Я буду просто наблюдать за тобой - Кларк Мэри Хиггинс (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
— Если в том факсе в качестве предполагавшейся жертвы подразумеваетесь вы, то нетрудно догадаться, почему мертва эта женщина, — прокомментировал Уайкер. — Она как раз находилась поблизости отсюда и была как две капли воды похожа на вас.
— У меня это просто не укладывается в голове. Не могу я понять и того, как у нее оказалась эта записка, написанная рукой моего отца.
— У меня состоялся еще один разговор с лейтенантом Стори. И мы оба пришли к выводу, что пока не найден убийца, вас лучше снять с освещения новостей. На тот случай, если за вами охотится какой-нибудь маньяк.
— Но, Том... — запротестовала она, однако он оборвал ее.
— Меган, сосредоточьтесь на очерке. Он может вызвать огромный зрительский интерес. И, если это окажется так, в будущем мы продолжим показ этих малышей. Что же касается вашего сегодняшнего положения, то вы больше не занимаетесь новостями. Держите меня в курсе ваших дел, — бросил он, опускаясь в кресло и выдвигая ящик стола, что должно было означать окончание их разговора.
16
Ко второй половине дня понедельника в клинике Маннинга улеглось возбуждение от воскресного сборища. Следы праздника исчезли, и приемная приобрела свой обычный спокойный и элегантный облик.
Пара посетителей, которым было далеко за тридцать, листали журналы в ожидании своего первого приема. Регистратор Мардж Уолтерс поглядывала на них с сочувствием. Сама она без проблем завела троих детей в первые же три года своего замужества. В дальнем конце комнаты заметно нервничающая двадцатилетняя женщина держалась за руку мужа. Мардж знала, что молодой женщине предстоит имплантация эмбрионов в матку. Двенадцать ее яйцеклеток были оплодотворены в лаборатории. Теперь три из них будут имплантированы в надежде, что хотя бы один приведет к беременности. Иногда развитие получали два и более эмбрионов, и тогда рождалась двойня или даже тройня.
«Это было бы счастье, а не беда», — заверила ее молодая женщина, расписываясь в карте. Остальные девять эмбрионов будут храниться при криогенной температуре. Если в этот раз беременность не разовьется, молодая женщина вернется в клинику, и ей имплантируют эмбрионы из числа хранящихся.
Неожиданно во время ланча доктор Маннинг собрал сотрудников на совещание. Заученным движением руки Мардж взбила свои короткие светлые волосы. Доктор сообщил им, что третий канал Пи-си-ди собирается сделать специальный телевизионный выпуск о клинике и связать его с предстоящим рождением брата-близнеца Джонатана Андерсона. Он попросил всех уделить Меган Коллинз максимум внимания, уважая, безусловно, частную жизнь клиентов. Только те клиенты, которые дадут письменное согласие, могут быть проинтервьюированы.
Мардж очень хотелось попасть в этот специальный выпуск, чтобы доставить удовольствие своим мальчикам.
Справа от ее стойки находились кабинеты старших сотрудников клиники. Дверь, которая вела в эти кабинеты, распахнулась, и из нее выскочила одна из новеньких секретарш. Задержав шаг у стойки Мардж, она прошептала:
— Что-то случилось. Из кабинета Маннинга только что вышла доктор Петровик. Она очень расстроена, а сам Маннинг, когда я вошла к нему, выглядел так, как будто с ним вот-вот случится сердечный приступ.
— Что же все-таки произошло? — спросила Мардж.
— Я не знаю, но она уже освобождает свой рабочий стол. Интересно, она уходит сама или ее уволили?
— Я не могу представить, что она уходит сама, — недоверчиво воскликнула Мардж. — Ведь лаборатория — это вся ее жизнь.
В понедельник вечером, когда Меган выезжала из гаража, Берни сказал ей: «До завтра, Меган».
Она ответила, что некоторое время будет отсутствовать в офисе, так как ей предстоит специальное задание в Коннектикуте. Ей легко было говорить об этом Берни, а вот как она сообщит матери о том, что, едва успев получить работу, она уже выведена из группы репортеров.
После мучительных раздумий за рулем автомобиля по пути домой она решила сказать, что телестанции срочно нужно закончить телеочерк в связи с приближающимися родами у миссис Андерсон. «Мама и без того слишком расстроена, чтобы еще беспокоиться по поводу того, что меня, возможно, намеревались убить, — думала Меган, — а уж если она узнает о записке, написанной рукой отца, это окончательно сломает ее».
С федеральной автострады 84 она свернула на шоссе номер 7. Некоторые деревья все еще были покрыты листвой, которая, однако, уже утратила яркие краски октября. Осень всегда была ее любимым сезоном, отметила она про себя. Но только не в этом году.
Сидевший в ней юрист, отвергающий эмоции и признающий только факты, настаивал на том, чтобы она рассмотрела все причины, по которым эта записка с ее именем и номером телефона могла оказаться в кармане убитой. В этом нет никакого предательства по отношению к отцу, старалась она убедить себя. Хороший защитник всегда должен смотреть на дело также и глазами обвинителя.
Мать просмотрела все бумаги, которые находились в стенном сейфе. Однако до содержимого стола в рабочем кабинете отца у нее не дошли руки. Настало время заняться этим.
В редакции она позаботилась обо всем. Прежде чем покинуть свое рабочее место, Меган составила список всех своих перспективных дел, которыми теперь предстояло заниматься Биллу Эвансу — ее коллеге из чикагского филиала, назначенному подменять ее на время расследования дела об убийстве.
Ее встреча с доктором Маннингом должна была состояться завтра в одиннадцать часов. Она попросила устроить ей такую же ознакомительную консультацию, какие они проводят для своих новых клиентов. Во время бессонных ночей ей пришло в голову еще кое-что. Было бы совсем неплохо, решила она, отснять материал о том, как Джонатан Андерсон помогает матери подготовиться к появлению в их доме младенца. "Интересно, есть ли у Андерсенов какие-нибудь домашние видеозаписи Джонатана, сделанные вскоре после его рождения? " — размышляла она. Добравшись домой, она никого там не обнаружила. Это должно было означать, что мать в гостинице. «Хорошо, — подумала Меган, — сейчас для нее это самое лучшее место». И потащила факсимильный аппарат, предоставленный ей редакцией, намереваясь подключить его ко второй линии в кабинете отца. «Так, по крайней мере, меня не будут будить посреди ночи сумасшедшими посланиями», — подумала она, запирая за собой дверь на ключ и включая свет в стремительно наступающих сумерках.
Оказавшись среди родных стен, она почувствовала грусть. Меган любила этот дом. Комнаты в нем были небольшими, но уютными. Мать часто сетовала на то, что старые фермерские дома снаружи казались больше, чем были на самом деле. «Это не дом, а оптическая иллюзия», — жаловалась она. Но Меган виделось бесконечное очарование в уютной тесноте его комнат. Ей нравилось ощущать под ногами легкую неровность его широких половиц, смотреть на камины, французские двери и буфеты, встроенные по углам столовой. Она находила, что они безупречно гармонируют со старинной мебелью из клена, подернутого теплой патиной времени. Как нельзя лучше сюда же вписывались и шелковистая обивка глубоких и удобных кресел, и живописные ковры ручной работы.
«Отец часто отсутствовал, — думала она, открывая дверь его кабинета, которого они с матерью избегали с той ночи, когда произошла катастрофа на мосту. — Но я всегда знала, что он вернется и закружит дом в веселом хороводе».
Она щелкнула выключателем настольной лампы и села во вращающееся кресло. Эта комната была самой маленькой на втором этаже. По обеим сторонам камина располагались книжные полки. Любимое кресло отца, обтянутое коричневой кожей, с таким же диваном стояли рядом с торшером и журнальным столиком.
На столике, а также на каминной полке находилось большое количество семейных фотографий: свадебный портрет ее матери и отца; Меган в младенческом возрасте; а здесь они втроем, когда Меган уже подросла; старый Пат, раздувшийся от гордости перед гостиницей «Драмдоу». «История счастливой семьи», — думала Меган, переводя взгляд с одной группы фотографий в рамках на другую.
