Заклание волков - Ренделл Рут (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Дрейтон гордился своим отношением к женщинам. У него был комплекс Нарцисса, и констебль толком не умел восхищаться кем-либо, кроме самого себя. А идеализм рассматривал лишь как подспорье в продвижении по службе. Все его романы отличались холодной деловитостью, а слово «люблю» он давным-давно выкинул из своего лексикона, поскольку считал самым неприличным на свете буквосочетанием и никогда не вставлял его между местоимениями первого и второго лица. И если ему доводилось испытывать чувство более сильное, чем плотское вожделение, он называл это чувство «усугубленным желанием».
Дрейтону казалось, что сейчас именно такой случай. «Усугубленное желание» — вот что чувствовал он по отношению к девушке из лавки Гровера. Вот что гнало его в лавку якобы за вечерней газетой. Возможно, девушки там и вовсе нет. А может быть, увидев её вблизи, не сквозь стекло и не в объятиях другого мужчины, он поймет, что образ потускнел? Больше всего констебль надеялся именно на это.
Приземистая лавчонка примостилась под высокой стеной из красного кирпича. Казалось, она прячется от людей, словно ей есть, что скрывать. Возле двери стоял столб с фонарем в черной чугунной сетке, но лампа ещё не горела. Когда Дрейтон открыл дверь, послышался холодный звон колокольчика. Внутри царил полумрак и стоял неприятный запах. За стеллажом с дешевыми книжками и ржавым холодильником, вкривь и вкось облепленным рекламой мороженого, виднелась полка с библиотечными книгами, приобретенными на какой-нибудь распродаже: трехтомные романы прошлого века, воспоминания путешественников, рассказы из жизни школьников и учителей.
За прилавком стояла тощая иссохшая женщина, над её головой висела голая лампочка. По-видимому, эта женщина была матерью девушки. Сейчас она сбывала покупателю трубочный табак.
— Как самочувствие хозяина? — спросил покупатель.
— Как обычно, мучается прострелами, — весело отвечала миссис Гровер. — Как слег в пятницу, так и не встает. Вы сказали, вам «вестэс»?
Дрейтона покоробило, когда он увидел журналы с голыми девицами, стеллаж с выкройками мини-юбок, дешевые «ужастики» — «Страну призраков», «Космические создания» и так далее. На одной из полок в окружении пепельниц стоял глиняный спаниель с полной искусственных цветов корзиной на спине. Цветы покрылись шубой пыли и серой плесени.
— С вас пять шиллингов и три пенса. Большое спасибо. Врачи говорят, у него смещен диск. Наклонился, чтобы осмотреть мотор машины, и вдруг — щелк!
— Да, погано, — посочувствовал покупатель. — Вы не хотите опять сдать комнату? Я слышал, ваш молодой жилец съехал.
— И скатертью дорога. Нет, я не могу пустить нового жильца, пока мистер Гровер прикован к постели.У нас с Линдой и так хлопот полон рот.
Итак, девушку зовут Линдой. Дрейтон отвел взгляд от «Страны призраков». Миссис Гровер равнодушно посмотрела на него.
— Что вам угодно?
— «Стандард», пожалуйста.
В лавке остался всего один экземпляр; он стоял на наружном стеллаже возле доски объявлений. Дрейтон вышел на улицу следом за хозяйкой и расплатился с ней на пороге. Ноги его больше не будет в этой лавке с бестолковыми и грубыми продавцами! Возможно, он и вовсе не пришел бы сюда, и тогда его размеренному продвижению к жизненной цели не помешали бы никакие препятствия. Констебль несколько секунд постоял на улице. Фонарь уже горел, и внимание Дрейтона привлекло знакомое имя на одном из объявлений. Марголис, коттедж «Под айвой». Требуется домработница. Дверь лавочки открылась, и на улицу вышла Линда Гровер. Как же быстро можно подхватить чуму…
В коротком сером платье Линда показалась Дрейтону ещё выше ростом. Под порывами влажного ветра платье липло к её телу, четко обрисовывая маленькую грудь и длинные узкие бедра. У девушки были небольшая головка и тонкая шея; светлые волосы она собрала в такой тугой пучок, что кожа натянулась, а мягкие серо-сизые брови сделались шире. Дрейтону ещё не доводилось видеть девушку, которая и в одежде казалась бы такой бесстыдно голой.
Линда открыла витрину с объявлениями, достала одну карточку и заменила её другой.
— Опять дождь, — сказала она. — Непонятно, откуда только он берется.
Ужасный выговор — смесь сассекского и кокни.
— С неба, — рассудил Дрейтон. Только так и можно было ответить на столь глупое замечание. Он не понимал, почему Линда вообще потрудилась заговорить с ним. Разве что углядела его тем вечером у моста и теперь хочет скрыть смущение?
— Очень смешно.
У неё были длинные тонкие пальцы, которыми, наверное, можно взять целую октаву на пианино. Дрейтон заметил, что ногти Линды обглоданы.
— Вы здесь промокнете до нитки, — сказала девушка.
Дрейтон накинул капюшон.
— А как ваш приятель? — развязно спросил он и порадовался реакции девушки: кажется, она была задета.
— А разве он есть?
Жуткий выговор резал слух, и Дрейтону подумалось, что именно произношение девушки, а не её близость, заставляет его сжимать кулаки и стоять, уткнувшись носом в объявления об обмене квартир и продаже детских колясок.
— У такой красивой девушки? — спросил он, резко повернувшись к ней. Это не была цитата из Манна или Дэррела. Обычная болтовня, прешествующая заигрываниям.
Тусклая улыбка, появившаяся на её лице, сделалась загадочной и таинственной. Дрейтон заметил, что девушка улыбается, не разжимая губ, и это окончательно сразило его. Они стояли в дождливых сумерках и смотрели друг другу в глаза. Моросящий дождь промочил все газеты. Дрейтон резко отвел взгляд и нарочито повернулся к витрине.
— По-моему, вы слишком интересуетесь объявлениями, — ехидно заметила девушка. — Чем вас так прельщают бывшие в употреблении вещи?
— Я готов удовольствоваться и бывшими в употреблении.
Линда залилась краской, и он понял: она видела его тем вечером.
Рыжеволосая домработница. Вполне возможно. Все увязывается. Миссис Пенистан подходит по всем статьям. Она убиралась у Аниты Марголис, так почему не могла убираться у миссис Харпер на Уотерфорд-авеню? Женщина, которая живет в нездоровой обстановке Глиб-роуд, вполне могла стащить бумагу у одной хозяйки, чтобы написать на ней анонимное письмо, касающееся другой. На Глиб-роуд частенько случаются преступления, даже убийства. Всего год назад здесь расправились с женщиной. И Обезьяна Мэтьюз когда-то жил тут. В одном из этих оштукатуренных домов он смешивал поваренную соль с сахарной пудрой для своей бомбы.
Бэрден нетерпеливо переминался с ноги на ногу перед дверью. Зажегся свет, лязгнула цепочка, и, прежде чем дверь открылась, за стеклом промелькнуло сморщенное костлявое лицо.
— Миссис Пенистан?
Ее рот открылся, будто капкан, и хлынул поток слов:
— О, наконец-то вы пришли. Я уж было отчаялась. «Гувер» вас ждет. — Она выволокла откуда-то громадный старинный пылесос. — Похоже, мотор засорился. Моим мальчикам ведь все равно, какую дрянь они притаскивают на своих подошвах. Полагаю, вы провозитесь не слишком долго, да?
— Миссис Пенистан, я не мастер по ремонту пылесосов. Я…
Она вытаращилась на него.
— Надеюсь, не свидетель Иеговы?
— Я из полиции.
Уразумев, в чем дело, миссис Пенистан визгливо рассмеялась. Даже дома она не снимала шляпку, похожую на таз. Выбившиеся из-под неё волосы были вовсе не рыжие, а седые. Миссис Пенистан не была ни старой, ни расфуфыренной. Она носила розово-лилово-черный халат без рукавов и длинную зеленую кофту.
— Вы не возражаете, дорогой мой, если мы пройдем на кухню? Я варю чай своим мальчикам.
На плите жарилась картошка фри. Хозяйка подняла проволочную фритюрницу и наложила туда свежих мокрых ломтиков.
— Не угодно ли чашку чая?
Бэрден принял приглашение. Чай оказался крепким и горячим. Инспектор сел на обшарпанный табурет у ободранного грязного стола. Такая неряшливость поразила его. Он-то думал, что в доме прислуги всегда чистота. Это так же естественно, как черный костюм на банкире.
— Смит? — переспросил миссис Пенистан. — Нет, не знаю такого.
