Вечная невеста - Серова Марина Сергеевна (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
— Давайте сейчас не будем об этом, — остановила я ее, — лучше, Тамара Григорьевна, вы нам ответьте еще на несколько вопросов, — попросила я женщину. — Это больше поможет в поисках преступника, чем деньги. Когда ваш сын вернулся из Саранска?
— Четыре месяца назад, — припомнила мать Алексея. — В конце декабря это было. Месяц здесь помыкался, а потом в Москву собрался. Я его почти и не видела.
— Он не говорил вам, почему развалилась фирма в Саранске?
— Ему, видно, вспоминать про это было неприятно, — покачала головой Тамара Григорьевна.
— А почему? — поинтересовалась я.
— Ох, не знаю я точно, но что-то там произошло с их начальником… Не то поссорились они, не то еще что-то — Алеша не любил об этом говорить.
— А как звали начальника, не знаете?
— Нет. — В очередной раз разочаровала меня женщина. — Сыновья-то сейчас какие? Не больно-то с матерями откровенничают.
И Тамара Григорьевна зарыдала в голос. Прокудин с непробиваемым выражением лица подал ей воды. Порфирьева жестом сначала остановила его, потом все-таки выпила.
Больше спрашивать мать убитого вроде было не о чем. С сыном она общалась не очень часто, да и общение это не касалось тех дел, которые могли быть как-то связаны с его смертью. Нужно было уходить.
— И еще один вопрос, Тамара Григорьевна, — вздохнула я. — Ваш сын футболом увлекался, болел?
— Что значит болел? — не поняла мать.
— В смысле — был болельщиком? Ходил в бар, чтобы там смотреть матчи?
Тамара Григорьевна удивленно покачала головой.
— Нет, а зачем в бар-то ходить? Дома можно посмотреть. Да он и не больно-то смотрел, так, иногда…
Я еще раз вздохнула. Похоже, версия, что Порфирьев стал жертвой каких-то разборок между фанатами, не находит подтверждения. К тому же все произошло не во время матча, а в другой день, когда никого из болельщиков в «Гладиаторе» не было.
Уже когда мы выходили от Тамары Григорьевны, оставив ее на попечение соседки, Прокудин по рации связался с Мишаковым. Тот возглавлял группу оперативников, направившихся по адресу Сапожникова. Лицо лейтенанта не выразило никаких эмоций, когда он закончил разговор.
— Нет дома. Никого вообще. Засаду, естественно, оставлять не стали, потому что это… — Прокудин махнул рукой.
— Думаете, тухлое дело?
— Конечно, — ответил лейтенант.
— Вам куда сейчас? — спросила я, садясь в машину.
— Сначала в управление, потом домой. Я пешком дойду, здесь близко, — отказался Прокудин от моих услуг.
И я, честно признаться, вздохнула с облегчением. По правде говоря, мне хотелось оказаться дома. Я страшно устала за этот день.
Утром я проснулась рано, в семь часов. Позавтракав и выпив стакан апельсинового сока, я все же решила поехать по адресу, где согласно документам проживал Борис Сапожников. Меня подстегивал какой-то азарт, я умом понимала, что если Сапожников действительно виноват в убийстве — а очень многое, если не все, говорило именно в пользу этой версии, — то он вряд ли появится дома в ближайшем будущем. И тем не менее я решила отработать этот вариант, который вчера не смог отработать Мишаков с оперативной группой.
Сапожников проживал в новом районе, в доме, выстроенном максимум два года назад. Неудивительно, что жильцы мало что знали друг о друге. Я особо не надеялась на какую-либо удачу, поднимаясь на лифте на седьмой этаж.
Однако у меня екнуло сердце, когда после звонка в квартиру Сапожникова вдруг открылась дверь. На пороге стоял молодой парень лет двадцати двух, черноволосый, коротко стриженный, одетый в темно-синюю футболку и джинсы. Парень равнодушно смерил меня взглядом, держа в руке вилку с наколотым на нее пельменем — видимо, завтракал, поскольку я заявилась к нему около восьми утра.
— Здравствуйте, — начала я.
— Здрасьте, — дожевывая пельмень, ответил парень.
— Мне бы Бориса, — осторожно проговорила я, сохраняя по максимуму нейтральный тон.
— Это я, — пожал плечами парень. — Что вы хотели? Если вы из военкомата, так я уже сдал справку — я негодник.
— Это еще почему? — подозрительно спросила я, хотя меня это волновало меньше всего на свете.
— А у меня зрение плохое! — гордо заявил парень.
— А почему же вы без очков? — не отставала я.
— Линзы, — пояснил Борис с улыбкой.
— Повезло тебе, — с улыбкой ответила я, переходя с парнем сразу на «ты» и понимая, что, скорее всего, версия с Сапожниковым, по крайней мере проживающим по этому адресу, в ближайшие минуты лопнет как мыльный пузырь.
Во всяком случае, парень, называвший себя Борисом, был абсолютно не похож на того Сапожникова, который работал в «Гладиаторе». Зато абсолютно соответствовал возрасту, указанному в его документах.
— Я по заявлению директора бара «Гладиатор», — наконец представилась я. — Вчера при подозрительных обстоятельствах оттуда исчез охранник, которого звали Борис Сапожников.
— Да вы что? — Бедный парень аж позеленел и уронил пельмень. — Я в «Гладиаторе» в жизни не был! Вы меня, может, с братом путаете?
Ляпнув это, Борис тут же пожалел о своих словах, поскольку, видимо, побоялся, что подставил брата.
— Вы проходите, — растерянно посторонился он, пропуская меня в прихожую.
В этот момент из комнаты вышел здоровенный черноволосый детина лет тридцати. Огромная черная майка обтягивала его торс, готовая вот-вот лопнуть. Очевидно, это и был брат Бориса Сапожникова.
— Что такое? — лениво спросил здоровяк. — Что тут за наезды такие?
— Никаких наездов, — вежливо ответила я. — Видимо, произошло недоразумение. Из бара-ресторана «Гладиатор» сбежал охранник, который по документам значился как Борис Сапожников. И адрес зафиксирован тот же. То есть милиция ищет человека, который живет под именем вашего брата. Он, кстати, обвиняется в предумышленном убийстве. Вы понимаете, чем это чревато?
Старший брат, видимо, больше младшего соображал, чем это чревато, потому что тут же сказал, обращаясь к Борису:
— У тебя же украли паспорт, дурик!
— Точно! — обрадовался Борис. — У меня… Это самое… Украли паспорт. Я себе новый сделал.
Все стало ясно. В общем-то, что-то подобное я начала подозревать сразу же, как увидела лицо настоящего Сапожникова.
— Так вот, значит, менты почему приезжали вчера! — усмехнулся Борис. — Мне сегодня соседка с девятого этажа говорила, что, мол, куда-то в наш подъезд приезжали поздно вечером, а чего, почему — не знает. Ну, я кивнул и пошел дальше — мне-то что до этих ментов? А это, оказывается, они к нам приезжали!
— Е-мое! Из-за твоего разгильдяйства тут менты будут шмонать! — разъярился здоровяк и отвесил младшему брату родственный подзатыльник.
Борис потер шею, но ничего не сказал. Видимо, воспринял это наказание как должное.
— Не ищете там ни фига, — пробасил старший брат в сторону меня, — а пацана запарили совсем. Вон у дружбана моего тоже паспорт сперли, так потом по нему полгода квартиру снимали и по межгороду звонили. Так его хозяева потом задолбали просто! Им такой счет пришел охрененный, чуть ли не саму квартиру продавать впору! И тебе говорю! — Он повернулся к брату: — Чтобы внимательнее был и ворон не считал! Лох!
В завершение своей речи он отвесил Борису еще один, такой звонкий подзатыльник, что я невольно удивилась, как у младшего Сапожникова не отлетела голова. Борис воспринял и эту экзекуцию с христианским смирением, решив, правда, на всякий случай удалиться на кухню, предоставив старшему брату разговаривать с гостьей.
— А вы ищите лучше, — обратился он уже ко мне, решив, по-видимому, что я из милиции. — У парня только проблемы с армией закончились — тут новые повисли!
— А мы ищем, — твердо сказала я. — И обязательно найдем, только нужно, чтобы вы помогли.
— Пожалуйста, — тут же с готовностью кивнул старший брат. — Чем конкретно помочь?
— Прежде всего, — я посмотрела в сторону кухни, — у меня вопросы к вашему брату.
— Так, дурик! — прикрикнул детина. — Быстро на выход. Потом дожрешь свои пельмени!
