Озорство - Макбейн Эд (версия книг .TXT) 📗

Надрывался, чтобы поймать его, хотел он было прибавить, но не стал. — И, разумеется, в конце концов сцапал его. Как ты знаешь...

— В среду мы любили друг друга, — произнесла она, — а ты звонишь только в воскресенье.

— Да.

Воцарилось молчание.

— Но ведь я же звоню тебе. Разве не так? — проговорил он.

Молчание.

— Можно мне приехать к тебе? — спросил он.

Молчание затянулось.

— Кэти, ну скажи что-нибудь?

Молчание становилось невыносимым.

Он подумал: «Эй, не слишком ли ты воображаешь из себя, сестренка? Ты ведь не одна такая красотка».

Но трубку не вешал, надеясь, что не позже чем через четверть часа она все-таки заговорит.

А она думала, что домик в лос-анджелесском пригороде, наверное, вовсе не для нее. В Америке такие, как она, могут только мечтать о Калифорнии. А еще Кэти подумала, что Паркер, возможно, и не такой порядочный, трудолюбивый мужчина, о каком она мечтала. Будет ли он жарить для нее барбекю, когда она, проработав весь день над сценарием, выйдет вечером в сад?

Кто знает, тот ли он мужчина, который ей нужен? Но шел дождь, сын ее ушел в мир иной, и она осталась одна.

— Конечно, приезжай, — ответила она и повесила трубку.

Клинг тоже звонил по телефону-автомату и по той же причине, что и Паркер. Ему не хотелось опозориться в таком многолюдном месте, как комната следственного отдела. И он не желал стать посмешищем ребят, с которыми вместе работал и которым часто вверял свою жизнь. И вообще из участка ему не хотелось звонить, хотя там телефоны-автоматы были на каждом этаже. Полицейский участок — это маленький город, слухи и сплетни там распространяются очень быстро. Зачем ему нужно, чтобы кто-то услышал, как он будет мямлить нечто невразумительное, когда на другом конце провода ему скажут, что не желают с ним разговаривать? А он чувствовал, что такое вполне может случиться.

И вот он стоял под проливным дождем, в квартале от участка, защищенный одним лишь пластмассовым колпаком, и крутил диск телефона-автомата, набирая номер, который узнал в справочном отделе полицейского ведомства и записал на клочке бумаги. Эта бумажка уже вымокла под дождем.

Услышал ответный звонок. Один, другой, третий, четвертый, пятый...

Ее нет дома, подумал он.

Шестой, седьмой...

— Алло?

Он вздрогнул, услышав ее голос.

— Алло, — ответил он. — Шейрон? Командир Кук?

— С кем имею честь говорить?

Резкий голос, в котором звучало нетерпение. А дождь лил и лил, не переставая. Сейчас повесит трубку, подумал он.

— Это Берт Клинг, — ответил он.

— Кто?

Голос звучал все еще резко и в то же время чуть смущенно.

— Детектив Берт Клинг, — повторил он. — Мы... э-э... познакомились в больнице.

— В больнице?

— В начале недели. Тогда ранили женщину-полицейского из бригады спасения заложников. Джорджию Моубри.

— Да?

Пытается вспомнить его. Незабываемая встреча, подумал он. Неизгладимое впечатление.

— Я был тогда с детективом Берк, — объяснял он, готовый оставить свою затею. — Рыжеволосая женщина из бригады спасения заложников. Она стояла рядом с Джорджией, когда...

— Да, вспомнила, — отозвалась Шейрин. — Как поживаете?

— Прекрасно, — ответил он и, не медля ни секунды, выпалил:

— Я звоню вам, чтобы выразить соболезнование по поводу этой утраты.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Я понимаю, что должен был бы позвонить раньше...

— Нет-нет, я ценю ваше участие.

— Но мы расследовали одно очень сложное дело...

— Понимаю.

Джорджия Моубри умерла в среду вечером. А сегодня воскресенье. Шейрин вдруг подумала, к чему все это. Когда зазвонил телефон, она читала газеты. Прочитала о вчерашних беспорядках в парке. Черные и белые буйствовали.

Черные и белые стреляли друг в друга, убивали друг друга.

— Так что...э...я знаю, как все это сложно и трудно, — продолжал он. — И я...э-э...сейчас подумал, что мне следовало бы выразить вам свое...э-э...сочувствие.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Помолчали.

— Э-э...Шейрон, — начал он.

— Меня зовут "Шейрин, — поправила она его.

— А разве я не так сказал?

— Вы произнесли Шейрон.

— Точно, — подтвердил он.

— А правильно Шейрин.

— Понял, — смутился он.

— Через "и", — уточнила она.

— Да, — сказал он, — точно. Спасибо. Простите. Шейрин, правильно?

— Что это я слышу? — спросила она.

— Что такое?

— Какой-то звук.

— Звук? А, это, должно быть, дождь.

— Дождь? Откуда вы звоните?

— С улицы.

— Из телефонной будки?

— Нет, никакой будки здесь нет. Просто маленький навес.

И вы слышите, как по нему барабанят капли дождя.

— Так вы стоите под дождем?

— Выходит, так.

— А разве в следственном отделе нет телефона?

— Есть, конечно, но...

Она ждала.

— Я... э-э... не хотел, чтобы кто-нибудь подслушивал.

— Почему же?

— Потому что я...я не знал, как вы отнесетесь к... этому.

— К чему этому?

— Моему...приглашению...пообедать со мной.

Молчание.

— Шейрин?

— Да?

— Вы начальство и все такое прочее, — продолжал он. — Заместитель командира.

Она прищурилась и замигала.

— Мне кажется, между нами большая разница. Я всего лишь детектив второго класса.

— Понимаю.

И ни слова о его белокурых волосах, о ее черной коже.

Молчание.

— Так как?

Ни разу в жизни она не ходила на свидание с белым мужчиной.

— О чем" вы? — спросила она.

— Это большое препятствие? Ваш чин?

— Нет.

А как же быть с другими, подумала она. Как быть с черными и белыми, которые убивали друг друга в общественном месте? Как быть с этим, детектив Клинг?

— В такой дождливый день, как сегодня, — сказал он, — я думаю, было бы чудесно пообедать вместе, а потом пойти в кино.

Что ты на это сказала бы, мама? Я иду на свидание с белым мужчиной. А ты на коленях вычищала кабинеты белых мужчин, мама.

— Я освобожусь в четыре, — продолжал он. — Пойду домой, приму душ, побреюсь, а в шесть встретимся.

Слышишь, мамочка? Белый мужчина хочет встретиться со мной в шесть часов. Он пообедает со мной, а потом мы пойдем в кино.

— Если это, конечно, не нарушит ваши планы, — проговорил Клинг.

— Вы в самом деле стоите под дождем? — спросила она.

— Да, — ответил он. — Это не нарушит?

— Что не нарушит?

— Ваши планы?

— Нет. Но...

Этот вопрос так оставлять нельзя, подумала Шейрин.

Нужно с поднятой головой смотреть правде в глаза. Спросить у него «Отдаете ли вы себе отчет, что я негритянка?».

Сказать ему «Со мной никогда раньше такого не случалось».

Сказать ему «Да моя мама в гробу перевернется!». Спросить у него «Зачем мне осложнять себе жизнь?». Сказать ему...

— Ну... э-э... как вы думаете, вам это подходит? — промямлил он. — Пообедать и сходить со мной в кино?

— Зачем вам все это нужно? — поинтересовалась она.

Он ненадолго умолк, не зная, что ответить. Шейрин представила себе, как он мокнет под дождем, обдумывая ее вопрос.

— Вот что, — наконец ответил он. — Я думаю, нам было бы хорошо вместе. И все.

И снова Шейрин представила себе, как он пожимает плечами, стоя под дождем. Звонит с улицы, потому что боится, что ребята могут услышать, как она отвергла его. Ведь она старше его чином. Неважно, что она негритянка, а он белый. Главное то, что он детектив второго класса, а она заместитель командира. Просто и ясно. Она чуть не улыбнулась.

— Простите меня, — сказал он. — Так что вы мне ответите? Я промок до нитки.

— В шесть часов мне подойдет, — произнесла она.

— Хорошо, — обрадовался Клинг.

— Когда укроетесь от дождя, обязательно позвоните мне.

Я дам вам свой адрес.

— Хорошо, — повторил он. — Очень хорошо. Спасибо, Шейрин. Я позвоню вам, как только вернусь в отдел. Какую кухню вы любите? Я знаю один отличный итальянский...