Шакалы - Леонов Николай Иванович (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Бывший майор милиции и старший опер угро Илья Карцев смотрел вверх, и у него слегка кружилась голова.
– В кино и по телику она не такая здоровая, – констатировал он и вздохнул. – Столько чудес на свете, мы, как кроты слепые, живем. Я прошлым годом в Болгарии был, так там наше Черное море совсем другое.
Стоявший рядом Валентин Николаевич Нестеренко голову не запрокидывал, оглядывал улицу. Заметив, что сидящий в машине Еланчук улыбается, отставной полковник сказал:
– Кончай, Илья, надо и честь знать. Человек нас встретил, по магазинам водил, возил по городу, а он далеко не мальчик.
– А где парижанки? – спросил Илья. – Чернявенькие худышки, что шастают вокруг, и есть знаменитые парижанки?
– Ты зачем прилетел, майор? – Нестеренко разозлился и подтолкнул товарища в сторону машины, за рулем которой сидел Еланчук.
Бывший полковник КГБ, ныне сотрудник Интерпола Юрий Петрович Еланчук, худощавый, ладно сложенный брюнет, лет около пятидесяти, наблюдал за соотечественниками с легкой улыбкой. Так взрослый смотрит на детей, которые своим поведением особо не радуют, но что с них спросишь – возраст, да и любишь их, чертей, опять же.
Когда оперативники подошли, Еланчук легко выскочил из машины и, указывая на лежавшие на заднем сиденье пакеты, сказал:
– Одежду, что мы вам купили, уложите в свои чемоданы. – Он открыл багажник.
– Как скажете. – Нестеренко взял из багажника свой чемодан и спортивную сумку. – Только к чему? Пакеты здешние, фирменные.
– Мы русские и не можем краситься, Юрий Петрович, – поддержал товарища Илья.
– Русские, русские, и пакеты фирменные, – улыбнулся Еланчук. – Только я вас повезу в гостиницу, постояльцы которой не покупают вещи в «Тати», – он указал на фирменные пакеты магазина. – Французы страшные скупердяи, но снобы.
Когда обновки переложили, расселись в машине и тронулись, Илья не удержался и спросил:
– Юрий Петрович, мы будем жить в дорогом отеле?
– Отнюдь. Обыкновенный отель, но он расположен в Латинском квартале, имеет определенную репутацию, свои обычаи и клиентов. Вы, русские, бизнесмены средней руки, вам не следует обращать на себя внимание.
Отель разочаровал москвичей своей неброской скромностью, а переулок, в котором он был расположен, мог естественно вписаться в переулки Старого Арбата или Замоскворечья. Номер был удобный, небольшой, очень чистый, пахло дезодорантом и стариной, только ванная была просторна и оборудована современно.
Еланчук, пока гости распаковывали вещи, сидел в кресле красного дерева у окна.
– Присаживайтесь, поговорим, – сказал он, когда оперативники освободились, вынул из наплечной сумки бутылку коньяку и пакет с яблоками. – Ну, по русскому обычаю, с приездом!
Илья махнул разом, Еланчук и Нестеренко лишь пригубили.
– Мы посмотрели на вашу девочку. – Еланчук посмотрел в окно. – Кремовый трехэтажный дом, ваша девчушка занимает двухкомнатные угловые апартаменты на втором этаже. – Он положил на стол черную коробочку с тремя кнопками. – Вы можете слушать ее разговоры, если она не находится в ванной. Ведет она себя достойно, интересуется искусством, бывает в музеях, книжных лавочках, объясняется на французском и немецком, пьет белое вино, с мужчинами контактна, но держит на дистанции, вчера встретила одного… Мы не можем понять, то ли они были знакомы ранее, то ли вчера познакомились. Парня устанавливают, у меня нет оперативников, приходится обращаться к услугам местной полиции, которая относится к Интерполу прохладно. Ведь ничего конкретного мы заявить не можем, только вежливые услуги. Парень русский, в Париже, видимо, один, мне он не нравится. Вам придется с ним разбираться самим.
Еланчук вынул из кармана несколько фотографий, указал на одну, на которой был запечатлен парень лет тридцати, видимо, высокого роста, спортивного телосложения, русоголовый.
– Пользуется успехом у женщин, уверенный, похоже, из наших, – сказал Нестеренко. – Вроде я его где-то видел, может, ошибаюсь, внешность у него, с одной стороны, привлекательная, с другой – как бы стандартная, без особых примет.
– Сейчас их наблюдают, но, когда девочка вернется в отель, она ваша. Я не могу одалживаться до бесконечности.
– Он не ночевал? – спросил Илья, кивнув на здание напротив.
– Нет, они расстались около одиннадцати у отеля, мужчина даже не зашел в бар. Я лично наблюдал девушку не более двух часов, сказать о ней ничего не могу, но она производит хорошее впечатление, видимо, неглупа, знает себе цену. А парень мне не нравится. Я вам дам машину с водителем, но по-русски он не говорит. И последнее, оружия у вас, слава богу, нет, но вы можете ввязаться в драку или нарушить местный закон, неизвестный вам. Учтите, полицейский в Париже – лицо неприкосновенное, с ним нельзя спорить, не следует убегать. Если вас остановил полицейский, ваша задача лишь кивать, улыбаться, объяснить, что вы не говорите по-французски, выполнять все требования. Если привезут в участок, предъявите свои паспорта и мою визитную карточку.
Еланчук вручил оперативникам свою карточку и добавил:
– Мою карточку показывайте в крайнем случае, потребуют заплатить штраф – платите без разговоров. Забыл, улицу переходите только на зеленый свет, есть на улице машины, нет, стоять и ждать.
– Дышать только через нос? – не удержался и спросил Илья.
– Не умничай, – буркнул Нестеренко, который был не только старше по возрасту и службе в розыске, но и выше товарища чуть не на голову и смотрел на «пацана» снисходительно.
Еланчук, только что говоривший назидательным тоном, беззаботно рассмеялся:
– Ребята, здесь страна очень свободная, но люди крайне законопослушны, живут по своим законам, русскому человеку здесь не все понятно, к тому же у вас проблема с языком.
– Юрий Петрович, я хотел бы заглянуть в эту гостиницу, – Нестеренко кивнул на отель, расположенный напротив. – Такое возможно? Служебный подъезд, откуда привозят продукты, в общем, сами понимаете.
– Переоденьтесь, я вас провожу, постояльцы не разгуливают по служебным помещениям, надо сочинить легенду.
– Я русский, хочу открыть в Москве гостиницу для французов, – ответил Нестеренко.
Еланчук взглянул на него уважительно, усмехнулся:
– В принципе мы должны зайти к хозяину и представиться, но русскому все простительно, тогда можете не переодеваться, пошли как есть, думаю, все будет в порядке.
– Илья, из номера не выходи, мойся, переодевайся, я быстро, – сказал Нестеренко и вышел с Еланчуком в коридор.
Юлия вышла из машины у дверей отеля. Виктор, который сидел за рулем, тоже вышел, спросил:
– Зайдем в бар, выпьем чего-нибудь?
– Устала. – Юлия даже не пыталась изобразить усталость, смотрела насмешливо. – Можно выпить у меня в номере, но я хочу отдохнуть, позвонить отцу. Будет настроение – позвони. – Она взглянула на часы. – Часа через два, около семи, погуляем, где-нибудь перекусим.
– Хорошо. – Виктор кивнул. – Я вижу, тебе нравится дразнить меня.
– Возможно, но ты не составляешь исключения. Чао! – Девушка махнула рукой и скрылась за зеркальными дверями.
– Стерва, – беззлобно произнес Виктор, сел за руль и уехал.
Юлия взяла ключ от номера, одарила портье улыбкой, в лифт не вошла, а поднялась на второй этаж по лестнице. Номер был уже тщательно убран, Юлия оглядела свои апартаменты с удовольствием и в который уже раз подумала, что жить и не считать деньги – удивительно приятная штука. Девушка сняла влажное пальто, повесила в прихожей, пусть сохнет, скинула уличные туфли, прошлась по мягкому ковру, открыла холодильник, достала бутылку русской водки и сок, смешала и выпила по-мужски, залпом, после чего отправилась в ванную.
Немолодая смуглолицая горничная проходила по коридору, увидела, что в двери русской торчит ключ, неодобрительно покачала головой, вынула ключ, постучала и вошла в номер.
– Юлия! – крикнула она, услышала, что в ванной идет вода, подошла к двери и затараторила: – Юлия, сколько раз я тебе говорила, что нельзя оставлять ключ в двери и не запираться!
