откуда-то снова появилась тихая, словно белая мышка, девочка-гимназистка.
– Лиза, — умирающим голосом позвала Степанида, — выйди к ожидающим господам и скажи, что в связи с моей болезнью приема сегодня не будет…
