Конец заблуждениям - Кирман Робин (книги онлайн полные версии бесплатно .txt, .fb2) 📗
Дункан резко прекратил ласки и удивленно посмотрел на нее.
– Что? О чем ты?
– В день, когда мы уезжали с озера Валензе, ты куда-то звонил. Я слышала, как ты разговаривал.
– Со своей матерью, я же сказал. Ты в этом сомневаешься?
– Я не знаю. Та пара сегодня…
– Сегодня был нервный день. Мне тоже до сих пор не по себе.
Дункан нежно взял Джину на руки и опустил на кровать. Он больше не целовал ее, а просто обнимал, чтобы утешить, но вместе с тем это заставляло ее чувствовать, что он пытается контролировать ее.
– Я думаю, нам нужно просто полежать вместе и расслабиться. Все будет хорошо. Мы в безопасности. Мы есть друг у друга, – проговорил он, гладя ее по волосам. – Верно?
Джина спала урывками, колеблясь между сном и явью – время от времени она замечала часы и Дункана, мирно спавшего рядом. Около четырех утра она внезапно выпрямилась, пораженная воспоминанием, связанным с женщиной, которая являлась в ее видениях. Они с Дунканом были на вечеринке в модном особняке, в который набилась сотня человек. Разгорелся скандал из-за очереди, образовавшейся у входа в уборную.
Один из гостей настойчиво стучал в дверь:
– Эй, тут люди ждут. Хватит трахаться!
Джина услышала голоса внутри и смех.
– Одну секунду! – крикнул мужской голос из-за двери.
Но человек в очереди не собирался ждать. Замо́к, должно быть, был слабым или дверь неправильно закрыта, потому что она распахнулась и показалась худенькая блондинка, задравшая юбку. С ней был еще один человек, молодой парень. Когда он услышал, как открылась дверь, то отскочил и обернулся. Это был Дункан.
Джина развернулась и ушла, а он бросился за ней. Он клялся, что ничего не произошло, никакого секса. Блондинка прыгнула в уборную и затащила его туда, а он не знал, что делать.
– Я просто не хотел ее обидеть. Она же твоя подруга. Ты хотела, чтобы я с ней познакомился.
И тут ее осенило: то, что она сразу поняла тогда, ей пришлось заново осознать сейчас – девушка в уборной была той самой, которую она встретила в Вене прошлым летом, той самой, которую она попросила встретиться с мужем, надеясь, что она сможет дать ему работу и заплатит Дункану гонорар, на который теперь они устроили поездку: Марина Дю Белле.
Джина оглядела полутемную комнату, слишком взволнованная, чтобы спать. Ей пришлось встряхнуться, дабы избавиться от раздражения. Временами ей казалось, что только в движении она может разобраться в своих ощущениях, в то время как в положении лежа ее чувства становились запутанными и неразборчивыми. Сначала она обошла комнату, а затем вышла в холл, позволяя своим ногам и мыслям двигаться то в одном направлении, то в другом.
Дункан ей изменял? Завел роман с дочерью аристократки? Он мог поддаться на ее лесть – он всегда тихо жаждал признания. А Марина, молодая, с хорошим вкусом и связями, поверила в него, предложила помощь, деньги. Что им двигало? Сочетание амбиций и похоти? Сочетание чересчур мощное, чтобы он мог сопротивляться.
Какое-то время ее убеждала собственная теория, но потом она быстро отвергла ее: это всего лишь теория. Вероятно, Дункан позволил себе немного поощрить интерес Марины, зная, что она может быть ему полезна, и зная, что в целом ее интерес для него ничего не значит. Отличалось ли это чем-то от поведения молодых танцовщиц в Вене, которые позволяли мужчинам постарше оплачивать их походы по магазинам? У Джины не было никаких доказательств того, что Дункан изменял ей, и доселе не возникало ситуаций, которые заставили бы ее думать, что он был неверен.
Она вернулась в постель, но обнаружила, что не может лежать спокойно. Через некоторое время снова встала и принялась расхаживать по комнате. Дункан никогда не заставлял ее сомневаться в своей верности. Она знала, что не должна ничего подозревать, но она была сама не своя. Почему бы не успокоить саму себя, если есть такая возможность?
Она подошла к чемодану и открыла отделение на молнии, где Дункан хранил свою рабочую папку. Между ними была договоренность, что она не станет заглядывать внутрь, не станет совать нос в то, что писал Дункан, а дождется того времени, когда он будет готов представить все сам. Чувствительность Дункана даже научила ее отводить глаза, когда он открывал эту папку. И все же сегодня, движимая призрачным ощущением предательства, которое не покидало ее, она решила нарушить договор.
Джина бросила последний взгляд на мирно спящего Дункана, прежде чем отнести папку в ванную. По бокам были карманы. Левый заполнен нотами, а в правом лежали документы, которые Дункан посчитал необходимым взять в путешествие – медицинские карты, больничные счета – ничего неподобающего, так что на мгновение Джине стало стыдно за то, что она это делает. Она уже собиралась вернуть папку на место, как вдруг что-то выскользнуло из-под нот. Конверт. Она подняла его с пола и узнала адрес, написанный ее рукой: Фрэнку Рейнхольду, Сандовал-стрит, 112, Санта-Фе, Нью-Мехико.
Письмо, написанное на озере Валензе. Может быть, Дункан просто забыл отправить его? Хотя она была почти уверена, что видела конверт на столе мисс Арнер перед тем, как они покинули гостевой дом. Возможно, существовало какое-то разумное объяснение тому, что он хранил его, и все же сомнения, вызванные этой находкой, побудили ее продолжить поиски. Следующий предмет, который она нашла, также был спрятан в дальнем конце, за листами с композициями. Открытка, адресованная ее самой близкой подруге Вайолет, сейчас живущей в Праге.
Вайолет Шарп, Национальный театр марионеток, Прага.
Джина заметила, что на подписи в открытке была та дата, когда произошел несчастный случай. Должно быть, она собиралась отправить ее в тот день. Она села на край ванны, чувствуя головокружение.
По словам Дункана, они с Вайолет поссорились, пережили разрыв, так что Джина решила не видеться с ней в этой поездке. Между тем открытка начиналась с дружеского объявления о ее визите:
Дорогая Вайолет,
Хорошие новости. Я планирую прилететь в Прагу на следующей неделе! Не могу дождаться нашей встречи. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы виделись. Так много всего произошло после того, как ты уехала из Нью-Йорка. Мой мир рухнул. Худшее позади, как ты знаешь, и в последнее время я чувствую себя счастливее и буду еще счастливее, когда увижу тебя. Мне так не терпится узнать, как ты живешь в Праге. Перемены – это благословение, как хорошие друзья, за которых мы держимся на протяжении всей жизни.
Текст записки еще больше встревожил ее – не было никаких указаний на какую-либо ссору, о которой упоминал Дункан, да и его описание прошедшего года как безоблачного, видимо, тоже было ложью. Согласно этой записке ее мир в Нью-Йорке рухнул.
Джина сидела неподвижно, не зная, что делать дальше, то ли разбудить Дункана и потребовать ответов на свои многочисленные вопросы, то ли отложить все это и подождать, пока мысли не успокоятся и она не сможет вернуться к критическому мышлению.
Почему Дункан соврал, что они с Вайолет в ссоре, почему он хотел оградить ее от подруги? Джина могла найти этому только одно объяснение: он хотел предотвратить встречу с Вайолет, у него была причина бояться, поскольку Вайолет владела информацией об их прошлом, которую Дункан скрывал.
Что он натворил? Что-то ужасное?
Джина хотела бы забыть все это, положить папку обратно и вернуться к любви, к Дункану так же просто, как раньше. Мысль о том, что она не любит его, не верит, что он был честен с ней, настолько выбила из колеи, что открытка выпала из ее дрожащих рук.
Только тогда Джина заметила фотографию на другой стороне. Открытка была из галереи ее отца, и изображение соответствовало ее видению: она стоит перед их с Дунканом портретом. Дункана было видно лишь наполовину, потому что его заслоняла другая фигура – мужчина, высокий, стройный, светловолосый. Он стоял так близко к Джине, что их плечи почти соприкасались. Он повернулся к ней, будто хотел что-то прошептать ей на ухо.
