Последнее слово - Незнанский Фридрих Евсеевич (серия книг .txt) 📗
— Сейчас-то нам уже наплевать, — заметил Турецкий, внимательно рассматривая фотографию Савина. — А знаете, мужики, я, конечно, не врач и не психолог, не психиатр, но, по-моему, у него уже тут не все в порядке со здоровьем. Надо бы показать его специалистам.
— Потрет или самого? — спросил Грязнов.
— Лучше самого. Ну давай, Володя, не томи. Я уже вижу, ты именно тех достал, кто нам и нужен. Эти фотографии завтра же — на опознание. И в цехе, и в бригаде, и у свидетелей.
— Есть их адреса, — вставил Поремский.
— И по адресам пройти. Слава, я тебя прошу. Там может быть небезопасно, нужно прикрытие.
— Уж это мы обеспечим, — хмыкнул Грязнов, тоже разглядывая фотографии. — Было б кого охранять…
— А к этому, — Поремский взял фото Зайцева, — постоянно приезжал родственник. У меня есть точное его описание и даже портрет. По всему видать, чистокровный чеченец. Назывался родственником, но я подумал, что в свете последних событий он вполне мог быть и связником. Это если в деле все-таки всерьез обнаружится «чеченский след», как о том сказано в Интернете. — И Владимир постарался максимально красочно изобразить, как шла в кабинете «кума» работа над портретом, а на плитке в это время «томился» в железной кружке «гонорар» великого художника.
Над рассказом посмеялись, но, когда Поремский достал и развернул карандашный портрет «родственника», лицо у Гордеева странно вытянулось, он даже побледнел слегка, будто ему стало плохо, и смех смолк.
— Ребята, — растерянно сказал Юрий, словно отвечая сразу на все заданные и незаданные вопросы, — я ведь отлично знаю этого мужика. Это Султан Абдурахманович Натоев. Мой клиент.
Юрий конечно же сразу узнал Султана, художник оказался действительно мастером и изобразил человека на портрете очень похожим на оригинал.
Вот тут онемели все остальные. И прозвучал только один вопрос, заданный Поремским:
— Как?
Настала очередь Гордеева рассказывать, как в его консультацию явился этот гражданин и, ссылаясь на каких-то своих знакомых, давших адвокату лестную оценку, уговорил взяться за дело своего товарища. Дело, в сущности, оказалось пустяковым, заранее выигрышным, но гонорар за это последовал более чем приличный. А этот Натоев, мужик какой-то навязчивый, настырный, попытался стать, что называется, чуть ли не другом дома. Юрию стоило большого труда, не обижая его, как-то отшить. Но тот постоянно звонит, справляется о здоровье, интересуется, не надо ли что-нибудь достать. Он служит в какой-то коммерческой фирме, обслуживающей целую сеть ресторанов. И по всему видно, что эти заведения контролирует чеченская диаспора. Вот такая интересная, как теперь начинал понимать и сам Гордеев, сложилась ситуация.
«Народ» задумался, как походя заметил с ухмылкой Турецкий.
— А есть над чем, — абсолютно трезвым голосом сказал Грязнов. — Связи-то, хлопчики, вырисовываются оч-чень любопытные. Значит, что же? Оказывается, с этой минуты мы имеем все необходимые адреса?
— Да, — подтвердил Турецкий. — Но, к сожалению, соблазнительная идея, Славка, которая, вижу, только что посетила тебя, у нас не пройдет.
— Ты о чем? — словно бы удивился Грязнов.
— Послать по указанным адресам оперов, чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос. Было такое желание, только честно?
— Было, а я и не собираюсь скрывать. Вот только этому Натоеву мы не можем ничего предъявить. Разве только задать вопрос: куда девался его родственник?
— А он сбежал? Вы проверяли?
— Яковлев был, разговаривал с отцом Зайцева, тот ничего вообще не знает. А сына он видел только один раз после освобождения. Тот забегал домой, чтобы взять свои вещи, в сумку побросал самое необходимое из одежды, взял у отца немного денег и уехал. Наверное, в Чечню, к родственникам, здоровье после тюрьмы и зоны поправить, там все-таки Кавказ как-никак, минеральные источники. Отец, во всяком случае, у Володьки подозрений не вызвал, хотя кто их, этих чеченцев, знает. Хочу сам взглянуть.
— Это будет правильно. А адрес Натоева у Юры?
— У меня, — сказал мрачный Гордеев. Ему определенно не нравилось то, что волею странных обстоятельств он оказался втянутым в серьезное уголовное дело. Даже с неприятным политическим оттенком. А как же еще можно назвать подготовку террористического акта?
— Вот и славно. Володя, — обратился Турецкий к Поремскому, — может, ты завтра и смотаешься к нему? У тебя есть повод, ищешь Зайцева, Натоев представился в колонии его родственником, тебе стало об этом известно, кому ж и знать про Зайцева, как не ему?
— Я готов.
— Отлично. Славка тогда действительно поговорит с папашей, как его?
— Халметов, — подсказал Грязнов. — У меня с ним будет интересный разговор.
— А к Савину домой пошлем Галю. Только пусть она едет после разговора со мной, есть одна идея. Яковлева бросаем на Злобина. Но ты, Славка, обещал ему прикрытие. Как я теперь понимаю, Злобин и этот Олег Базанов, которым вплотную занимается Паша Лаврентьев, дружки-приятели, и если один из них напрямую связан со скинами, то почему другой не может? Вопрос серьезный. Яковлеву придется обойти всех соседей и того, и другого по-новому. И если они за тобой немедленно установили слежку, — Турецкий кивнул Поремскому, — то за Яковлевым, можете быть спокойны, не преминут.
— Володька, — сказал Грязнов про Яковлева, — и сам на рожон не полезет, но поддержку мы ему обеспечим, я сказал.
— Ну раз мы распределили роли, предлагаю следующий вариант. Во-первых, за тобой, Юра, наверняка установлено наблюдение. Официальная охрана будет выглядеть вызывающе и может спутать нам самим карты. Поэтому предлагаю позвонить Дениске, это может сделать Славка, ему сподручнее давать поручения своему племяннику, либо ты сам, поскольку вы с младшим Грязновым друзья. Вопрос ставится так: нужна неброская внешне, но эффективная по сути охрана. На несколько дней. Это тебе, Гордеев, раз уж ты решил вспомнить свое следовательское прошлое. Иначе эти чеченцы тебя достанут и попытаются узнать, что ты делал у Турецкого дома. Моя фигура им уже достаточно известна.
— Да, с Филей надо поговорить, он умеет быть совсем незаметным, — сказал Грязнов.
