Тот, кто знает - Маринина Александра Борисовна (читаемые книги читать .txt) 📗
К восьми вечера телефонный обзвон знаменитостей был закончен, Руслан быстро переписал текст, приглаживая корявые фразы и готовя материал к подаче. Из редакции должны позвонить между половиной девятого и девятью, а потом он поведет ротвейлера на вечернюю часовую прогулку.
Он достал бумажку, которую дал ему накануне Андрей Константинович. Редакционное задание он выполнил, пора и своими делами заняться. Итак, с кого начнем?
Судя по номерам телефонов, один из знакомых Андрея Константиновича жил где-то неподалеку, первые три цифры были такими же, как и в номере телефона квартиры, где находился Руслан. Напротив номера четким почерком гендиректора было написано: Анна Моисеевна.
– Алло, – пропел в трубке нежный голосок, и сердце Руслана радостно забилось. Обладательница такого восхитительного голоса должна быть юной и прелестной. Как романтично было бы встречаться с ней каждое утро и каждый вечер и подолгу не спеша прогуливаться. Вместе с собаками, конечно.
– Анна Моисеевна?
– Минутку.
Голосок куда-то отстранился и крикнул в невидимое пространство:
– Тетя Аня, это тебя!
Через несколько секунд Руслан услышал:
– Слушаю!
Этот голос был совсем другим, тоже звонким и уверенным, но явно принадлежащим женщине постарше. Руслан приуныл.
– Анна Моисеевна, я от Андрея Константиновича, – начал он.
– Да-да, Андрюша мне говорил о вас. Какие проблемы?
– Знаете, меня что-то собака беспокоит, – Руслан приготовился выдавать заранее придуманную легенду. – По-моему, у нее что-то с желудком.
– Отказывается от еды?
– Ну… так… Аппетит не очень хороший.
– Понос есть?
– Кажется, нет, но вообще мне не очень нравится…
– Что вам конкретно не нравится? – деловито спрашивала Анна Моисеевна. – Собака странно себя ведет?
– Нет, ведет она себя хорошо. Мне не нравится… ну, что она делает по-большому.
– Ах, стул! – догадалась собеседница.
– Вот-вот, стул. Он какого-то не такого цвета и вообще… Знаете, я в собаках ничего не понимаю, у меня их никогда не было, а собака чужая, породистая, я волнуюсь. И ветеринаров я в Москве никаких не знаю, – солгал Руслан, глядя на приклеенную к дверце холодильника бумажку с номером телефона ветеринара.
– Понятно. Какая порода?
– Ротвейлер.
– Молодая?
– Три года.
– Воспитанная?
– А какое это имеет значение? – удивился Руслан.
– Дорогой мой, не хотите же вы, чтобы я приехала к вам смотреть, чем какает ваша собака. Привозите ее, вместе погуляем, я посмотрю. Поэтому я и спрашиваю, воспитанная у вас собака или нет. Она вас слушается?
– Вроде да.
– На чужих собак бросается?
– Пока не замечал. Я ее на «строгом» ошейнике вожу.
– Хорошо, приезжайте. Я живу на Новобасманной, буду гулять с десяти до одиннадцати. Найдете меня.
– А как я вас узнаю?
– Дорогой мой, на Новобасманной улице вечером гуляет только одна старуха с двумя большими овчарками. Не ошибетесь.
И здесь старуха! Вместо Ирины или хотя бы Вороновой – сердитая и негостеприимная соседка, вместо девушки с чудесным мелодичным голоском – какая-то старая перечница. Правда, по голосу этого не скажешь. Впрочем, долой романтические устремления, с девушками он и дома нагуляется, слава богу, недостатка в подружках у него нет. Здесь Руслан занят делом, а для этого дела старушки вполне подходят, они любят посудачить о чужих делах.
Дождавшись звонка из редакции и продиктовав тексты взятых интервью, Руслан взял Дельту и отправился на встречу с Анной Моисеевной. За время длительных утренних и вечерних прогулок он неплохо изучил окрестности Комсомольской площади и уже знал, что Новобасманная улица находится совсем недалеко, за Казанским вокзалом. Анну Моисеевну он увидел почти сразу, вернее, сначала он увидел двух мощных овчарок, а уже потом невысокую полную женщину лет шестидесяти с лишним в куртке-пуховике, делавшей ее похожей на надувной мячик. Руслана поразило, что оба поводка немолодая женщина держала в одной руке.
– Как вы их удерживаете? – с восхищением спросил он. – Они у вас такие здоровенные.
– Они у меня воспитанные, – с достоинством ответила Анна Моисеевна. – И умеют гулять так, чтобы не создавать мне проблем. Я могла бы их спустить с поводка, они никуда не убегут, но народ, знаете ли, боится. Начинают шарахаться, жаться к стенам, собак это нервирует. А вы свою, я смотрю, даже в наморднике водите. Что, были неприятности?
– Не знаю, хозяева велели надевать намордник – я и надеваю.
Они обсудили проблемы собачьего воспитания, кормления и лечения, пока, наконец, Дельта не соизволила присесть для осуществления своих интимных серьезных дел.
– Ничего особенного, – Анна Моисеевна взглянула на результаты собачьей деятельности, – цвет нормальный. Напрасно вы переполошились.
– Мне показалось, что оно должно быть темнее…
– Глупости, – решительно отрезала женщина, – цвет в пределах нормы, бывает темнее, бывает светлее, в зависимости от того, чем вы ее кормите. Как же вас угораздило остаться один на один с незнакомой собакой, да еще без всякого опыта?
Руслан поведал ей историю о том, как редакция кемеровской вечерней газеты поручила ему написать развернутый материал о Наталье Вороновой, и как он искал себе пристанище в Москве, и чем все это кончилось.
– А как вы с Андрюшей познакомились? – спросила Анна Моисеевна, выслушав эту полуложь-полуправду.
– С Андреем Константиновичем? Воронова говорила в своих интервью, что фирма Андрея Константиновича спонсировала два ее фильма. Вот я и решил побеседовать с ним, спросить, почему они давали деньги на съемки. Это же интересно читателям.
– Действительно интересно, – почему-то усмехнулась Анна Моисеевна. – И что Андрюша вам ответил?
А в самом деле, что он ответил? Да ничего. Он сказал, что семья Вороновых – его близкие друзья, и все. Но это же не объяснение! У гендиректора «Центромедпрепарата» наверняка есть еще друзья, и немало, так что же, он им всем безвозмездно дает деньги на всякие проекты? Быть того не может. Руслан не особенно нажимал на Андрея Константиновича, потому что понимал: Воронова – его любовница, поэтому он и дал ей деньги, но сам гендиректор ни за что в этом не признается.
– Он сказал, что Наталья Александровна и ее муж – его близкие друзья.
– И вы считаете, что это достаточное основание для того, чтобы доставать из собственного кармана и отдавать безвозвратно такие огромные деньги?
Ах, Анна Моисеевна, да вы ясновидящая, что ли? Не успел Руслан подумать об этом, а она уже вслух произносит.
– Честно говоря, мне это тоже не показалось убедительным, – признался Руслан. – Но Андрей Константинович больше никаких объяснений не привел.
– Да какие уж тут объяснения, – вздохнула женщина. – Любит он ее. Вот уже сколько лет любит, но безответно.
То есть как это безответно? Выходит, он так и не стал любовником Вороновой? Не может быть. Сейчас не девятнадцатый век, чтобы вздыхать и утешаться зрелищем чужого счастья. Современный мужчина так себя не ведет, в этом Руслан Нильский был уверен на двести процентов. Что-то тут не так.
– А Наталья Александровна что же? – затаив дыхание, спросил он. – Не отвечает ему взаимностью?
– Увы, мой дорогой, увы… Она любит мужа и на других мужчин даже не смотрит. Можете мне поверить, я точно знаю. Я ведь Наташу знаю с детства, она училась в одном классе с моей племянницей Инной. И на даче у нас летом жили, и вообще всегда вместе, с первого класса. И до сих пор Инночка – Наташина лучшая подруга. А Андрюша, в свою очередь, учился в мединституте с Инночкиным мужем Гришей. Поэтому и Наташа, и Андрюша у меня все время на глазах, и я вам совершенно ответственно заявляю: Андрюша до сих пор ее любит, а она никогда его не поощряла. Он для нее готов на все. Вы не поверите… Ладно, я вам скажу, но это не для печати, хорошо?
– Конечно, – быстро ответил Руслан.
– Андрюша был прекрасным хирургом-полостником, он очень любил свою работу, и его ценили, хвалили, к нему больные в очередь выстраивались. А он вбил себе в голову, что должен помочь Наташе. Как только разрешили частный бизнес, тут же ринулся деньги зарабатывать, чтобы она могла снимать свое кино. Как мы его отговаривали! Ведь он хирург от бога, пусть бы лечил людей, возвращал им здоровье, ведь у него образование медицинское, а не экономическое и не финансовое, прогорит он в этом своем бизнесе, до беды дело дойдет. А он уперся – и ни в какую. Наташа, говорит, человек творческий, к финансовому делу не приспособленный, она сама себе помочь не может, так и пропадет талант, никем не замеченный и не оцененный. В общем, она для Андрюши – единственный свет в окошке, никаких радостей ему в жизни не надо, лишь бы Наташе было хорошо. Совсем помешался. Скажу вам откровенно, мой дорогой, я этого не одобряла никогда. Он ведь даже жениться не может из-за этой любви! Так и живет до сих пор с родителями, а ведь ему уже сорок один, считай, пятый десяток пошел.
