Мания расследования - Топильская Елена Валентиновна (книги онлайн полностью txt) 📗
В полутемном гардеробе послышался какой-то шорох. Подойдя поближе и расстегивая на ходу пальто, я обнаружила затаившуюся за деревянной ставней гардероба пожилую женщину, она сидела на стульчике, склонившись над книгой. Заметив меня, гардеробщица закрыла книгу и сунула ее куда-то вниз. С приветливой улыбкой она поднялась мне навстречу и приняла мое пальто, услужливо подставив под него пластмассовые «плечики».
— Добрый день, — сказала она. — Молодой человек вас уже ждет.
Я кивнула, даже не удивившись ее замечанию: наверняка Кораблев уже там, и наверняка он — единственный посетитель, и на обычный вопрос официанта, один он желает пообедать или кого-то ждет, ответил, что ждет даму. А может, сразу гардеробщице сказал, — мол, еще дама моя должна подойти. А поскольку другой дамы в окрестностях не наблюдается… Но гардеробщицу я взяла на заметку. Допускаю, что увлекшись книгой, она не видела, кто входит и кто выходит; только куда девать колокольчик, исправно оповещающий о визитерах? Если Нагорный с женой выходили без сопровождения, то колокольчик должен был звякнуть один раз, а если за ними кто-то пришел и вывел их, то два раза. А показаний гардеробщицы, кстати, я вообще в деле не помню. Неужели ее так и не допросили? Но я тут же спохватилась, что, во-первых, с момента исчезновения Нагорного прошло больше полугода, все это случилось в самом начале июня, так что, может, эта гардеробщица тогда и не работала. А во-вторых, все-таки было лето, и гардероб мог быть вообще закрыт. Но по-честному, в первом варианте следователь должен был подшить в дело справку о том, какие гардеробщики работали в день исчезновения Нагорного, а во втором — справку или показания кого-нибудь из сотрудников ресторана о том, что гардероб в тот день вообще не работал. По крайней мере, я бы сделала именно так. Что ж, план расследования пополнился еще двумя пунктами.
Кораблев ждал меня в зале, и я удивилась, какой «Смарагд» небольшой ресторан. Мне показалось, что темноватый зальчик был размером не больше двадцати метров. Интерьер оформлен в псевдорусском стиле, деревянные столы оборудованы встроенным грилем — наверное, для блюд, которые готовятся при заказчике или самими едоками, а над столами на этот случай была предусмотрена вытяжка. Правда, я сразу не поняла, что это такое, необходимые разъяснения дал мне Кораблев. При входе в зал висела скромная табличка с именем модного дизайнера, исполнившего интерьерные работы. На стенах были развешаны оленьи и лосиные головы, охотничьи рожки, чучела фазанов и прочие атрибуты помещичьего досуга. Ленька из угла, из-под раскидистых рогов, призывно помахал мне рукой.
Как всегда, когда я бросала первый взгляд на Кораблева, меня пронзала острая жалость к нему. Я сразу отмечала поседевшие виски, заострившиеся скулы, тоскливый взгляд; но уже через пять минут, пообщавшись с Леней, переставала его жалеть и только соображала, чем его побольнее стукнуть за его занудство.
— Я вам заказал оладьев с икоркой на закуску, — сказал он мне вместо «здрасьте». — А с Горячим блюдом сами определитесь.
За моей спиной тут же, как из воздуха, материализовался официант и вложил мне в руки увесистое меню, я даже вздрогнула от неожиданности.
— Я вообще-то есть не хочу, — сказала я, даже не раскрывая кожаную папку меню, но официант склонился к моему плечу и прошептал:
— Сегодня дивная паровая стерлядь, очень рекомендую. Может, соблазнитесь?
Я отрицательно покачала головой, но официант настаивал:
— Тогда рябчики в сметане. Пальчики оближете! Нежнейшие! Наш шеф-повар сегодня очень постарался.
Приговаривая так, он снял со стоявшей передо мной сервировочной тарелки крахмальную салфетку и ловко расстелил ее у меня на коленях, чем невероятно меня смутил.
— Так что насчет рябчиков? — поинтересовался он интимно.
Я не сдавалась, и официант, перечислив еще пару блюд, перешел к теме напитков, от души — в этом я не сомневалась — советуя мне употребить лучшие вина Франции, Австралии или Южной Африки. Но и тут я стояла насмерть, и официант, вконец разочарованный, забрал меню и неслышно скрылся где-то за кулисами.
— Здравствуй, Ленечка, — сказала я тепло, торопясь, пока Кораблев не раскрыл рот и не вызвал у меня острого желания его стукнуть. — Как твое здоровье?
— Неужели кого-то интересует мое здоровье? — проговорил тот с интонациями ослика Иа.
— Тут подоспевший официант поставил на стол блюдо с дымящимися оладьями, а к ним — маленькую хрустальную икорницу с черной икрой, с воткнутой в икряную горку серебряной лопаточкой, и еще две хрустальные ладьи, одну со сметаной, вторую с мелко нарезанным зеленым луком. Следом за закусками на стол явилась морозная стопочка с водкой. Кораблев милостиво махнул официанту, и тот исчез. Ленька положил себе на тарелку пару оладий, щедро помазал их черной икрой, сверху полил сметаной и посыпал зеленым лучком; выдохнул и, зажмурившись, опрокинул в рот стопку, После чего виртуозно заглотил приготовленную закусь. Придя в себя от неземных ощущений, гамма которых пронеслась по его челу, он подвинул ко мне блюдо с оладьями и помахал над ними рукой.
— Вы ешьте, пока горячие.
И когда я уже понесла вилочку, чтобы наколоть оладью, продолжил:
— Да, кстати, Мария Сергеевна, у вас деньги-то есть? А то я на мели совсем. Полковник Кудасов нищ, — и он по-клоунски вывернул оба кармана, показав мне их из-под стола. Я поперхнулась, у меня с собой были деньги, но я совершенно не представляла себе, в какую сумму обойдется тут потребление водки, икры и рябчиков; следовательской зарплаты может не хватить. Что тогда делать? Из пустого зала дорогого ресторана не сбежишь, как в студенческие годы, не заплатив. Оставить им в залог часы или мобильный телефон?..
Словно услышав мои панические мысли, в арке, отделяющей зал от чилл-аута, ненавязчиво нарисовалась мускулистая фигура местного вышибалы. Он задумчиво смотрел в пространство, загораживая своими бицепсами и трицепсами все пути к отступлению.
— Они бы раньше такими бдительными были. Полгода назад, когда у них из-под носа мужика с бабой свистнули, правда, Мария Сергеевна? — Кораблев заговорщицки подмигнул мне, кивнув в сторону вышибалы. У меня в глазах потемнело от злости.
— Ну, Ленька!
— Чего? — Кораблев сделал невинный вид. — Вы чего, испугались? Правда, что ли, подумали, что я без денег? Шутка.
— Убила бы, — тихо сказала я. Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, поскольку устроить скандал Кораблеву под ласковым взором вышибалы я не могла, а просто подняться и уйти было бы нерационально, я ведь пришла не оладьи есть, а делом заниматься. Пока я переводила спертое в зобу дыхание, Ленька продолжал что-то гундосить про полную неспособность женщин сконцентрироваться на главном, про отсутствие у них же чувства юмора и про присутствие жлобства, выражающегося в том, что им жалко пары рубликов на поправку здоровья коллеги-инвалида.
— Ну ладно, ладно вам, — наконец сказал он, — ну бывает, я ведь в семинариях не обучался. Ну, простите, Мария Сергеевна, я дурак.
— К этому моменту я уже перестала драматизировать ситуацию, трезво осознав, что имела полное право не озабочиваться мыслями о том, как Кораблев будет расплачиваться за трапезу, я же дама все-таки. Попутно я осознала, что так болезненно восприняла глупую Ленькину шутку только потому, что в течение многих лет являлась основной кормилицей всех родных и близких, в связи с чем обязанность где-либо расплачиваться считаю своей по умолчанию. К тому же возле нас снова материализовался официант, препираться при котором было неприлично. Официант пришел с подносом, с которого снял и поставил на стол блюдо, прикрытое серебряной полусферой. Бросив взгляд на Леньку, он артистичным, Совершенно копперфильдовским движением эту серебряную крышку поднял и явил нашим взорам двух жалких птичек, политых каким-то серым соусом.
— Рябчики в сметане, вуаля! — объявил он вполголоса, бросил крышку на поднос и удалился.
Кораблев принюхался к рябчикам и вздохнул.
