Кто посеял ветер - Нойхаус Heлe (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
– Увы. К сожалению.
Последовало молчание.
– Это опасно? – спросил он наконец более спокойным голосом.
Пия не отважилась сказать ему правду.
– Для меня – нет, – солгала она.
– Ладно, – сказал он – Тогда желаю удачи.
Едва они закончили разговор, телефон зазвонил вновь. Боденштайн! Для него у нее вообще не было времени. Пия передала трубку Кристиану Крёгеру и попросила его рассказать Боденштайну о том, что происходит. Может быть, он все-таки оторвется от своей Анники на несколько часов и приедет сюда.
Она зажала под мышкой упаковку с шестью банками «Ред Булл», которую один из полицейских раздобыл на заправочной станции в Кенигштайне, тяжело вздохнула и решительно пересекла улицу, освещенную ярким солнцем, которая словно вымерла. Когда она пересекала небольшой палисадник, поднималась по ступенькам и звонила в дверь, стук сердца отдавался у нее в горле. Ощущение, что в эти секунды два снайпера видят через оптические прицелы каждую капельку пота на ее лице, было более чем неприятным.
Он стоял сразу за дверью и бегло обыскал ее одной рукой. В другой у него был пистолет. Пия едва осмеливалась дышать. Крошечный микрофон на ремешке ее часов он не заметил. Возможно, он не подумал, что она может иметь на себе устройство для осуществления связи, или же ему это было безразлично. На нем была та же тенниска, что и в субботу, когда он убежал через балкон, и от нее пахло потом. Он открыл одну из принесенных ею банок и выпил ее содержимое залпом.
– Где госпожа Францен и господин Теодоракис? – спросила Пия и огляделась. В доме было душно, жарко и темно. Свет внутрь проникал только через окно у входной двери.
– В кухне. – Он небрежно бросил пустую банку на пол. – И никакой психологической болтовни, договорились? Я хочу довести дело до конца, и если мне не будут мешать, ни с кем ничего не случится. Но если эти типы из спецназа ворвутся сюда, ничем хорошим это не кончится. Понятно?
– Да, понятно, – сказала Пия.
С тех пор, как они беседовали два дня назад, Марк здорово изменился. Его лицо, отличавшееся мягкими, детскими чертами, заметно посуровело, как будто он повзрослел за это время сразу на десять лет. Но наибольшую тревогу Пии внушало странное, зловещее выражение его глаз. Не употреблял ли он наркотики? Там, на улице, она верила, что ей удастся с помощью разумных доводов убедить Марка сдаться, но теперь бесперспективность этой затеи стала очевидной.
За время своей работы в полиции ей не раз приходилось видеть такие же пустые, безразличные глаза. Глаза людей, которым нечего было терять.
Это не сулило ничего хорошего заложникам, которые наверняка все прекрасно понимали. У Теодоракиса руки были привязаны сзади к спинке стула, но он и без того не смог бы вскочить и наброситься на Марка из-за гипса на ноге. Жестокий и унизительный способ, которым Марк обездвижил Фридерике Францен, свидетельствовал о его безграничной ненависти к ней и жажде возмездия.
Он поставил тяжелый кухонный стол вертикально и привязал женщину к его крышке с расставленными в стороны руками так, что она оказалась распятой. Ее глаза закрывала повязка. Шею охватывал ошейник с маленькой коробочкой, к нему была прикреплена натянутая бельевая веревка, привязанная к столу сзади.
– Это все обязательно? – тихо спросила Пия.
– Она очень сильная, – ответил Марк. – Мне пришлось ее сначала нокаутировать, чтобы привязать.
Он избегал смотреть ей в глаза.
– Вон там лежит камера. Снимайте.
– Что я должна снимать?
– Сейчас увидите. – Марк уселся на стул, открыл вторую банку и выпил ее так же быстро, как первую.
Нужно говорить с ним, подумала Пия. Может быть, ей удастся достучаться до него, так или иначе.
– Зачем ты делаешь это, Марк? – начала она. – Чего ты хочешь этим добиться?
– Я уже сказал: никакой психологической болтовни, – процедил он сквозь зубы.
Пия взяла цифровую камеру и включила ее. Ей чрезвычайно претило безропотное выполнение указаний Марка, но у нее не было выбора. В противном случае она подвергла бы жизнь заложников опасности. Замигал красный огонек. Она навела объектив на женщину, и ее изображение появилось на откидном мониторе.
– Камера работает, – сказала Пия.
Вместо ответа Марк нажал на кнопку пульта дистанционного управления. Только сейчас Пия с ужасом осознала, что за ошейник был надет на шею Фридерике Францен. Женщина вздрогнула и издала страшный хриплый крик, поскольку ее горло неожиданно пронзил разряд тока. Она делала глотательные движения, но не решалась пошевелить головой, из страха быть задушенной веревкой.
– «Телетакт», – пояснил Марк. – Рики использует его в собачьей школе. Мне эта штука всегда казалась ужасной, а Рики говорила, что она не причиняет собакам никакой боли.
– Прекрати, – сказала резко Пия.
– Нет, – отказался Марк и наконец посмотрел ей в глаза. Его нижняя губа слегка подрагивала. – Я всего лишь хочу знать правду. И в таком положении она больше не сможет мне лгать.
Заграждения перед домом, где Марк удерживал своих заложников, стояли уже на расстоянии пятисот метров. Зеваки, жители близлежащих домов и представители средств массовой информации толпились у ближайшего из них, охранявшегося угрюмыми полицейскими. По другую сторону заграждения стояли карета «Скорой помощи», пожарная машина, автобус спецназа, полицейские автомобили. У Боденштайна не оставалось времени для того, чтобы сначала завезти Аннику к Клазингу во Франкфурт. Ему становилось нехорошо при мысли, что придется оставить ее одну в автомобиле. Слишком велик был риск, что кто-нибудь узнает ее.
Он достал свое служебное удостоверение и в этот момент услышал, как кто-то произнес его имя.
– Добрый день, Кристоф, – поприветствовал Оливер друга Пии.
– Что там происходит? – спросил доктор Кристоф Зандер. Он заметно нервничал. – Почему это длится так долго? Где Пия?
– Не знаю, – ответил Боденштайн. – Я только что приехал. Все, что мне известно, – проводится операция по освобождению заложников.
– Это известно и мне, – грубовато сказал Зандер. – Я недавно говорил с Пией по телефону, и она уверяла меня, что ей никакая опасность не угрожает. Но я ее нигде не могу найти.
Боденштайн понял, что Зандер не знает о ее роли в этой операции. Вероятно, Пия не стала ему говорить об этом, поскольку знала, как он переживает, когда она оказывается в опасной ситуации – а уж более опасную ситуацию, нежели непосредственное общение с вооруженным преступником, захватившим заложников, трудно вообразить.
– Я узна?ю, – сказал он, испытывая некоторую неловкость. – Подожди меня здесь.
– Я не хочу ждать. Я хочу знать, где Пия, – настаивал Кристоф.
– Но я не могу… – начал было Оливер, однако нетерпеливый Зандер прервал его на полуслове:
– Конечно, можешь. Ну, так что?
Боденштайн вздохнул и дал полицейскому у заграждения знак пропустить его, хотя знал, насколько импульсивным может быть Кристоф Зандер. Боденштайн огляделся. На крышах близлежащих домов залегли снайперы, остальные спецназовцы расположились за кустами и автомобилями.
– Шеф! – От группы людей, стоявшей у приоткрытой двери автобуса, отделилась Катрин Фахингер и быстро приблизилась к нему. – Слава богу! Вы здесь!
– Что здесь происходит? – осведомился Боденштайн.
– Марк Тейссен удерживает в доме госпожу Францен и господина Теодоракиса в качестве заложников. У него имеется оружие, и он уже ранил одного из полицейских.
– Что он хочет?
– Ничего.
– Как так «ничего»? – Оливер нахмурился. – Должен же он выдвигать какие-то требования.
– Никаких требований он не выдвигал. Лишь захотел пообщаться с Пией.
Боденштайн услышал, как Зандер за его спиной с шумом втянул в себя воздух.
– Пия в доме? – ошеломленно спросил он, хотя ему уже и так все было ясно.
– Да. С ней все в порядке. У нее с собой микрофон, и мы слышим каждое слово, произносимое внутри дома.
