Убийство на скорую руку - Холлидей Бретт (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
– Его жена?
– Да. Она нашла письмо, вроде бы подтверждающее рассказ ее мужа, что в ту ночь он был в другом месте. Вся трудность в том, что письмо без даты, поэтому не может служить вещественным доказательством. Но с этим уже можно что-то предпринять. Ее адвокат добивается отсрочки казни на основании этого письма, но Норме кажется, что он недостаточно активен. Она принесла письмо Пэйнтеру. Сначала он был настроен враждебно и недоверчиво, затем, через несколько дней, внезапно проявил интерес к письму. Но не прошло и суток, как он вновь отказался принять Норму Харрис. Все это очень странно.
По словам Нормы, он боится копать слишком глубоко, так как могут вскрыться ошибки в работе полиции, а следовательно, и суда. Сама я не могу сказать определенно – очень уж он странный человек. Норма просила меня помочь ей, и я согласилась. Сначала он повел себя как-то застенчиво. Нет, не то слово. В общем, странно. Он уговаривал нас оставить все на его усмотрение и не мешать ему. День проходил за днем; мы не имели понятия, чем он занимается, если он вообще чем-то занимался. Вчера он даже не захотел поговорить с Нормой.
– О чем написано в письме?
– У Нормы есть копия, лучше спросить у нее,– Роза Хеминуэй поглядела Шейну в глаза.– Означает ли это, что вы согласны взять дело?
– Черт возьми, конечно. Мне, как и вам интересно, что там раскопал старина Пит.
Роза импульсивно наклонилась вперед.
– Чудесно,– сказала она.– Если вы доберетесь до истины, то я, возможно, еще сумею остановить Норму. Она хочет собрать пресс-конференцию, где мы должны дружно обвинить Питера Пэйнтера в саботаже, сидя перед толпой журналистов и фотографов. Я ужасно боюсь. Я не тот человек, который без оглядки кидается в бой. А Норма… Впрочем, вы сами увидите. Иногда ее заносит, и она способна причинить больше зла, чем добра. Отец вообще категорически против моего участия в чем-либо. Он чуть не обрушил весь дом, когда я сказала, что собираюсь идти к мистеру Пэйнтеру. Вероятно вы не слыхали о нем: его зовут Бенджамен Чэдвик.
– Президент Прибрежного Треста?
– Он вышел в отставку в прошлом году,– сказала Роза.– У него настоящая аллергия на прессу, и когда я договорилась с Нормой Харрис, мне некоторое время было очень неприятно появляться у него в доме. Он не понимает, что я не могла поступить иначе, что я должна как-то расплатиться за целый год лютой ненависти. Отец не видел причин, чтобы говорить об этом снова. Он боялся, что мне предстоит новый кризис, еще хуже того, из которого я вышла. Обычно я слушаю его советы, но в этот раз я ничего не могла с собой поделать. Затем произошла ужасная вещь. Он поехал к Пэйнтеру; думаю, он хотел предупредить его, чтобы меня не вовлекали в расследование. На лестнице в управлении он упал, и у него отнялась речь. Несколько дней он был полностью парализован, да и теперь не может владеть своей левой стороной тела.
– Мне очень жаль.
– Что же, ему уже семьдесят шесть. Может быть, это звучит жестоко, но я больше не могу позволить ему давить на меня. Он лежит в постели и взглядом приказывает мне поступить так, как он хочет,– но я не могу.
– Так он сказал вам перед падением, что собирается к Пэйнтеру?
– Нет, он никогда не стал бы говорить мне о своих делах. Я впервые узнала об этом, когда мне позвонили из полиции. Мистер Шейн, вы знаете Питера Пэйнтера лучше, чем я. Что вы думаете о теории Нормы Харрис? Мог ли Пэйнтер скрыть улики, которые бы стоили жизни Сэму Харрису?
Шейн покачал головой.
– Нет. Пэйнтер не стал бы этого делать. Можно еще кофе?
– Конечно.
Роза налила кофе и добавила в чашки коньяку.
– Но, с другой стороны, он мог на время скрыть часть улик, чтобы выступить с ними в наиболее благоприятный момент, перед широкой публикой,– продолжал Шейн. – Он не разделяет ваших чувств по поводу пресс-конференций. Он обожает их в том случае, если сам является главным действующим лицом.
– А ему не может прийти в голову, что в это время человек сидит в камере смертников и считает каждую минуту?
– Нет, ему это безразлично. Он вообще не считает осужденного за человека; это же может относиться и к жене осужденного. С другой стороны, наш маленький друг умеет быть чертовски упрямым. Он не любит, когда его подталкивают к действиям, даже если этим занимается очаровательная вдова.
– Благодарю вас, сэр.
– Не стоит благодарностей. Но на этот раз Пэйнтер перестарался. Наверное, стоит рассказать вам, что он пропал.
Роза тихо вскрикнула.
– Боже мой! Пропал! Вы хотите сказать, что кто-то мог…
Шейн пожал плечами.
– Если убивают копа, особенно копа высокого ранга – такого, как Пэйнтер,– то положение становится очень серьезным. Но четверть миллиона долларов – тоже очень серьезная сумма.
– Вы имеете в виду кражу? – растерянно спросила она.– Но это же один из главных вопросов для Нормы. Если Сэм спрятал эти деньги, то почему он не использовал какую-то их часть, чтобы нанять хорошего адвоката? Но разве… я понимаю, это звучит ужасно, и я надеюсь, ничего подобного не случилось… разве происшествие с мистером Пэйнтером не доказывает, что Сэм Харрис был осужден несправедливо?
– Может быть,– сказал Шейн.– Но это еще не доказывает, что он полностью невиновен. Мне потребуется адрес Нормы Харрис и имя ее адвоката. Что касается вознаграждения, то моя секретарша постоянно напоминает мне, чтобы я не забывал о финансовой стороне дела, особенно если ее нет поблизости. Я возьму сто долларов в день плюс расходы.
– Это достаточно справедливо.
– Помимо денег, у меня есть и другой интерес. Без Питера Пэйнтера жизнь будет скучноватой.
– Я-то думала, вы его недолюбливаете. Шейн приподнял брови.
– А кто сказал, что я его люблю? Я говорю, что без него жизнь будет скучноватой.
Роза рассмеялась и предложила ему еще кофе. Шейн отрицательно покачал головой.
– Я чувствую себя немного неловко,– внезапно сказала она.– Ведь ваши друзья ждут снаружи. Если у вас еще есть время, почему бы не пригласить их на чашечку кофе?
Шейн замер, откинувшись назад.
– Какие друзья? – спросил он.
– Разве вы не захватили с собой двоих детективов?
– По крайней мере, мне ничего об этом не известно. Не выглядывайте в окно. Смотрите на меня. Я не заметил никого у себя на хвосте, но они отлично знали, куда я направляюсь. А ведь я предупредил копов, что не потерплю за собой стежки. У вас есть карманное зеркальце?
– Где-то было,– Роза подошла к стенному шкафчику и порылась внутри.
– Один из них несколько минут назад прошел по противоположной стороне улицы. Никто из соседей не встает в такую рань, а если и встает, то не отправляется на прогулку. Его автомобиль припаркован дальше по улице, и внутри сидит еще один человек.
Она протянула Шейну зеркальце. Повернувшись спиной к улице, он установил зеркальце так, чтобы можно было видеть припаркованные машины.
– За желтым «кадиллаком»,– сказала Роза.– Вы видите его?
– Не смотрите в окно.
Шейн повернул зеркальце и увидел черный четырехдверный седан, вероятно, «форд». Он сухо улыбнулся.
– Если они хотят узнать, куда я направлюсь отсюда, то я направлюсь в полицейское управление. Посмотрим, что скажет их босс. Вы не напишите мне адреса? И еще: где я могу застать вас, если вы понадобитесь мне позднее?
– Я буду здесь часов до четырех дня, а потом пойду навестить отца. Я напишу вам телефон госпиталя, где он лежит.
– Отлично,– сказал Шейн.– Оставайтесь здесь, чтобы они могли видеть вас. Я хочу устроить этим ребятам небольшую пробежку.
Роза протянула ему листок бумаги. Шейн положил его в карман.
– Спасибо вам, мистер Шейн. Теперь я чувствую себя значительно увереннее.
– Просто Майк,– сказал он.
– Майк,– улыбаясь, повторила она.
Шейн подвинулся назад вместе со стулом, так, что его нельзя было заметить с улицы. Мгновением позже он уже выбегает из парадной двери. Рванувшись через лужайку к своему «бьюику», он прыгнул внутрь, включил зажигание и резко сдал назад. Из-под задних колес брызнули осколки белых ракушек. Вывернув руль, Шейн выехал на асфальт, вдавил педаль газа и заглянул в зеркальце заднего вида. Наблюдавшие за домом люди явно пребывали в растерянности. Их седан не двинулся с места даже тогда, когда «бьюик» Шейна уже выезжал не дамбу.
