ДЕЛО «ПЕСТРЫХ» - Адамов Аркадий Григорьевич (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Поэтому Костя прибег еще к одному приему.
В тот день, когда Сергей беседовал с Голиковой, Костя рано утром снова, в который уже раз, подошел к знакомому дому. Игравшие невдалеке ребятишки, заметив высокую, плечистую фигуру в светло-сером костюме и соломенной шляпе, приветствовали Костю, как старого знакомого.
Гаранин остановился около подъезда и стал внимательно оглядывать окружающие корпуса. Потом он сошел с тротуара и даже присел, сделав вид, что рассматривает что-то на земле, но исподлобья вновь внимательно оглядел окна стоявшего напротив корпуса.
Затем Костя выпрямился, сдвинул на затылок шляпу и подозвал к себе одного из своих юных знакомых.
— Слушай, знаменитый дрессировщик. Мне прошлый раз показалось, что ваша резиденция находится в том доме. Верно?
— Так точно, дядя Степа, — в тон ему откликнулся мальчик. — А что такое резиденция? Где собак дрессируют, да?
— Ну, нет, — усмехнулся Костя. — Это где важные люди живут. А почему я дядя Степа?
— Высокий вы очень.
— Ага. Ну, так, скажи, вон те окна, это не твоей квартиры?
— Нет. То квартира семь, а я в девятой.
— А вон те?
— Те — восьмая квартира, соседняя с нашей.
— Здорово разбираешься, — похвалил Костя. — Ну, а кто ж там по утрам дома бывает?
— Да Вера. Она этот месяц во второй смене. Еще тетя Клава, мать ее, та нигде не работает, — охотно ответил мальчик, явно польщенный похвалой.
— А отец этой Веры на работе?
— Отец? Нет, он выбыл в неизвестном направлении.
— Как так?
— А так. Уехал куда-то и не вернулся. Тетя Клава все плачет. И я слыхал, мама говорила: «Подлец, семью бросил». А я думаю, разве можно семью бросить, это же не вещь какая-нибудь. Верно?
— Верно, брат. Этого нам с тобой не понять.
— Во-во, так и отец сказал да маму зачем-то поцеловал.
— А Вера, она что — комсомолка?
— А как же? Вполне сознательная, — солидно ответил мальчик. — Второй раз уже голосует на выборах. На заводе у себя она член комитета. Это она Петьке, брату моему старшему, сказала, когда он ее танцевать звал. И не пошла. А между прочим, с Колькой Соловьевым из четырнадцатой пошла. Так что я ее теперь презираю, с пятницы.
Не менее подробно юный дрессировщик обрисовал Косте и жильцов другой заинтересовавшей его квартиры.
Гаранин поблагодарил, попросил передать привет Рексу и, посоветовав в интересах его здоровья экономить сахар, отправился в корпус напротив.
Длительный разговор в седьмой квартире ничего не дал: старушка пенсионерка и молоденькая домашняя работница, как ни старались, не могли вспомнить, что они видели утром в пятницу из окон своих комнат.
Дверь восьмой квартиры открыла высокая худощавая девушка в скромном синем платье и с пестрой косынкой на плечах.
— Вы Вера? — спросил Костя.
— Да. А я вас не знаю. Вы откуда?
Костя протянул ей свое удостоверение.
— Проходите, пожалуйста, товарищ, — торопливо сказала девушка. — Только извините, у нас не прибрано.
Комната оказалась небольшой и очень чистенькой. Над узкой, покрытой белой простыней кроватью висел портрет Ленина, а под ним — карта Европы. Это почему-то очень понравилось Косте, и он открыто и серьезно, без обиняков, спросил:
— Вы, я думаю, догадались, по какому делу я вас беспокою?
— Ну, конечно. Тут все уже об этом говорят. Буду очень рада вам помочь.
— Тогда постарайтесь вспомнить, — внушительно и неторопливо сказал Гаранин, — хорошенько вспомнить, что вы видели утром того дня из вашего окна.
— Сейчас постараюсь, — чуть растерянно ответила Вера, жестом приглашая Костю садиться.
Оба уселись за стол. Гаранин положил на краешек шляпу и вынул записную книжку. Вера задумалась, подперев щеки руками.
— В пятницу… пятницу… Что же я делала?
— В тот день вы ходили на танцы, — подсказал вдруг Костя.
Вера подняла на него удивленные глаза.
— Правда. Откуда вы знаете?
— Это мне рассказал мой приятель из девятой квартиры, Витя, хозяин Рекса.
— Витя? — улыбнулась Вера. — А он вам не говорил, что презирает меня? — И вдруг порывисто схватила Костю за рукав пиджака. — Вспомнила! Ой, как хорошо вспомнила! Слушайте. Всему виной этот самый Витя. В то утро он играл во дворе в мяч и нечаянно попал в наше окно. Я подбежала, но мальчишек уже и след простыл. А напротив, у того самого подъезда, я увидела красивую такую черную машину, большую. Но не «ЗИС», а какой-то, наверно, иностранной марки.
— Вы хорошо это помните? — переспросил Костя, чувствуя, как забилось у него сердце, но стараясь придать голосу самый равнодушный тон, чтобы Вера могла спокойно, не торопясь, припомнить все детали.
— Конечно. В машине сидел шофер. Я его хорошо разглядела — молодой, белобрысый и с таким, знаете, птичьим лицом. Он был в кожаной куртке с молнией. А рядом сидела девушка.
— Девушка? — не выдержал Костя. — Блондинка?
— Да, блондинка.
— А лицо ее разглядели?
— Нет, — огорченно ответила Вера. — Хоть и довольно долго смотрела. Этот шофер был похож на одного парня с нашего завода. Вот я и думала: он это или нет. Потом я отошла от окна, а через несколько минут из магазина пришла мама, и мы сели завтракать. Когда я снова выглянула в окно, машина все еще стояла. А потом из парадного, того самого, — с ударением, нахмурив брови, повторила Вера, — вышел какой-то мужчина, и машина уехала. Вот, пожалуй, и все, — Вера взглянула на Костю. — Скажите, вам это хоть чем-нибудь поможет, а?
И Костя не нашел в себе сил хитрить — таким правдивым был ее взгляд, столько было в нем дружеского участия и доверия.
— Да, вы нам очень помогли, — честно признался Костя и добавил: — Я вас задержу еще немного, чтобы записать ваш рассказ.
Вера кивнула головой. Несколько минут царило молчание. Костя быстро писал. Неожиданно он остановился, что-то обдумывая, потом поднял голову.
— Скажите, Вера. Значит, ваша мама пришла домой как раз в то время, когда стояла эта машина? Она должна была ее видеть. Правда?
— Да, пожалуй, — согласилась Вера.
— Мне хотелось бы с ней поговорить. Это можно?
— Конечно, она у знакомой, в соседней квартире. Я сейчас ее позову, — поспешно сказала Вера, вскочив со стула.
— Только давайте условимся, — предупредил Костя, — вы ни слова не скажете ей о цели моего прихода. Ладно?
— Хорошо, хорошо. Я сейчас.
Вера убежала.
Через пять минут перед Костей сидела пожилая, худенькая женщина с утомленным лицом и беспокойно теребила концы накинутого на плечи платка.
Костя старался как можно спокойнее и мягче задать свой вопрос. Но получилось преувеличенно осторожно и даже боязливо. Женщина вдруг улыбнулась, и от этого все лицо ее озарилось каким-то добрым и мягким светом.
— Что это вы со мной, как с тяжело больной говорите? Так выгляжу небось? Что поделаешь, сынок, — горе у меня. Из-за него я, можно сказать, и с автомобилем этим черным познакомилась. Даже рассказывать совестно, ей-богу. Верочке тогда и то не рассказала… А тебе, кажись, для дела надо. Так уж скажу.
Костя видел, как у Веры заблестели на глазах слезы, и сам почувствовал острую жалость к этим, таким душевно сильным и хорошим людям.
— Иду я, значит, домой из магазина. И вдруг вижу, стоит этот самый автомобиль-то. Никогда к нам в дом такой не приезжал. И тут что-то мне вроде в голову ударило и глупая такая мысль пришла. «Что, — думаю, — а вдруг это мой Митя вернулся?» Я к шоферу-то подбежала и не своим голосом спрашиваю: «Чья машина? Кто приехал?» А шофер зло так глянул на меня, губы скривил и вроде отрезал: «Не вам подано. Идите себе». Ну, я опомнилась и отошла, как оплеванная. Вот тебе и все. Что ж, неужто пригодится вам это?
— Очень, Клавдия Ивановна, — с горячей признательностью ответил Костя, чувствуя, каким нелегким был для нее этот рассказ. — А скажите, вы запомнили этого шофера?
— В лицо-то? Еще как, грубияна такого.
— Ну, а номер машины, наверно, не заметили? — на всякий случай спросил Костя.
