Смерть и побрякушки (СИ) - Волынская Илона (книги онлайн полные версии txt) 📗
Эту фотографию сделали по настоянию Алены. Марина тогда была на четвертом курсе и уже нашла свою первую работу. С восторгом бегала в редакцию заштатной малотиражки, ежедневно ожидая чудес, приключений и невероятных сенсаций. Школьнице Аленке в ту пору казалось, что сестра живет некой загадочной, насыщенной жизнью, недоступной простому смертному. Она с благоговением следила как вечно занятая Маринка, словно майский жук влетает домой, и тут же вылетает, деловито жужжа. Наконец, младшая набралась храбрости, поймала усталую старшую поздно вечером и потребовала сделать фотографию, чтобы хоть на карточке видеть сестру. Умиленная и слегка пристыженная Марина с готовностью отправилась к фотографу, а потом всегда держала свой экземпляр на рабочем столе.
Вплоть до того дня, когда благоговение Аленки перед Мариной поубавилось и золотоволосая малышка хладнокровно перехватила мужика у вечно занятой сестрицы. В день свадьбы Алены и Павла Марина долго бродила по квартире с фотографией в руках. Хотела выбросить, но потом передумала, сама не понимая почему, и засунула ее туда, в глубину кухонного шкафчика.
Теперь фото снова появилось на свет. Марина рассеянно прихлебнула остывающий чай и внимательно вгляделась в знакомые и забытые черты сестры. Она знала Аленку только такой — юной девочкой-подростком, необычайно красивой, но слегка неуверенной в себе. От знакомства с иной Аленкой — гранд-дамой, женой преуспевающего бизнесмена, домохозяйкой, матерью, наконец, — от знакомства с этой женщиной Марина старательно открещивалась. Какой она была, ее сестра, мать Сашки, женщина, безжалостно убитая у кровати собственного ребенка? Женщина, сумевшая прорваться сквозь смерть, чтобы найти помощь для своего погибающего малыша?
Нет, чушь, мистика, мистика! Отбросив фотографию, Марина нервно заходила по крохотной кухне, наткнулась на мусорный бачок и расстроилась окончательно. Вот скотина Обстоятельство, рассорился с ней прежде, чем вынес мусор! Он специально! Ну надо же, мужик был в доме, а мусор остался невынесенным! Спрашивается, зачем приходил? И что теперь, самой тащить тяжеленный мешок с пятого этажа? Причем он у Марины обязательно порвется на лестнице, знаем, были уже случаи. Рассчитывать на чудо Господне — работающий лифт — не приходилось.
Да что же это за день такой: сестру убили, ребенка подкинули, любовник бросил, и мусора полный бак! Надо обязательно отвлечься, на что-нибудь переключиться, иначе она рехнется — прямо здесь и прямо сейчас! Марина окинула взглядом кухню, разыскивая подходящий отвлекающий фактор. В коридоре возле зеркала лежала позабытая пресса, Марина так в нее и не заглянула. Что ж, посмотрим, что пишут конкуренты, может, чего полезного надыбаем.
Марина развернула газетный ворох и из его середины на пол упал пухлый конверт. Письмо, а она и не заметила. Марина коротко глянула на обратный адрес. Сердце лихо взлетело, толкнулось под горло, ухнуло обратно, и часто-тяжело забухало в груди.
Держа конверт на вытянутых руках, словно точно знала, что он до отказа набит спорами сибирской язвы, Марина на подгибающихся ногах вернулась в кухню. Обессилено плюхнулась на табуретку, с трудом разжав зацепеневшие пальцы положила конверт перед собой, и безумными глазами уставилась на простенькую подпись в левом углу «Севастьянов Павел Афанасьевич». Сперва Алена во сне, теперь вот — письмо от убитого Пашки. Еще один родственный покойничек желал побеседовать.
Робко потыкав конверт кончиками пальцев, Марина зачем-то поглядела его на свет. Ничего не увидела, кроме бумажных краев и едва видных разводов синих строчек. Марина снова бросила конверт на стол и искоса поглядывая на него, хлебнула остывший чай. Ей было невыносимо жутко.
— Какого черта! — громко сказала она, но энергичное восклицание, вместо того чтобы прозвучать решительно и бодро, жалко увяло в испуганной тишине.
Марина нервно хмыкнула, еще раз покосилась на конверт, словно ожидая, что тот сам расскажет о своем содержимом. Конверт, естественно, молчал. Лежал, ждал. Имя Павла никуда не делось. Стало еще страшнее.
— Ну так, или я сейчас успокоюсь, перестану трусить и прочту это, или опекун понадобится уже не Сашке, а мне, — Марина подтянула к себе зловещий конверт и глубоко вздохнув, рванула краешек. Тонкие листочки, густо исписанные знакомым Пашкиным почерком, посыпались на стол.
Дрожащими руками Марина сложила их по порядку. Подровняла пачку, набрала полную грудь воздуха и решительно взялась за верхний.
«Дорогая Марина, если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых. Ой-ей-ей, слушай, Мариш, прямо наяву вижу как презрительно кривится губка и бровки вверх ползут!»
Марина оторвалась от письма и бросила взгляд в зеркало. Действительно, брови стоят домиком, а рот исказился брезгливой гримасой. Возмущенно фыркнув, она вернулась к чтению.
«Посмотрела на себя? Ну что, хорошо я тебя знаю, госпожа борец за чистоту слога? Понимаю, понимаю, первая фраза — жуткая пошлятина, заезженный штамп, даже в бульварной литературе уже не употребляется. Но, видишь ли, подруга, фокус в том, что больно точно она отражает реальную ситуацию. Потому что письмо это ты получишь только в самом крайнем случае. Только когда твой бывший бой-френд лажанется по крупному и ты станешь последней надеждой его жены и ребенка».
Марина растерянно потянулась за сигаретой. Значит, Пашка знал о грозящей ему опасности, но рассчитывал, что Аленки и Сашки она не коснется?
«Если ты читаешь мое послание, а я — жмур, можешь не задумываться, кто же грохнул меня, красивого. Потому что непосредственную работу проделал злобный дядя-киллер, а заказчик — мой компаньон и совладелец «Worldpress», известный тебе Эдик Макаров. Сама понимаешь, мальчикам из ментовки об этом знать не обязательно! Потому как Эдик на самом деле не фигура, за ним кто-то стоит. Вопрос, кто.
Пару месяцев назад я с весьма неприятным удивлением обнаружил, что кроме меня и Эдика завелся в нашей фирме еще и третий, непредусмотренный компаньон. Кто такой, по сейчас не знаю, стеснительный товарищ оказался. Однако намерения у него вполне очевидные, ему нужна моя компания. Не в смысле выпить-закусить, о бабах потрепаться, а в смысле выдавить меня из фирмы без возмещения ущерба и желательно без штанов. Эдик ему, похоже, не мешает, купил он Эдика на корню, что, впрочем, не сложно, Эдик у нас даже не на вторых, а на двадцать вторых ролях. Держу его за вьетнамского космонавта из анекдота — знаешь, по принципу «ничего не трогай»!
Одобрить намерения нашего «третьего — лишнего» я не могу, у меня жена-ребенок, им кушать надо. Да и вообще, что за наглость, мою фирму, мое детище отнимать!»
Марина горько улыбнулась. А когда ты, Пашенька, мое детище отнимал, мою идею с корнем, с мясом у меня вырвал?
«Знаю, знаю, о чем сейчас думаешь: мол, расплата за грех. Я тебя обокрал, а кто-то — меня. Может и так, но к этому мы еще вернемся. Давай я сперва про новоявленного компаньона закончу, а не то сам запутаюсь и тебя запутаю.
Как ты сама догадываешься, а может и не догадываешься, «Worldpress» — это не только пресса, это и немножечко стали, капелька нефти, еще всякого по мелочам, в общем, курочка (петушок) по зернышку клюет, а иначе откуда бабки. И все богатство кому-то занадобилось, да так сильно, что с помощью Эдика тянут фирму прямо у меня из-под задницы. То часть доходов пропадет незнамо куда, то налоговая наедет, то поставщики откажут… Я сперва думал — случайности, а потом собрал все в кучу и понял — нет, ребятки, кто-то крутой и умный под меня роет. Сегодня я закончил приводить дела в порядок, сейчас письмо допишу и выскочу, брошу в почтовый ящик. Если прижмурюсь, верный человечек его тебе переправит. Завтра отправляю Аленку с малым заграницу, у них уже билеты куплены и чемоданы собраны. Провожу и в бой — за свою родную частную собственность!»
Сгоревшая до упора сигарета обожгла Марине пальцы. Она отбросила окурок, лизнула ожог. Пашка рассчитывал защитить Аленку, но его противник оказался хитрее и быстрее. Она почувствовала злобу, но не на неизвестного врага, а на Пашку, позволившего себя опередить.
