Держи хвост пистолетом - Калинина Дарья Александровна (книги полностью .TXT) 📗
– Здесь никто не пробегал? – неожиданно на чисто русском языке спросил второй парень у женщин.
Они обрадовались передышке и, поставив свою поклажу на землю, принялись подробно выспрашивать парня о том, кто ему нужен. При этом они накинулись на него все вместе и почему-то говорили на русском, и мы с Маришей смогли понять, что разглядеть нас наша погоня не смогла, поэтому о нашей внешности и количестве они имели самое смутное представление. Разочарованные женщины, поняв, что никаких душераздирающих подробностей им не расскажут, принялись поднимать свои тюки.
– А вы, мамаша, никого не видели? – обратился к Марише заросший парень, с любопытством оглядывая ее фигуру, из которой автомат выпирал с просто удручающей откровенностью.
Я похолодела, но Мариша сердито затрясла головой, показывая, что она в ее преклонном возрасте не станет отвечать на подобные вопросы, и заковыляла прочь. Видимо, Мариша была последней надеждой парней, потому что после ее ухода они повернулись и побрели в обратном направлении. Я поспешила за ней, в душе надеясь, что парням не взбредет в голову оглянуться. Потому что, оглянись, они бы наверняка заинтересовались тем, с каким оживлением наши попутчицы стали указывать на Маришу пальцами, так как платок у нее на голове сбился и показалась макушка без малейшего признака седины.
– Она с детства такая, – поспешила я успокоить женщин, но, кажется, не слишком удачно, они переключили свое внимание на меня, и почему-то у них на лицах отразилось еще большее недоумение.
Поэтому мы с Маришей постарались избавиться от их общества возле первого же поворота, который очень удачно вывел нас на одну из центральных улиц, где уже сновали мусорщики и спешили деловитые торговки, стремясь занять самые лучшие места на базаре. В гостиницу нас не пустили. И я не могу упрекать за это швейцара. После бессонной ночи, проведенной к тому же бурно и с риском для жизни, выглядели мы не лучшим образом. К тому же Мариша умудрилась забыть картонные таблички, которые служили пропуском в гостиницу и свидетельством того, что их обладатели и в самом деле живут в ней.
Пришлось карабкаться по пожарной лестнице, хорошо еще, что в такой ранний час это зрелище не собрало толпу. На нас обратил внимание только грузчик, разгружающий фургон со свежим хлебом. Он разинул рот и протер глаза, но так как и после этого мы не исчезли, а, напротив, продолжали карабкаться вверх, то он махнул рукой и вернулся к своим делам.
Возле двери нашего номера Мариша принялась уверять, что ключи она отдавала мне.
– Как ты могла их мне отдать, если сама закрывала дверь? – на мой взгляд весьма логично спросила я.
– Закрыла, а потом отдала тебе, – настаивала на своем Мариша. – Не могла же я и ключи, и автомат тащить на себе. Должна же быть хоть какая-то справедливость на свете.
На это я ей возразила, что тогда она про автомат и не помышляла, а потому пусть лучше поищет у себя в карманах.
– Ничего нет, – прошептала она, послушно похлопав себя по бокам. – Даже карманов нет. Надо идти к Оксане.
– В таком виде? – взвилась я. – И с автоматом под мышкой? Ты с ума сошла. Ищи лучше ключ.
– Вспомнила! – радостно воскликнула Мариша. – Совсем из головы у меня вылетело. Я же его спрятала под коврик. Я подумала, мало ли что с нами может приключиться, нехорошо будет заставлять администрацию нести убытки.
– Обо всех-то ты печешься, – ехидно прошипела я, открывая дверь и сбрасывая с себя проклятые шмотки.
В наше отсутствие в номере явно кто-то побывал. Ничего, впрочем, удивительного, если учесть, что ключ остался лежать под ковриком и пролежал там несколько часов. Кто угодно мог найти его и заглянуть к нам. Если Мариша вообще закрывала дверь: она могла и просто уйти, оставив дверь открытой. Удивительно было то, что ничего из ценных вещей не пропало и даже деньги оказались все в наличии. Не могу сказать, что они были на месте, потому что мне казалось, что я их клала все же несколько глубже в шкаф, но они были целы, а это главное.
– Какие галантные воры, – высказалась Мариша. – Увидели, что у нас наличности с гулькин нос, и не стали ничего трогать. Побольше бы таких.
Я к этому времени успела принять душ и теперь выглядела снова на свои двадцать пять. Но не успела я этому факту порадоваться, как Мариша поспешила испортить мне настроение.
– Надо сходить к Оксане и рассказать ей, что у нее в номере ночью кто-то был, – сказала она. – Пусть проверит свои вещи, вдруг та тетка у нее что-нибудь сперла.
– А ты? – спросила я.
– А я занята, мне нужно подумать, что за люди были в том домике, и нужно проверить автомат, – пояснила мне подруга. – А также хорошо бы его разобрать, а то я не представляю, как он поместится в мою сумку.
– Я бы на твоем месте не стала его трогать, – с сомнением покосившись на железяку, пробормотала я. – У него может быть не все в порядке с предохранителем или со спусковым крючком. И вообще, кто его знает, что у него на уме.
– Иди, иди, – посоветовала мне Мариша. – Я сама разберусь.
Рассудив, что автомата у Оксаны нет, а есть только маленький пистолетик, а значит, она может выпустить в меня всего несколько пуль, в то время как с Мариши станется изрешетить тут все подряд, я торопливо последовала ее совету и удалилась стучать в дверь Оксаниного номера. Открыла она мне не сразу, но все-таки открыла.
Выглядела Оксана помятой несколько больше обычного и к тому же настойчиво желала знать, какого черта я разбудила ее в такую рань. Поняв, что рассчитывать на горячий прием тут нечего, я хотела сразу же приступить к делу, но она меня опередила.
– Где вы шастали всю ночь? – недовольно спросила она. – Меня совесть замучила, и я к вам заходила, чтобы извиниться, а вас не было.
– Пошли за бабой, которая выскользнула из твоего номера в первом часу ночи, – откровенно поведала я. – И знаешь, не стоит тебе ей слишком доверять.
– Что так? – распахнула свои глазки Оксана. – Мне она показалась вполне приятной особой. Я ее очень давно знаю. Она добрейшей души человек.
– Может быть, это и так, а вот знакомых она себе выбирает несколько странных.
И я рассказала Оксане про все ночные перипетии, очень кстати забыв упомянуть про украденный автомат и про то, что мы вообще были внутри того дома.
– Значит, лица ее вы не видели? – задумчиво спросила у меня соседка.
– При чем тут лицо? – возмутилась я. – Ты только вдумайся: в то время, как мы дышим свежим воздухом, к нам в номер кто-то запросто заходит, роется в наших вещах и потом, ничего не взяв, уходит.
– Чего же ты тогда волнуешься? – удивилась Оксана.
– В этот раз не взяли, так могут взять в следующий, – буркнула я.
– Вот ко мне в номер никто запросто попасть не может, – с гордостью, совершенно неоправданной, произнесла Оксана. – Я на дверь специальную сигнализацию поставила, если вор вздумает вломиться, то замкнет контакт и такой трезвон поднимется, что весь отель сбежится. Хочешь, зайди и посмотри.
При этом она зевнула во весь рот, и я почувствовала, что мне пора откланяться.
– Ставь тогда уж и на окна свою сигнализацию, – посоветовала я ей на прощанье.
Я вернулась в наш номер и доложила, что Оксана на месте, жива и здорова, насколько можно судить по ее внешнему виду. Знакомую свою ни в чем не подозревает, и посторонних у нее в номере нет. И, только забираясь в постель, я поняла, что меня смутно насторожило в Оксане.
– Знаешь, а Оксана ведь перекрасилась, – сонно поведала я Марише, которая в ответ только еще громче захрапела, прижимая к своей груди трофейный автомат.
Все следующие дни для нас прошли спокойно, а вот республику лихорадило. На днях сюда должен был пожаловать новый премьер-министр, который, по слухам, обещал применить самые жестокие меры для подавления вооруженных действий в горах. Но так как окончательно серьезность своих намерений он должен был пояснить по приезде, то точно никто ничего не знал, а потому все ломали головы и терялись в догадках над тем, как каждого лично может задеть его приезд.
