Только не дворецкий - Блейк Николас (читаем книги .TXT) 📗

— Неужели! — выразительно отозвался Оутс, но вдруг резко добавил: — Вот и все, он ее заметил!

Мистер Кэмпион оставил попытки отвлечь его. Круглые тусклые глаза суперинтенданта вдруг осветились весельем.

— Гляньте на Марча, — сказал он. — Просто вне себя. Обычное дело для людей такой породы. Он, кажется, не понимает, что сам сидит в той же луже. Вам его видно?

— Да, в зеркале позади вас, — нехотя признался Кэмпион. — Его спутница оказалась не в самом приятном положении, верно?

— Уверен, она к такому привыкла, — весело заявил бывший инспектор. — Посмотрите-ка на него.

Артур Марч был зол и, кажется, не скрывал этого. Он выпрямился на стуле и, побелев от негодования, сверлил взглядом свою невесту и ее спутника.

Девушка в серой шляпке постаралась придать своему лицу безразличное выражение, но во взгляде ее читалась настороженность.

Кэмпион посмотрел на мисс Уоррен и поймал тот момент, когда любопытные взгляды посетителей привлекли ее внимание к разгневанному мужчине в другом конце зала. Она встретилась с ним глазами и медленно покраснела. Затем прошептала что-то своему невозмутимому спутнику.

Оутс был весь внимание.

— Марч идет сюда, — сказал он внезапно. — Нет, передумал. Пишет записку.

Официанту, который нес записку, спешно нацарапанную на странице из записной книжки, казалось, было очень неловко, и он передал ее мисс Уоррен с извинениями. Она бросила на нее взгляд, покраснела еще сильнее и передала листок Филдингу.

Правильное, бесстрастное лицо молодого хирурга чуть потемнело, и, потянувшись к девушке, он что-то отрывисто сказал. Она помедлила, но потом посмотрела на него и кивнула.

Через секунду официант снова пересек комнату с легкой улыбкой на лице. Суперинтендант нахмурился.

— Что произошло? — спросил он. — Я не разглядел, а вы? Подождите минутку.

Прежде чем Кэмпион мог его остановить, Оутс поднялся с места и непринужденно прошел через зал, якобы желая достать трубку из кармана пальто, которое висело рядом со входом. Кружной путь, который он избрал, привел его прямо за спину Марча, когда тот получил записку от официанта.

Когда Оутс вернулся, на лице его сияла улыбка.

— Так я и думал, — торжествующе провозгласил он, сев на место. — Она вернула ему кольцо, завернув в его собственную записку. О, это был достойный и сокрушительный ответ, что бы он там ни написал! Посмотрите-ка на него теперь… он что, собирается устроить скандал?

— Надеюсь, что нет, — выпалил мистер Кэмпион.

— Нет, передумал и решил уйти. — Суперинтендант, казалось, был слегка разочарован. — Все же он разъярен. Гляньте на его руки. Просто трясется от злости. Слушайте, Кэмпион, не нравится мне это. Он прямо вне себя от ярости.

— А вы не глазейте на него так, — посоветовал тот. — Вы собирались рассказать мне что-то невероятно увлекательное об акционерном праве.

Суперинтендант сдвинул брови, не отрывая взгляда от удаляющихся фигур в другом конце зала.

— Правда? Этот небольшой спектакль сбил меня с мысли, — рассеянно отозвался он. — Вот, они ушли, а эти двое остались как ни в чем не бывало. Что ж, конец мелодрамы. Мне понравилось.

— Я заметил, — горько промолвил мистер Кэмпион. — Это, должно быть, стоило мне двух хороших знакомых, но какая разница, если вы счастливы? Две-три слезинки смоют случившееся без следа, и не пройдет пары дней, как обо всем этом можно будет благопристойно забыть. Зато вам так понравилось…

Бывший инспектор тяжело посмотрел на него.

— Вы не правы, — сказал он. — Я не склонен верить в эти… когда предсказывают… как это называется?

— В пророчества? — со смехом предложил Кэмпион.

— В пророчества, — удовлетворенно повторил Оутс. — Но я вас уверяю, Кэмпион, у меня такое впечатление, что сцена, свидетелями которой мы стали, будет иметь далеко идущие последствия.

Оутс, конечно, покривил душой, но, что удивительно (как он сам отмечал впоследствии), был в то же время совершенно прав.

О помолвке между мисс Дениз Уоррен и мистером Рупертом Филдингом, членом Королевской коллегии хирургов, было объявлено в конце августа, по прошествии подобающих шести недель после сообщения, что ее бракосочетание с мистером Артуром Марчем, сыном покойного сэра Джошуа Марча, не состоится, и к тому времени, как одним октябрьским утром мистер Кэмпион шел по Пэлл-Мэлл в сторону «Джуниор Грейз», вся эта история уже отошла в далекое прошлое.

Был почти полдень, и солнце сияло в окна клуба — такие большие и прозрачные, что разодетые джентльмены за ними были больше похожи на экспонаты под стеклом, чем на наблюдателей, следящих за оживленным движением на улице.

Подойдя к зданию, мистер Кэмпион ясно почувствовал, что чего-то не хватает. Он несколько мгновений простоял на тротуаре, изучая широкий фасад левого крыла здания, и лишь тогда понял, что именно изменилось. Он пришел в изумление. В большом кресле у центрального окна комнаты для отдыха Кэмпион увидел вместо привычного величественного силуэта старика Розмари невысокого, полноватого джентльмена по фамилии Бриггз, который состоял в клубе всего каких-то десять или пятнадцать лет и уже заслужил всеобщую нелюбовь своей бестактностью и вульгарностью.

Предчувствуя беду, мистер Кэмпион прошел через портик, выполненный в стиле братьев Адамов [111], и его опасения тут же подтвердились, когда он увидел Уолтерса, старшего распорядителя, в слезах. Уолтерс был на редкость представительный мужчина шестидесяти пяти лет и славился своей сдержанностью, так что зрелище это вызывало изумление и неловкость. Завидев мистера Кэмпиона, он поспешно высморкался и пробормотал извинения, после которых прямо сказал:

— Его больше нет, сэр.

— Старика… То есть сэра Чарльза Розмари? — Мистер Кэмпион был потрясен.

— Да, сэр. — Уолтерс мрачно шмыгнул носом. — Это случилось сегодня утром, сэр. Как ему бы и хотелось — в том самом кресле, где он всегда сидел. Когда он вошел, мистер Марч и еще один-два джентльмена немного с ним побеседовали. Потом он задремал. Это был очень тревожный сон, но я не подумал ничего плохого, ведь он был так стар. Но когда где-то с час назад пришел мистер Филдинг, он сразу же заметил, что что-то не так, и позвал меня. Мы посадили сэра Чарльза в такси между нами и повезли домой. Он умер прямо на сиденье. Мистер Филдинг только что вернулся и сообщил нам. Еще два дня — и ему исполнилось бы девяносто. Такой удар. Словно конец эпохи, сэр. Я помню, как умерла королева, но даже тогда я такого не почувствовал. Он уже был здесь, когда я только начал работать в клубе — сорок лет назад, понимаете?

Мистер Кэмпион с удивлением обнаружил, что и сам несколько расстроен. Уолтерс очень верно сказал: старик Розмари всем казался чем-то неизменным.

Войдя в комнату для отдыха, Кэмпион заметил Филдинга, стоящего у восточного камина в окружении небольшой толпы людей, и присоединился к ней.

Профессиональное спокойствие Филдинга сослужило ему хорошую службу. Он рассказывал тихо и серьезно, не подчеркивая и даже, казалось, не ощущая, что волей случая оказался в центре внимания. Он кивнул Кэмпиону и продолжил говорить.

— Мистер Розмари так громко хрипел, что я решил подойти и осмотреть его, — рассказывал Филдинг. — Он был без сознания и не пришел в себя до самого конца. Это случилось, как вы знаете, в такси.

— У него была квартира на Довер-стрит, так ведь? — спросил кто-то.

Филдинг кивнул:

— Да, Уолтерс дал мне адрес. Мистер Розмари скончался раньше, чем мы доехали, и я знал, что больше уже ничего не могу сделать, поэтому позвал его камердинера, судя по всему, очень толкового человека. Мы положили его в кровать, и слуга сказал мне, что его личного врача зовут Филипсон, так что я позвонил на Харли-стрит, а потом уехал.

— Уверен, сэра Эдгара это очень расстроило, — сказал неизвестный Кэмпиону человек. — Они хорошо знали друг друга. Хотя он ведь был очень стар. Не думаю, что сэр Эдгар удивился. Очень старые люди часто умирают вот так, внезапно и мирно.