След лисицы на камнях - Михалкова Елена Ивановна (библиотека электронных книг .txt) 📗
– А вот кстати о блаженненьких, – сказал Макар. – Вы в психиатрических клиниках лечились?
Красильщиков округлил глаза.
– Сначала голоса, теперь клиники… Понимаю. Думаете, я псих. – Он вдруг засмеялся. – Люди из кожи вон лезут, убеждая в своей невиновности, а я бьюсь о стену лбом, чтобы доказать, что я преступник. Не лечился, не состоял, голосов не слышу.
– Хороший народ в вашей Камышовке, – без видимой связи с предыдущими репликами сообщил Сергей.
Хозяин вопросительно уставился на него.
– Видите ли, Андрей Михайлович, окружающий вас народ врет так, что едва из штанов не выпрыгивает, – пояснил Макар. – И все это – чтобы защитить вас.
– В каком смысле?
– У вас пытались украсть прялку?
– Прялку? Да нет же, станину…
– Подождите вы со своей станиной. Прялку, старинную, деревянную – пытались? Вы видели вора?
Макар повторил историю, которую они слышали от Маркеловой.
Ошеломленный взгляд Красильщикова оказался красноречивее любых объяснений.
– Это Таня вам сказала?
– Таня.
– Зачем же она… для чего же…
Красильщиков вскочил, забормотал, забегал по комнате и вдруг сел на пол.
– Это же вредительство какое-то, – беспомощно сказал он.
– Это попытка вас спасти. Кстати, почти удалась. Вы должны сказать спасибо тому, кто на нас напал. Если бы не он, мы бы уже возвращались в Москву. – Илюшин устало потер лоб. – Чертовски голова болит… Найдется аспирин? Мы остаемся, Андрей Михайлович. Только давайте условия работы обсудим завтра, если вы не против.
– Да называйте вы меня Андреем, ради бога! – неожиданно рассердился Красильщиков. – Я хоть вас и старше в полтора раза, но не такой старик, чтобы крыть меня отчеством.
Илюшин чему-то усмехнулся.
– А нельзя ли нам сухое шмотье сообразить? – пробасил Сергей. – Или хоть простынку какую, чтобы в нее завернуться.
– В простынку вам заворачиваться рано. – Красильщиков поднялся. – Сейчас принесу одежду, а затем поужинаем.
– Нравится мне наш хозяин, – вслед ему сказал Бабкин, когда за Андреем закрылась дверь. – Гостеприимный! Жалко, что душегуб.
После ужина Красильщиков отвел их в жарко натопленную комнату на втором этаже. Поев щей, Сергей Бабкин совершенно осоловел и думал лишь о том, как добраться до постели. Сквозь тяжкую сонную пелену он слушал, как Илюшин расспрашивает об особенностях обогрева такого большого дома и материалах для теплоизоляции.
«Полы почти горячие, вы заметили, Макар?»
Бабкин на секунду зажмурился от яркого света, а когда поднял веки, в форточку протискивался некрупный гриф. Двигая шеей, он сделал круг по комнате и угнездился рядом с Сергеем. «Но-но! Я живой, между прочим, – строго сказал ему Бабкин. – Ты тут не отирайся раньше времени». Ему вспомнилось, что в какой-то известной поэме описан ворон, только и умевший кричать, что «Никогда». «Заговорит он со мной или нет?» Гриф разинул клюв и каркнул: «Гипокауст!»
Бабкин вздрогнул и открыл глаза. Он сидел на краешке постели. Справа, привалившись к нему вплотную, дремал кот Арсений, прикрыв лапой рваное ухо.
– Гипокауст, – обернувшись к нему, повторил Илюшин. – Представляешь, здесь использован римский принцип обогрева полов! Круто, да?
Красильщиков взглянул на Бабкина и тактично заметил, что, пожалуй, уже пойдет.
– Моя комната на первом этаже, справа от столовой. Не стесняйтесь меня беспокоить, если что. Я плохо сплю.
– А собаки здесь шумные?
– Изредка брехают. Чижик мой молчаливый. И чутье у него отменное. На моей памяти один-единственный раз лаял так, что наутро охрип.
– Когда? – спросил Илюшин, догадываясь, каков будет ответ.
– В ту ночь, когда я убил Веру.
Как только они остались одни (кот выскочил за хозяином, будто бы и не спал), Бабкин со стоном облегчения повалился на кровать. Он только сейчас ощутил, до чего измотан.
– Будильник поставлю на семь. – Илюшин вытащил телефон из рюкзака. – Красильщиков говорит, завтракает он рано.
– Интересно знать, как он в одиночку управляется с хозяйством в этих хоромах? – вслух подумал Сергей.
– Почему в одиночку? Уборка – на тетке, которая приезжает из Уржихи. А готовит Андрей и сам довольно прилично. Он же рассказывал…
– Я прослушал.
– Ты проспал!
– Это все из-за сотрясения. – Ему пришла в голову новая мысль. – Слушай, ты не задумывался, что зарытый труп здесь может быть ни при чем? Просто кому-то из местных пришлись не по душе наши раскормленные московские рыла.
– За себя говори, – отозвался Макар. – У меня тонкий аристократический…
– …фейс.
– …профиль. Ладно, все это прекрасно. Но куда мог деться труп?
Бабкин перевернулся на спину и закинул руки за голову.
– Если исходить из того, что рассказ нашего хозяина не вымысел, то тело мог выкопать кто-то третий, – это первый вариант. И оно могло уйти на своих двоих – это второй. Задушить человека до смерти не так-то легко, как многие полагают. Сила в руках должна быть. Ты сестру нашей условно покойной видел? Здоровенная бабища! Даже мне пришлось бы долго ее душить.
– Ты б ей попросту шею свернул, – сказал Макар. – Ну, хорошо. Допустим, ушла. Но отчего не проявилась за три месяца? Вот что мне покоя не дает.
– Готовит месть?
– Вот уж маловероятно.
– Ну, может, перетрусила и сбежала. Решила, что заявлять в полицию нет смысла, Красильщиков здесь царь и бог, ее же и выставят виноватой. И смылась по-тихому. Давай я завтра наведаюсь по месту ее последнего проживания и порасспрашиваю народ.
– Заодно сходи к врачу.
Бабкин промычал что-то, выражавшее его полное согласие с этим планом, повернулся на бок и мгновенно уснул.
Макар встал и подошел к окну. В небе над соснами висел желтый шар: так далеко укатившийся от лисы колобок, что и захочешь, а не вернешься отныне в дремучий лес, где все чудесно и страшно, где тропа ведет от зверя к зверю и жив ты лишь глупыми песенками. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. Спасся, голубчик? Или это твоя беспокойная душа отправилась в вечное путешествие мимо Большой Медведицы и Гончих Псов? Пока ты плывешь по небесной реке, внизу рассказывают лживые истории о твоем коротком бесславном пути. Все сказки сочиняются лисами.
Невдалеке коротко взлаяла собака и умолкла. Макар прислушался.
Тетка Маша загадывала ему в детстве загадку: у кого пылает хвост, а она его не тушит?
Дом Бакшаевых горел дважды. Первый раз – много лет назад, и выгорел полностью. Затем – в августе этого года, однако залили быстро, уступив огню лишь дворовый фасад и крыльцо. В разговоре с Надеждой Макар пытался незаметно сфотографировать следы пожара. Не вышло – женщина держалась настороже.
Услышав о том, что в ночь убийства тушили загоревшийся дом, Илюшин преисполнился уверенности, что тело было спрятано там. Огонь уничтожает все следы. Кто-то выкопал задушенную Бакшаеву и перенес к ее сестре, а затем устроил поджог.
Оказалось, что его версия несостоятельна. Дом вовсе не сгорел.
И все же что-то здесь было не так… Два пожара не выходили у него из головы.
«У кого пылает хвост, а она его не тушит?»
Макар забрался в постель, размышляя, удастся ли ему заснуть под храп с соседней кровати. На этой мысли его и одолел сон.
Кот Арсений, ближе к полуночи забравшийся в комнату через приоткрытую форточку, устроился было у Илюшина в ногах, но вскоре ушел: Макар спал тревожно и ворочался. Ему снилось, что Веру Бакшаеву унес в заброшенный пионерский лагерь мальчик-горнист.
Илюшина разбудил негромкий стук. Открыв глаза, он обнаружил, что в комнате совсем светло. На соседней кровати мерно вздымалось одеяло, из-под которого голова не была видна, зато с дальней стороны упирались в деревянную спинку босые ступни сорок шестого размера. Взглянув на телефон, Макар убедился, что каким-то образом ухитрился не только проспать сигнал будильника, но даже отключить его. Как он это проделал, Илюшин совершенно не помнил, и из-за этого вкупе с неясным беспокойством от пробуждения в незнакомом месте его некоторое время не оставляло чувство уплывающей, неустойчивой реальности.
